понял, что расовая сегрегация не может быть долгосрочным решением социальных проблем и проблем развития страны. Философия взаимовыгодного партнерства в бизнесе Руперта и Рембрандта, похоже, вытекала и из его политических взглядов: хотя он, очевидно, не был искренне привержен либеральной демократии в течение длительного периода времени, он понимал, что порабощение целого народа разрушит и бизнес, и общество.

Он явно испытывал антипатию к Вервурду и, согласно интервью с его биографом, считал родившегося в Голландии премьера, жестко придерживавшегося апартеида, "таким же катастрофическим аутсайдером, каким был Гитлер для немцев".

В 1966 году он дал интервью журналисту Аллену Друри в Стелленбоше и сказал, что судьбы белых и черных людей в Южной Африке переплетены, что "если африканец не ест, мы не спим... если он не преуспеет, мы не преуспеем, а если мы не преуспеем, он не преуспеет".

По мере того как росла его бизнес-империя и расширялись интересы за пределами Южной Африки, Руперт стал играть более публичную роль и все громче выступать против апартеида, описывая его как систему, основанную на страхах белых, которая, по его мнению, была неустойчивой.

Но могли ли Руперт - и Рембрандт - сделать больше, чтобы ускорить конец апартеида? Да, считает сын Руперта Иоганн.

 

Иоганн Руперт всегда считал себя противником апартеида и был исключен из офицерской подготовки на флоте во время призыва в армию, когда выяснилось, что он принимал участие в выпуске антиапартеидного издания студенческой газеты в Стелленбоше.

После того как мы выпустили газету, газета Cape Times вышла с заголовком на первой полосе: "Сын Антона Руперта выступает против апартеида", - вспоминает он. Это было в октябре 1970 года. В 1973 году он завязал отношения с лидером движения "Черное сознание" Стивом Бико. Бико был в Стелленбоше, чтобы принять участие в конференции Южноафриканской студенческой организации. Я хотел встретиться с ним и поговорить о его убеждениях и верованиях. Однажды мы встретились и проговорили до позднего вечера. Я сказал ему, что если бы я был чернокожим, я бы тоже был панафриканистом, я бы тоже был членом PAC, а не ANC. Мы согласились, что в стране не может быть мира, если не будет соглашения между белыми националистами и черными националистами".

Неприязнь Руперта к политикам и правительству апартеида усилилась во время его работы в Chase Manhattan Bank в 1974 году. Однажды Дэвид Рокфеллер вызвал его в свой офис, чтобы спросить, что происходит на границе между Юго-Западной Африкой и Анголой. Вторглась ли южноафриканская армия в Анголу?" - спросил он. Чтобы выяснить ситуацию, Руперт позвонил своему отцу, который, в свою очередь, обратился к Хильгарду Мюллеру, тогдашнему министру иностранных дел. Мюллер заверил Антона Руперта, что Южная Африка не находится "в" Анголе. Когда он передал это сообщение сыну, чтобы тот успокоил Рокфеллера (Chase Manhattan был одним из крупнейших кредиторов Южной Африки), Руперт сказал: "Но, папа, глядя на картинки по телевизору, кажется, что мы там. Я знаю, как выглядят наши солдаты и вооружение".

Правительство Национальной партии и непримиримая идеология политиков апартеида отталкивали Руперта. Я не знал чернокожих, когда был молод и жил в Стелленбоше - тогда во всей Западной Капской провинции было около 10 000 чернокожих. Я стал противником апартеида из-за того, что правительство делало с цветным населением. Я никогда не был в Трансваале, но я видел, что закон о групповых районах делал в Стелленбоше, где он вытеснил всех цветных жителей улицы Андринга. Там жил суррогатный отец Тревора Мануэля. Он делал сантехнические работы для моей матери и всегда угощал ее чаем", - говорит он. Апартеид был аморальной системой, и я говорил об этом Боте, когда они переехали в Шестой район".

Когда в 1979 году Руперт вернулся после работы в международном банковском секторе, он поселился в Йоханнесбурге и открыл Rand Merchant Bank. Он подружился с Брайаном Гуле, чернокожим южноафриканцем, учившимся в Нью-Йорке, и они решили проверить нормативную базу на родине, открыв совместное предприятие. Мы открыли парикмахерскую в Карлтон-центре, Black Wave, потому что тогда в городе не было парикмахерских для чернокожих. И когда мы открыли свои двери, это был единственный черный бизнес во всем Йоханнесбурге. Но потом за нами пришел закон о групповых территориях. Поскольку мы состояли в партнерстве, владельцы наших помещений, компания Anglo American, отнеслись к нам хорошо. Они сказали, что не могут выгнать нас только на основании закона. Клиентурой, которую мы привлекали, были молодые чернокожие профессионалы того времени: врачи и их жены, например".

Он рассказывает о своих визитах в Соуэто с чернокожим другом Лаки Майклсом, который познакомил его с джаз-клубом "Пеликан". Я ходил туда по пятницам слушать джаз... вплоть до 1983 года, когда Лаки сказал мне, что там стало слишком опасно".

Черная община все чаще обращалась к Руперту за кредитами в Rand Merchant Bank для открытия бизнеса, но из-за особенностей торгового дела он не мог помочь. Мы сказали: "Ребята, это проблема. Что-то серьезное не так. Что может сделать чернокожий парень, если он хочет открыть свой бизнес? Какие варианты есть у чернокожего предпринимателя?" Я подумал о своих чернокожих друзьях в Нью-Йорке - таких, как Реджи Джексон и Ахмад Рашад, - и подумал: "Нет, Доннер, так не получится". ' ("Нет, черт возьми, так не получится").

Руперт обратился к своему отцу и убедил его предоставить капитал, чтобы они могли купить промышленную недвижимость в Йоханнесбурге, недалеко от поселков, и предоставить ее в аренду на 99 лет начинающим чернокожим бизнесменам. Это позволило им брать кредиты в банках. У чернокожих людей не было документов на право собственности - они не могли владеть даже своими домами, поэтому они не могли начать накапливать капитал. Мы основали Корпорацию развития малого бизнеса, и одним из первых объектов, которые мы купили, был старый завод Лейланда Бэзила Ландау". Потом они оформили лизинг, и государство ничего не могло с этим поделать, объясняет он.

Часть первого раунда аренды была предоставлена группе, которая ремонтировала такси, и я подружился с ними, и продолжаю дружить до сих пор. Они помнят, что мы сделали, чтобы помочь им в то время. Мы создали 70 000 рабочих мест через Корпорацию развития малого бизнеса, а все, что им было нужно, - это документы на право собственности. Вы представляете, насколько креативным нужно было быть, когда вы были чернокожим предпринимателем без капитала? Они торговали, полагаясь на свою смекалку, потому что у них не было активов, под которые они могли бы взять кредит, но они были прирожденными бизнесменами".