— Но как могла Энн заболеть этим? Она не из тех, кто много ездит. Насколько я помню, она лишь однажды была за границей, и то несколько лет назад.

— Именно это мне и нужно выяснить, — сказал Стивен.

— И вы думаете, что этот человек, Виктор, имеет к ее болезни какое-то отношение?

— Я должен исследовать все возможности. Скажите, вы знали, что Энн занимается горным туризмом?

Хилари озадаченно посмотрела на него.

— Нет, а разве она занималась? Это для меня новость. Никогда бы не подумала…

Наконец-то прогресс, возликовал Стивен. Если горный туризм держался в секрете, возможно, это было их общее с Виктором занятие.

— Могу я посмотреть, где она работала? — спросил он.

— Конечно. Я решила остаться на своем месте, так что вам повезло — ее кабинет не трогали.

Кабинет Энн находился через три двери дальше по коридору. Из него пахнуло сыростью и холодом, словно из заброшенного подвала.

— Бр-р-р, уборщики отключили здесь отопление, — сказала Хилари, включая свет. — Вы, наверное, хотите побыть здесь одни?

Стивен остался один в кабинете, принадлежавшем Энн Дэнби. Это было большое квадратное помещение с высоким потолком, как и во всем издательстве, напомнившее Стивену классные комнаты прошлого столетия. Два высоких окна выходили на кирпичную стену, расположенную менее чем в шести метрах напротив. Стивен подошел к окну и выглянул на выложенную булыжником мостовую, по которой ветер гонял мусор, а вдалеке время от времени посверкивали огни автомобилей. Он вздохнул, подумав, как здесь, наверное, грустно было работать, сел за письменный стол и включил настольную лампу. Круг желтого света был радушным островком в этом море унылого сумрака.

В кабинете Энн царил такой же идеальный порядок, как и в ее квартире. Каждый проект, над которым она работала, лежал в отдельной папке на полке над компьютером, и на первой странице сообщалось, где файлы хранятся в компьютере и где можно найти резервные копии. В последнее время Энн занималась дизайном новой платежной ведомости компании, и список относящихся к делу деталей позволял предположить, что Хилари Блэк не составит труда продолжать разработку после смерти Энн. Второй проект касался использования компьютерной графики для иллюстраций в книге по итальянской архитектуре эпохи Ренессанса, которую издательство планировало выпустить в конце весны.

О личности хозяйки почти ничего не говорило — ни писем, ни открыток, не связанных с работой, и даже настольный ежедневник использовался исключительно для записи встреч по работе, с одним-единственным исключением. Энн записала визит в парикмахерскую на семнадцатого ноября в пять тридцать в салоне под названием «Мари Клэр». Дата была любопытная — канун того дня, когда она собиралась встречаться с Виктором.

На стенах было много репродукций, принадлежавших, судя по всему, Энн — в основном это были картины Каналетто и Моне, но встречались и менее известные, например акварели Рори Макэвена, изображавшие африканские фиалки, перед которыми Стивен остановился в восхищении. Внимание к деталям было потрясающим, можно понять, почему они нравились Энн. На стеллаже стояло две фотографии в рамке, запечатлевших Энн на работе. Одну из них Стивен уже видел в квартире. Энн в розовом деловом костюме обменивалась рукопожатием с представительным мужчиной, рядом стояли еще несколько мужчин в строгих костюмах с неестественными улыбками на лицах. На другой фотографии Энн стояла в группе людей, наблюдавших, как женщина в большой шляпе разрезает ленту, обозначая открытие какого-то мероприятия.

— Очень скрытная девушка, — пробормотал Стивен, закончив осмотр. Он выключил свет и вернулся в кабинет Хилари, чтобы отдать ключи.

— Нашли что-нибудь? — спросила она.

Стивен покачал головой.

— Ничего особенного. Нельзя сказать, что ее вещи носят отпечаток личности хозяйки. Там есть парочка фотографий…

— Празднование годовщины нашей компании в прошлом году, — объяснила Хилари. — Мы устроили выставку выпущенных издательством книг в большом зале на первом этаже. Приехали местные чиновники, а ленточку разрезала какая-то графиня.

Стивена развеселило полное отсутствие уважения в ее голосе.

— Мало кто пришел, не считая народа из университета. По-моему, они единственные, кто понимает названия книг, — закончила Хилари.

— Да уж, в книжном магазине Смита ваших книг не встретишь, — заметил Стивен.

Хилари взяла книгу, лежавшую у нее на столе.

— «Оружие Древнего Рима». Совсем не то, что согревающая душу история о мальчике с собакой, да?

Улыбнувшись, Стивен поблагодарил за помощь.

— Обращайтесь в любое время.

— Да, и еще одно, — спохватился он. — Вы не подскажете, где я могу найти парикмахерскую «Мари Клэр»?

— Не подумала бы, что вас заинтересует такое место… Это недалеко отсюда. Когда выйдете из дверей здания, поверните налево, затем на втором перекрестке направо.

На улице Стивена встретил холодный дождь со снегом. Фонари были окружены светящимся ореолом, шум машин усилился — наступил вечерний час пик. Стивен решил оставить машину и пройтись пешком. Салон он нашел быстро. Когда он вошел внутрь, тепло помещения поразило его даже больше, чем запах лосьонов и лаков для укладки волос. Закрыв за собой дверь, он стряхнул воду с волос и опустил воротник куртки.

— Простите, но мы скоро закрываемся, — сказала женщина, сидевшая за полукруглой стойкой. — Вы хотите записаться?

Стивен объяснил, зачем пришел, показал удостоверение и был представлен хозяйке салона, грудастой блондинке, которая безуспешно пыталась спрятать свой возраст за толстым слоем косметики. Она повела его куда-то в глубь помещения.

— Чем могу помочь? — поинтересовалась она хриплым голосом заядлого курильщика.

— Вам говорит что-нибудь имя Энн Дэнби? — спросил Стивен.

— Мы только о ней и говорим целый день! — воскликнула женщина. — Сегодня утром в газетах написали, что она была источником вспышки заболевания в больнице. Она приходила сюда укладывать волосы всего две недели назад! Я только на милость Божью надеюсь, что мы-то хоть не заболеем. Там написали, что это вирус не из Африки. Господи, а ведь именно я укладывала ей волосы!

— Вам не о чем беспокоиться, — уверил ее Стивен. — Вы можете вспомнить подробности ее визита?

— Что вас интересует?

— Она упоминала, по какому поводу делает прическу?

Женщина на секунду задумалась, затем ответила:

— Насколько я помню, она не распространялась на эту тему. Очень закрытая она была, анально-удерживающий тип личности, как говорят психологи. Из нее слова не вытянуть было, но, кажется, в конце она сказала, что ее пригласили в ресторан. Да, потому что я машинально спросила, в какой. И она сказала… она сказала — в «Магнолию». Да, точно, в «Магнолию».