class="p1">Впервые: Современник (Сан-Франциско), 1924. № 1. Публикуется по рукописи из архива А. В. Ревоненко (ХКМ).

В печ. версии расхождения: ст. 1 – «…звон!», ст. 2 – «И видишь…»

«Здорово, снег. С утра твой полусвет…»*

Публикуется по: Гребенюкова Н. Одиночество в раме: Судьба и творчество Бориса Беты // Словесница искусств (Хабаровск). 2010. № 1 (25).

Петербургские стансы*

Публикуется по рукописи из архива Т. А. Баженовой (МРК). На том же листе приписано стих. «Молитва», кот. может принадлежать Б. Бете либо М. Щербакову:

О смерти немного скажешь,

И становишься вдруг злей –

И на море ветер сажи

Райского сна милей.

Я мучаюсь от смущенья,

И, детской тоской томим,

Рисуя твои движенья,

Сияющий серафим.

В раю навсегда прекрасно.

Но райские соловьи

Поют и поют напрасно:

И им не забыть земли.

И запах полыни горький,

И пыль летит в глаза, –

Твои и твои только

Господи, образа.

Возлюбленной поцелуя

Неизъяснимый вкус…

О, нет, не разлюблю я

Юдоли бедный груз!

Сны*

Впервые: Восток (Владивосток). 1921. № 1, январь.

N’est ce pas – Не так ли? (фр.).

Камея*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 3, апрель.

Память*

Впервые: Восток (Владивосток). 1921. № 1, январь.

Образ*

Впервые: Восток (Владивосток). 1921. № 1, январь.

Соседство*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 4, апрель.

«Какой-то голос постоянный…»*

Публикуется по: Гребенюкова Н. Одиночество в раме: Судьба и творчество Бориса Беты // Словесница искусств (Хабаровск). 2010. № 1 (25). Возможно, это и следующее стихотворения являются фрагментами более крупного произведения.

«И ветер развевает флаги…»*

Публикуется по: Ревоненко А. В. <Борис Бета>. Архив А. В. Ревоненко (ХКМ).

См. вариант в «Автобиографии» Вс. Иванова (Дальний Восток. 2013. № 5): «И в то же время – Владивосток – это порт, выход КВЖД в море, пароходы и военный флот, иностранные войска, разноцветные флаги – американцы, французы, англичане, итальянцы. // Чрезвычайный сумбур, сдвинутые мозги и позвонки с места, угар и в людях, и в душах, и в головах… // Из стихов Б. Беты (Буткевича):

И ветер развевает флаги,

Показывает их цвета!

Не город, а какой-то лагерь,

И лагерная суета…

И тут же возле, с нами рядом

– Солдатский ряд:

– Японцы, угольные взглядом –

Опять смешливо говорят!»

Написанное в тайфун*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 2, март.

Доброе сердце*

Впервые: Вечерняя газета (Владивосток), 1922, август. Публикуется по: Ревоненко А. В. <Борис Бета>. Архив А. В. Ревоненко (ХКМ).

Газетная хроника*

Публикуется по: Ревоненко А. В. <Борис Бета>. Архив А. В. Ревоненко (ХКМ).

Скука*

Публикуется по машинописи из архива Т. А. Баженовой (МРК).

Ветра и облака*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 1, март.

Разговор*

Впервые: Серебряный голубь (Владивосток). 1922. № 1, март.

Фокстротная поэма*

Впервые: Парнас между сопок: Альманах. Владивосток, 1922.

В экз. В. А. Слободчикова (РГБ) приписанный автором в скобках вар. строки «Протяжное оркестр ныл»: «Поющий голос весел был». На с. 3 того же экз. инскрипт Б. Беты: «Зачеркнутая строка эта; / Написанная в тихий вечер / И при желтом абажуре / Пускай напомнит этот вечер / И за столом Бориса Бета / Стихи слагающего хмуро. 8 сентября 1924 Shanghai» (см.: Коллекция «русского харбинца». Каталог собрания В. А. Слободчикова / РГБ: Отдел литературы русского зарубежья. М.: Пашков дом, 2006).

Публикация альманаха и конкретно поэма Б. Беты вызвали ряд критических отзывов в газ. Владивостока. Любопытно отметить, что газ. Владиво-Ниппо даже анонсировала выход «Парнаса между сопок», особо выделяя текст Беты: «„Гвоздем“ номера, несомненно, будет совершенно своеобразная поэма „Фокстротовая любовь“ <sic> Бориса Бета. Мастерство поэта в этой вещи достигает филигранной тонкости. Вся поэма, несмотря на чрезвычайно реальный сюжет, пронизана голубоватыми акварельными тонами, в нежности соперничающими с мастерством Пастернака». В номере Владиво-Ниппо от 15 апреля некто Дукс опубликовал большую рецензию, обратив внимание на царящие в альманахе мотивы «тоски и мистики».

«Изящна и выдержана „Фокстротная поэма“ талантливого Бориса Бета, – писал критик. – Здесь на подобающем фоне северянинских „мотокаров“, бензинового угара и фокстрота декадентский надлом „белой“ души, на плечах которой (души)

…был синий шарф,

Концами спущенный за пояс.

Но это неотъемлемая неизбежность стиля, создающего настроение. В общем стих поэта прост и идет к сердцу. В нем мотивы заглушенной тоски и горечи перед измельчавшей жизнью, старинные байроновские, вечно новые мотивы: Чайльд-Гарольд жив и танцует фокстрот.

Задушевность и легкая простота Бета изобличают в нем одного из поэтов „Божьей милостью“».

Поэт, журналист и критик Н. Светлов писал:

«Женщина – „возлюбленная всех поэтов“, плывущая над домами, как облачный призрак Блока; женщина, ставящая ногу „в желтом ботинке на высохший тротуар“, как на грудь поверженного раба; наконец, женщина, переступившая некую страшную грань в служении своим телом миру-мужчине. Борис Бета – „фокстротная поэма“. Поэт поет, ломая „штамп“ речи; „изнеможенья рот“ вместо изнеможенного рта, „поворот явился обликом“, „лик нежен пудрой голубой“. Такое конструирование образа, как видит читатель, указывает, что мы имеем дело с хлебниковским влиянием.

В смысле стилистического „изыска“ поэт связан с футуристами типа Пастернака и Асеева, тоже учениками Хлебникова. „Лик нежен пудрой голубой“ – очень хорошо; иногда довольно бессильно – „и над ушами мед без соты“, рыжеватые волосы, что ли? Б. Бета силен там, где он касается образов, резко ему резонирующих. В этих местах поэма – совершенно самостоятельное и высоко напряженное творчество. Поэт очарован развратной, изнеможенной и уже гибнущей женщиной, не возбуждающей здоровой чувственности, а именно чувственность упадочную, старческую: „И, право, больше старики / Оглядывались вам на плечи, / На угловатость, худобу, / Изнеможение разврата, / И, пудрой бледная, в гробу / Представились вы очень внятно“. Умело и тонко возводит поэт „в перл создания“ эту „уличную“,