«Здоровая жизнь».

Такой же презерватив, что и в номере четыреста пять, где, похоже, оказывали секс-услуги. Значит, в отеле действительно промышляли проститутки. Теперь ясно, что имел в виду Али, говоря о предприимчивости Маркуса.

Но где он сам?

Я подсунул ключ под дверь комнаты номер 4 и крикнул:

– Где искать Маркуса?

Ответа не последовало.

– Эй! – Я пнул дверь.

– У водокачки, – ответила Джин.

– Это где?

– Да паб так называется, здесь, рядом. – Она рассмеялась. – Дошло?

Смеркалось, но жар по-прежнему висел в воздухе густой пеленой. Земля под ногами, казалось, гудела от зноя. Солнце целый день пропекало дороги, дома, заряжало теплом асфальт. Следуя указаниям Джин, я шел по неблагополучным кварталам. Подростки в худи что-то орали мне вслед из-под капюшонов, из окон обшарпанных многоэтажек неслись ритмичные басы.

Сначала я подумал, что меня обманули и здание давно заброшено: окна первого этажа заколочены исцарапанными листами железа, буквы вывески падают одна за другой. Замызганная штукатурка облупилась со стен, обнажив шлакобетонные блоки. Новехонькие магистрали, проложенные в стороне, сделали придорожную забегаловку ненужной, и теперь ее дожирал ненасытный кризис.

Дверь, липкую на ощупь, я предпочел открыть ногой. Внутри воняло мокрой псиной и перегаром. В зале сидели с десяток посетителей одинакового вида. Белые, примерно одного возраста, лысые или очень коротко стриженные. Большинство уставились в широкоэкранный телевизор, орущий на дальней стене. Там шла нарезка лучших моментов футбольных матчей. От слишком яркой цветопередачи заломило глаза. Несколько присутствующих глянули на меня, не выпуская из рук кружек с пивом цвета мочи. Над стойкой бара криво висел линялый британский флаг. Присмотревшись, я заметил, что он приколочен гвоздями. Как же, предмет гордости.

Бармен за стойкой выпрямился, изобразив подобие улыбки. Лицо его было отмечено печатью возраста, злобы и пьянства. Я успел насчитать у него во рту три золотых зуба. Он молча кивнул. Ревущий телевизор перекрывал все прочие звуки.

– Добрый вечер, – обратился я к бармену. – Не знал, что тут открыто…

– Да я сам никогда не знаю, откроюсь или нет. Сегодня вот футбол.

– Я кое-кого ищу.

Бармен уставился перед собой бессмысленным взглядом:

– По-твоему, те, кто сюда приходят, жаждут найтись?

– Мне нужен Маркус Кольер.

– Не слышал про такого, приятель. – Бармен равнодушно отвернулся.

– Говорят, он тут частенько.

– Частенько что?

– Ага, смешно, – согласился я. – Он такой бледный, лысый…

Бармен засмеялся и глазами указал мне на десяток посетителей – под это описание подпадали все.

– Ладно, я буду пиво. Про пиво-то вы слышали?

От этих слов бармен встрепенулся, но я направился в туалет. На сей раз присутствующие удостоили меня суровыми взглядами. В туалете обнаружилась единственная грязная кабинка. Дверцу так часто пинали, что верхняя и нижняя половинки открывались независимо друг от друга. Я прочел граффити поразборчивее и совершил доведенный до автоматизма пятиточечный обыск. В плафоне светильника обнаружился пакетик с чем-то, похожим на амфетамины. Ну да, мощь белых.

– Три фунта, – сказал бармен, когда я вернулся.

Я выложил на стойку три монеты, и он указательным пальцем подвинул их к себе по одной.

На стойке лежал красно-бело-синий барный коврик с надписью: «НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ»[10].

Пока я отсутствовал, в зале стало на одного человека меньше. Я отхлебнул пива и повернулся к бармену:

– А в субботу вечером он тут был?

– Кто?

– Маркус Кольер.

– Я же уже сказал…

– Его именем все стены в сортире исписаны. Типа самый большой хрен на районе.

Бармен не шелохнулся.

– Хотя соревноваться есть с кем.

– Чего тебе от него надо?

– Это наше с ним дело.

– Номер телефона оставь.

Я посмотрел на него, выудил из кармана ручку и написал на коврике номер полиции.

Бармен со смехом выпрямился:

– Не похож ты на копа…

– У нас всем рады, а скинхедам мы подбираем сокамерников повеселее.

Бармен осклабился.

Я опустошил бокал и поставил его на стойку. Присутствующие сверлили взглядами мой затылок. Нарочито медленно я обеими руками свернул барный коврик.

«НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ».

Я выжал его на стойку и собрал лужицу застарелого пива в пустой бокал. Бармен меня не остановил. Я катнул бокал по стойке. Он ткнулся бармену в пузо, но тот не пошевелился. Я пошел к выходу. На середине зала обернулся и громко сказал:

– Спасибо за наводку.

На это бармен среагировал. Вышел в зал, с грохотом захлопнув крышку стойки и закинув на плечо крикетную биту. Несколько посетителей встали со своих мест.

– Ты про что?

Футбол был забыт, все с интересом следили за происходящим.

– Я задал конкретный вопрос. Маркус здесь? Ты сказал, что не знаешь такого. Я ушел в туалет. Вы тут по-быстрому перемолвились, и один человек куда-то делся. – Я швырнул на пол полицейскую визитку. – Передашь ему весточку от меня?

Никто не шевельнулся.

– Даю ему шанс избежать долгой отсидки.

– Его здесь нет.

– Ушел бы, если б ума хватило, но он сообразительностью не отличается. Так что где ему еще быть.

Бармен начал что-то говорить, но я его оборвал:

– Отвечать не обязательно. Буду на улице, и если увижу, как отсюда выходит Маркус, привлеку всех за препятствование расследованию.

От ярости бармен побагровел как свекла. Все молчали, только футбольный обозреватель с негодованием комментировал автогол. Кто-то из присутствующих сел на свое место, кто-то просто отвернулся.

– Маркус! – наконец прокричал бармен.

– Ну, я это. – На лестнице показался мужчина.

Если бы всех посетителей выстроили в ряд на опознании, я бы его не узнал. Джинсы, белая рубашка поло, лысая голова.

– Привет, Маркус. Твой приятель говорит, тебя тут никогда не было.

Он пожал плечами:

– И что?

– А то, что ты – среди подозреваемых в совершении убийства. Вспоминай, где был в субботу ночью, и ищи того, кто может это подтвердить.