с удовольствием, как десять лет назад он взял эту жилплощадь в ипотеку и выплачивал бы долг банку до скончания дней своих, но у него появился издатель и дал авансом сумму, покрывающую остаток долга с изрядной лихвой. Издателя, кстати, нашёл Амир, честь ему и хвала, и вечное процветание ему и его близким. (Амир, свершив волнообразное движение рукой, по-восточному сложил перед грудью ладони и склонил голову.) Вот на эту самую лихву Бронфельд и жил. За всё это он должен был написать двенадцать книг, и на настоящий момент ему осталось написать всего одну, последнюю, книгу…

Пережитое только-что побоище, в котором они сражались на одной стороне, очень сблизило их. Сначала они бурно, перебивая друг друга и хохоча, обсудили стычку.

– Поверьте мне, я знаю арабов. Хотели бы убить – убили! – подытожил Амир.

Потом, под конец первой бутылки, Малыш решился задать сакраментальный вопрос:

– Лев! А о чём будет твоя двенадцатая книга?

Бронфельд с Амиром переглянулись. Араб кивнул. Тогда Бронфельд с загадочным видом произнёс:

– Ты знаешь, какая самая продаваемая книга за всю историю человечества?

Малыш, конечно же, знал ответ, но решил доставить удовольствие писателю и прикинулся невеждой.

– «Гарри Потер»?

Бронфельд улыбнулся загадочно и мотнул головой.

– А! Знаю, – как будто обрадовался Малыш. – «Дон Кихот»?

Снова отрицательное движение головой.

– Давай. Ещё одна попытка.

Малыш подумал секунду.

– Ну не знаю… Букварь! Или нет… Что-нибудь на китайском… О! Китайский букварь!

Писатель повесил драматическую паузу и выпалил:

– Это Библия, Даниэль!

Малыш «опешил».

– Библия?! Конечно! Я мог бы и догадаться… И что? Ты собираешься переписать Святое Писание?

Бронфельд был полон пафоса. Его важное лицо с лиловым заплывшим глазом смотрелось очень комично.

– Я собираюсь написать библию новой религии, – он подчеркнул слово «новой». – И издатель не против.

– Ага… Новый Рон Хаббард? Хочешь разбогатеть – придумай религию… И что за религия?

– А это пускай Амир расскажет. От него я и узнал о ней.

Амир рассказал.

Некая компания арабских эмиров и шейхов, в основном из Ирана и Эмиратов, озабоченная явным несоответствием количества собственных средств к существованию и длительностью этого самого существования, наняла лучших учёных со всего мира и предложила им неограниченное финансирование для разработки способа продления человеческой жизни. Учёные в поте лица в течение десяти с лишним лет осваивали предложенный бюджет и, буквально на днях, придумали, как перенести сознание на электронный носитель. Способ уже опробован на самке шимпанзе. Находясь в виртуальном мире, она, поскольку там обезьяны не имеют проблем с отсутствием речевого аппарата, научилась говорить. Говорит, что счастлива. За несколько месяцев научилась считать, писать, петь песни и играть в шахматы…

– Хорошая сказка, Амир. Только длинная очень… При чём здесь религия? По-моему, ты говоришь о вещах, не имеющих к ней никакого отношения, – Даниэль отметил про себя, что карлсоновское воспитание не прошло даром; он сказал на автомате «по-моему», а не «как по мне».

Амир хотел было продолжить, но на этот раз его перебил успевший изрядно накидаться Бронфельд:

– Имей терпение! Слушай, что тебе умные люди говорят…

Он даже вялым кулачком по столу пристукнул. Араб посмотрел на него внимательно.

– Тебе бы притормозить с выпивкой, уважаемый.

Писатель поднял руки, как будто сдаваясь.

– Я объясню, при чём здесь религия, – Амир перевёл прицел на Даниэля. – Скажи, какой должен быть бог?

Даниэль открыл было рот, но Амир не дал ему сказать.

– Я сэкономлю нам время. Бог, алеф[17], бессмертен, бет, всеведущ и, гимель, всемогущ. Согласен?

Даниэль кивнул и добавил:

– Ещё он вездесущ, насколько я помню…

– Всемогущ, вездесущ… какая разница? Если ты можешь ВСЁ, значит можешь ВЕЗДЕ. Согласен?

Даниэль пожал плечами и, подумав, добавил:

– А ещё он мудр.

– Смотри пункт «бет» – всеведущ.

– Но всеведение и мудрость разные вещи…

Писатель опять не выдержал:

– Да не важно это, Даниэль! Не важно! Что ты цепляешься?

Амир остановил его взглядом.

– Можно сказать, что бог мудрый и добрый, но это всё оценочные характеристики. Да и сам подумай. Амур-Купидон – бог любви. Он мудр, по-твоему? Или какой-нибудь Аре́с-Марс – бог войны. Он разве добр?

– Да чёрт его знает, – развёл руками Даниэль.

– Вот именно…

Даниэль подумал.

– Тогда ещё одно самое главное качество бога: он не существует…

– Именно! Поэтому мы и должны создать бога!

Обычно спокойный Амир даже вскочил на ноги. Видимо, выпивка подействовала и на него. Он заходил по студии, активно жестикулируя.

– Технология переноса сознания позволит нам это сделать! Алеф. Оцифрованное сознание бессмертно. Бет. Бесконечное время существования и безграничный доступ к информационным ресурсам сделают это сознание всеведущим. Гимель. Всеведение приведёт к всемогуществу и вездесущности. Коллективное человеческое сознание, вооружённое новыми знаниями, изобретёт механизмы и биомеханизмы, которые смогут обеспечить все его потребности, как материальные, так и виртуальные. Будет создана новая, более совершенная биологическая оболочка для жизнедеятельности в Реале, чем это убогое, данное природой тело, – он машинально указал рукой на Бронфельда. – Появится новый биологический вид Homo Immortalis. Таким образом, человек станет ещё и Творцом, то есть возьмёт на себя главную функцию бога.

Он сел на своё место и перевёл дух.

– Эта технология УЖЕ сделала из обезьяны человека… И не за миллионы лет, а за считанные месяцы. Мартышка музицирует и в шахматы играет! Представьте, что с человеком будет…

– Хлопни, брат! – Бронфельд протянул ему стакан.

Амир стакан принял, но пить не стал. Поставил стакан на стол.

– Мне хватит.

– Про хара́м[18] вспомнил? – совсем ни к месту пошутил Бронфельд. – А мы с Даниэлем хлопнем. За Homo Immortalis! Хай живе!

Араб встал и заявил, что ему пора. Хозяин запротестовал.

– Да ты что, Амирчик, обиделся что ли? Из-за хара́ма? Прости, брат, не знаю, что на меня нашло.

– Я не обиделся, мне действительно нужно идти.

Оставшись наедине, Малыш и Писатель продолжили пить.

Как оказалось, у биочипа была ещё и такая функция: контролировать состояние агента, находящегося под воздействием веществ, изменяющих сознание. Стажёр Малыш не был трезв, но и таким пьяным, как мог бы быть, не был.

Бронфельд же совсем расслабился и вещал, брызжа слюной:

– Некоторые упрекают меня в излишней краткости. А я считаю, что современная литература должна быть лаконичной. Это не то что раньше, когда ещё даже телевизоров не было, не говоря уже об интернете, людям делать нечего было, они и читали бесконечные эти эпические романы. Их авторам за объём платили – чего не растекаться мыслею по древу? А сейчас опять минимализм в моде. Как в пещере: до куда света от костра хватает, до туда и рисуем. Да-а. За