волнения пересыхает во рту. Касаюсь ее щеки, чтобы разбудить, но человек не шевелится, и тогда я беру ее на руки и уношу подальше отсюда. Не доверяю я этому месту. Не доверяю пещере старейшин с ее странной магией, светящимися стенами и голосами из воздуха. Я хочу отнести Киру обратно в свою пещеру, уложить на свои меха…

Правда, пещера не моя, а моей семьи, и было бы неловко укладывать Киру в свои меха и спариваться с ней на глазах у остальных. Но я бы нашел укромное место, куда можно было бы отнести ее и позаботиться, где я бы смог обнять маленькую женщину и сделать своей парой.

Впрочем, все это не имеет значения. Кира без сознания и нездорова. Я улавливаю запах Хэйдена где-то неподалеку и следую за своим чутьем, пока не нахожу приятеля у главного входа, изучающим с мрачным выражением лица странные каменные двери. Завидев меня с Кирой на руках, он поднимается на ноги, его угрюмый взгляд становится еще более хмурым.

– Что с ней случилось?

– Они достали из нее ту ракушку. Но Кира не просыпается.

Он фыркает:

– Возможно, она просто устала. Эти стены заболтают кого угодно.

Я крепче прижимаю женщину к груди.

– Они и с тобой говорили?

Он кивает:

– Они продолжали спрашивать меня, желаю ли я чего-нибудь. А я хочу тишины, и чтобы каменные стены со мной не разговаривали.

– Спроси у каменных стен, где здесь кровать. Раз Кира спит, я останусь рядом, пока она не проснется. – Оглядываюсь вокруг: – А где другой человек?

Хэйден пожимает плечами.

– Не все ли равно? Ей придется пройти через эту дверь, чтобы уйти, – он указывает на закрытый вход в пещеру.

Мой друг не питает любви к людям. Возможно, он был единственным в нашем племени, кто не пришел в восторг при виде такого количества женщин. Окинув взглядом странные каменные стены с их мигающими огнями и движущимися узорами, обращаюсь к ним:

– Где находится пещера? Я хочу уложить свою пару спать.

Хэйден приподнимает бровь в безмолвном вопросе, но я его игнорирую. Кира – моя пара, даже если ни мое, ни ее кхуйи еще не осознали этого. Им просто нужно время.

Компьютер отвечает на человеческом языке:

– Жилые помещения находятся в южном крыле.

– Веди меня туда, – требую я.

Пол загорается огнями, показывая дорогу, и я ныряю в недра пещеры, крепко прижав к себе Киру. Мне не нравится это место, но, кажется, мы здесь в безопасности. Странные огни ведут меня по очередной извилистой тропинке и останавливаются у небольшой пещеры с полуоткрытой дверью. Дверь дрожит, пытаясь закрыться, но с потолка свисает кусок стены, который ей мешает. Я проскальзываю внутрь.

В маленькой, угловатой пещере со множеством мигающих огней, есть квадратное ложе, покрытое мягкой, странной на ощупь шкурой животного. Я бросаю свою меховую накидку на кровать и осторожно кладу Киру, чтобы снова осмотреть ее. Беспокойство заставляет мое сердце учащенно биться, когда я провожу пальцами по ее рукам, ногам и груди, ища скрытые раны, которые, возможно, не заметил раньше. Ее тело, кажется, не пострадало. Я снимаю повязку с ее уха. На мочке есть небольшие ранки, а в ушном канале следы запекшейся крови, но в остальном не вижу никаких проблем.

Остается только ждать, пока она проснется.

Ложусь на постель рядом с ней и обнимаю маленькое тело, которое идеально сливается с моим. Глажу ее волосы и прижимаюсь губами к ее странному гладкому лбу.

– Со мной ты в безопасности, Кира, – бормочу я тихим, успокаивающим голосом. – Никто не причинит тебе вреда, пока я рядом. Я буду сражаться до последнего вздоха, лишь бы ты была со мной. Враги разбегутся в страхе, завидев мое копье. – Провожу рукой по ее миниатюрной спинке. – У нас с тобой будет своя собственная пещера. Не знаю пока, как мы это провернем, но уверен, что справимся. Устроим ложе из теплых, густых мехов, чтобы согреть твое хрупкое человеческое тело, я коснусь губами каждого сантиметра твоей нежной кожи и покажу тебе, как много ты для меня значишь.

Я скольжу пальцами по ее лицу, обводя крошечный носик и изящные брови. Она выглядит необычно по сравнению с женщинами моего племени, но мне так дороги ее плоский лоб, бледное лицо и печальные глаза, а также маленький ротик, который так редко улыбается. Я готов вести себя рядом с ней как круглый дурак, если это заставит ее улыбнуться.

Я на все готов ради нее.

Устроившись на кровати, я в подробностях описываю, как мы обустроим нашу пещеру, как моя мама будет суетиться при мысли о том, что теперь у нее появилась дочь, ведь у нее есть только сыновья, и те без пары. О том, как мой отец покачает головой из-за моего решения жить отдельно, но это не будет иметь значения, ведь все это ради Киры.

– У нас будет самая большая и теплая постель во всех пещерах, – решаю я. – Мех двисти самый теплый, и я добуду его для нас, а затем попрошу Кашрема – партнера Майлак, сделать из шкур двисти покрывала, которые будут мягче, чем попка ребенка, но достаточно теплые, чтобы согреть тебя. Это не дешево мне обойдется, но Кашрем всегда завидовал моим навыкам резьбы по кости, так что, думаю, я сделаю для него парочку новых инструментов и, возможно, несколько игрушек для его детей, – размышляю я задумчиво. Я всегда с легкостью раздавал свои резные фигурки, не заботясь о том, чтобы получить что-нибудь взамен. Теперь, когда у меня есть пара, придется подойти к этому вопросу более серьезно, чтобы дать Кире все, что она захочет. – И нам понадобятся шкуры на вход в пещеру, – говорю я ей. – Чтобы приглушить твои крики удовольствия, когда я каждую ночь буду заявлять на тебя права.

Наверное, во мне говорит мужское самолюбие. Не думаю, что Кира – крикунья, такая как Аша. Она скорее из тех, кто кончает, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, не более того.

От одной мысли об этом мой член начинает твердеть. Лучше не думать об этом. Провожу пальцами по руке Киры.

– Я полагаю, что первый жестокий сезон с моим народом выдастся тяжелым для людей. Тебе сейчас непросто, но я сделаю все возможное, чтобы ты всегда была сыта и обогрета. А когда выпадет так много снега, что даже охотники не смогут выйти из пещер, мы дни напролет будем проводить в постели.

Удивительно, как сильно я хочу той жизни, которую нарисовал в своем воображении. Мое сердце