Уоллес Уорфильд. 1914 г.

Муж нашелся вполне подходящий – отнюдь не бедный, из хорошей семьи, лейтенант авиации, да еще и Эрл, то есть граф (к сожалению, это был не титул, а имя – Эрл Уинфилд Спенсер Младший, но все равно аристократично!). К сожалению, и с таким аристократическим именем оказалось возможным быть запойным алкашом и дебоширом, запирающим жену на ночь в ванную, разносящим в щепки собственную мебель и время от времени исчезающим из дома на такие сроки, что о переводе мужа по службе в Вашингтон любящая супруга узнала случайно, через четыре месяца – думала, что шляется по притонам, как обычно. Назначение в Китай спасло его от алкоголизма, вытеснив эту нетипичную для Китая наркоманию более привычным для Востока курением опиума. Накуренный Спенсер оказался более любящим супругом, чем пьяный, – не только сам шлялся по китайским опиумокурильням и публичным домам, но и жену с собой насильно таскал: смотрите, мол, девочки, это у меня есть, причем бесплатно, так что уж за мои деньги вы постарайтесь, предоставьте что-нибудь получше! Естественно, кончилось это разводом. А вот изучала ли наша героиня в Китае таинственные восточные техники секса, дающие возможность самой завалящей дамочке полностью удовлетворить мужика с любыми проблемами потенции, точно не знаю – легендарных «шанхайских досье», собранных якобы на Уолисс Симпсон английской разведкой много позже, когда тайны ее привлекательности стали делом государственной важности, никто не видел. То ли в их страницы крепко вцепилась секретная птица гриф с надписью на оперении «Хранить до два тысячи затертого года!», то ли они на самом деле были высосаны из заляпанного чернилами пальца неизвестного журналиста. Лично я склоняюсь ко второму: были бы такие работающие техники на самом деле, им бы давно обучали всех желающих за малую денежку в любом городе мира, не говоря уже об Интернете.

Далее сведения о ее жизни сходятся в том, что разведенная дамочка погуляла в свое удовольствие, и спорят только о конкретных именах – среди них есть и громкие. Но и она в итоге приплыла в тихую гавань – ее брак с Эрнстом Олдричем Симпсоном, сыном владельца крупной судоходной компании, был внешне спокоен и крайне общественно приемлем. Должность нового супруга в бизнесе отца обязывала его находиться в Лондоне, и Уолисс с головой окунулась в жизнь светской дамы Британской империи – теперь это ей позволяли и средства, и общественное положение, и новый супруг, человек спокойный и покладистый. Так что прием, на котором она второй раз встретилась с наследником престола (первый был еще в 1920 году в отеле «Дель Коронадо» в Сан-Диего, еще при первом муже, но тогда Уолисс была еще слишком незначительной фигурой, чтоб иметь возможность говорить с принцем), для нее был вполне обычным событием. И остался бы им, если бы после вполне невинного пустопорожнего вопроса принца, не страдает ли американка в Лондоне от отсутствия центрального отопления, Уолисс отделалась бы какой-нибудь светской любезностью типа «Да, это просто ужасно!» или «Ну что вы, Лондон так прекрасен, что и не замечаешь холода!». Но она к тому времени уже прекрасно освоила то, что любовь похожа на уженье рыбы: чтоб заполучить добычу, нужно непременно сделать ей больно, проткнув губу крючком, иначе сорвется и уйдет. Выше я уже говорил об этом. Теперь снова напоминаю – эта методика очень действенна, пользуйтесь, если совести хватает… В соответствии с ней она в нарушение всех светских канонов резко ответила, что ожидала от принца чего-нибудь не настолько банального и надоевшего, а на вопрос о том, насколько она притерпелась к безумной привычке англичан мерзнуть в собственных домах, она отвечала уже раз пятьдесят. Хрясь! Знай наших – такая манера гипнотически действует на людей с мазохистской стрункой. Крючок вошел до упора, вывернуться из такой ловушки у людей подобного склада просто нет шансов. Вскоре Тельма увидела на одном из приемов, как Дэвид весьма невоспитанно тянется за пучком салата рукой, а ее дорогая подружка его по этой руке просто шлепает, как нашкодившего мальчишку, и он покорно убирает руку. Тельма сразу поняла, что это уже не ее мужчина – с этой минуты роман Дэвида и Уолисс становится фактом светской жизни Британии. Скоро о нем узнают все.

В мгновение ока Уолисс стада общепризнанной и практически официальной спутницей принца, хозяйкой его приемов. На нее посыпался просто дождь подарков – от щенка терьера редкой абрикосовой масти до невероятного количества драгоценностей от лучших ювелирных домов Европы (потом подсчитали, что на всем протяжении их более чем сорокалетнего романа она получала новую драгоценность в подарок каждые две недели – это более тысячи, причем вещей далеко не рядовых). Дошло до того, что кто-то попрекнул ее за появление с таким количеством стразов – просто не мог поверить, что она носит только настоящие камни. Влюбленные путешествовали по Европе, вместе показывались в свете, на яхте лидера консерваторов лорда Мойна наслаждались красотами Средиземноморья. Дэвид даже представил подругу родителям на свадьбе брата с греческой принцессой Мариной – бедная мама вежливо улыбнулась соблазнительнице сына и подала ей руку. «Если бы я могла догадаться в то время, то, может быть, приняла какие-то меры!» – сокрушалась она потом. Какие там меры, почему деспотичные мамаши всегда питают иллюзии, что их ребенок – это их игрушка? Помогло бы не больше, чем тушение пожара бензином, тем паче даже самые чопорные журналисты сходились на том, что во время этого круиза наши голубки, так сказать, уже стали близки физически. Только тогда? Не удивляйтесь – сама Уолисс пробовала намекать, что вообще до свадьбы ни-ни, гордо заявляя: «Ни одному мужчине не дозволено прикасаться ко мне ниже линии Мейсона – Диксона!» (это граница Северных и Южных Штатов, вот они, плантаторские корешки…). Верить в это обязать вас не могу – у самого не получается. Но пока что особо недовольных нет. С кем холостой принц хочет проводить время, с тем и проводит, от этого престол не пошатнется. По сравнению с тем же сыном Генриха IV, увековеченным Шекспиром, или тем же наследником российского престола Николаем Александровичем Романовым во время кругосветного путешествия это просто воскресная школа какая-то – ни тебе попоек в сомнительных кабаках, ни абсолютно негигиеничных потаскушек из трущоб. Так что все их принимают, ходят к ним на приемы и совершенно не шокированы. Жаловаться мог разве что мистер Симпсон, но он вел себя тихо и на удивление корректно, смиренно принимая двусмысленные статейки о похождениях его супруги в прессе. Однажды он робко сказал: «У меня такое впечатление, будто я препятствую ходу исторических событий». Это он зря, ничему он уже не препятствовал. До поры до времени.

Уоллис Спенсер. 1920-е гг.

Срок настал 20 января 1936 года – король Георг V умер, да здравствует король Эдуард VIII! Именно такое тронное имя избрал Дэвид из длинного списка собственных имен – как я уже писал, однозначно плохой славы у него не было, а слова «king David» у всех англичан однозначно ассоциируются с библейским царем Давидом, и неча зря народ потешать. Своей Уоллис свежеиспеченный суверен Британской империи позвонил буквально мгновенно, сразу после получения им печального известия о смерти отца, и заверил, что его чувств к ней никто не поколеблет. Он понимал, что давление на него в этом вопросе усилится. Дом Виндзоров и весь истэблишмент и так просто в панике – холостой король сорока двух лет от роду, конечно, дело очень скверное; такой же король, не собирающийся жениться на достойной особе знатного происхождения, вдвое хуже; но если он при этом еще и влюблен по уши в дважды побывавшую замужем американку с такими манерами, что с ними в Букингемский дворец садовником не возьмут, это уже полный караул! Тем паче что король сначала предложил мистеру Симпсону дворянский титул (совсем как Карл II, сделавший графом Кастлмейном мужа своей фаворитки), а потом явился к нему домой в отсутствие Уолисс и, попереминавшись с ноги на ногу, заявил: «Я должен ее видеть!», чем поверг гостеприимного хозяина в такой шок, что тот машинально сел – ноги не держали. Потом Симпсон признался, что именно то, что он сидел в присутствии короля, смущало его больше всего, даже когда речь зашла о бракоразводном процессе, на чем в итоге оба и порешили. Было понятно, что теперь-то мистер Симпсон действительно «препятствовал ходу исторических событий», но не сильно и очень недолго. Добрый сговорчивый человек… Именно его в этой истории мне больше всего жалко.