Пока что автомобильный бизнес они раскручивали очень медленно, чтобы у милиции не было поводов для подозрений, кто-то ведь, в конце концов, может сообразить, что здесь не все чисто, потому что все больше автомобилей с немецкими номерами исчезает в Польше. Кроме того, немцы тоже не дураки, страховая компания быстро поймет, что угоны какие-то подозрительные. Ричи просчитал, что таким образом можно ввозить в страну только дорогие, очень хорошие автомобили по спецзаказу клиента, и нельзя переусердствовать с их количеством. Пока что бизнес можно так делать, а в это время искать другие способы доставки автомобилей.

Ричи оставил спящего Бродяка в небольшой спальне и пошел в гостиную. На маленьком столике рядом с импортным японским телевизором стоял красный телефонный аппарат с кнопками набора номера вместо диска. Он сел в кожаное кресло и вынул тетрадь с номерами телефонов в школьной целлофановой обложке. Перелистнул несколько страниц, нашел нужный номер. Он набрал семь цифр, и вскоре ему ответил мужской голос:

– Ресторан «Смакош».

– Говорит Ричи, передайте Корболю, что утром я жду его в своем офисе в 11:00, – сказал Грубинский и положил трубку.

19:30

– Янка, дай мне еще одно пиво. Сушняк после отбивной.

– Тебе не понравилось? – спросила жена, перекрикивая шум воды и звон посуды, которую она мыла в алюминиевой миске.

– Нормально, как обычно, но какой-то привкус во рту, не знаю почему, – объяснил Стасик Лопата, усаживаясь перед телевизором. Он включил черно-белый «Нептун», нажав на красную кнопку, а затем нажал еще на одну вертикальную кнопку, чтобы включить первый канал. Сейчас, усевшись в кресле, ему нужно было немного подождать, пока лампы нагреются, и появится изображение. Когда женщина вошла в комнату со стаканом в одной руке и коричневой пол-литровой бутылкой в другой, кинескоп засветился серебристым цветом, а затем на экране появился улыбающийся диктор, чтобы рассказать о самых важных событиях дня. По телевизору сообщили, что товарищ Войтех Ярузельский ценит польских женщин, особенно передовиков производства, поэтому представительницы рабочего класса сегодня получили от него цветы и награды.

– Интересно, почему тебе никогда не дали никакого ордена, – засмеялся Стасик, посмотрев на жену, наливавшую ему пиво в стакан.

– За то, что сидишь дома, могут быть только мозоли на одном месте, а не орден от Ярузельского.

– Да, но, если бы ты была в партии, кто знает…

– Нужна мне эта их проклятая партия. Пусть коммунисты сами себе дают и получают ордена, а мне достаточно, чтобы в магазин каждый день нормальные продукты привозили. Медаль в кастрюлю не положишь. Вот Гжелек из седьмой квартиры, которая была заведующей магазином, перед пенсией получила медаль, потому что была партийной. Ходила гордая, потому что думала, раз она у нее есть, то будет прибавка к пенсии, но ничего не получила, потому что это была не такая медаль, чтобы деньги давали. Ей вручили другую, потому что в партии она была только год до пенсии. Она думала, что если вступит, и у нее будет красное удостоверение, то больше получит, но сама себя перехитрила, ни денег, ни уважения людей.

Она оставила его одного и пошла дальше мыть посуду. За окном послышался звук проезжающего поезда. Стасик посмотрел на часы на руке, довоенную «Омегу». «Две минуты опоздания уже на выезде с вокзала. Столько нагонит в пути без проблем», – подумал он о машинисте, управлявшем пассажирским поездом на Кепно.

– Иду, иду! – крикнула женщина.

– Что? – спросил ее Стасик.

– Пойду дверь открою, кто-то стучит, – объяснила она.

Он не услышал стук, потому что его заглушил проезжавший поезд. Наверное, соседка пришла поболтать, кто еще может прийти в такое время. Ну или сосед Мариан с первого этажа пришел поговорить, как всегда, о политике, подумал он, как вдруг услышал лай собаки. Он еще успел встать и повернуться, когда ему на грудь прыгнула огромная овчарка. Испуганный мужчина пытался отбиться от напавшей на него собаки, но споткнулся о кресло и с размаха упал на пол.

– Господи! Милиция! – кричала Янка в прихожей.

– Шарик, сторожить! Не кусать! Лежать! – приказывал мужчина в полевой форме, держась за поводок, на другом конце которого была привязана собака.

Большая пасть овчарки с острыми клыками нависла над лицом Стасика. Железнодорожник был так напуган, что не смел пошевелиться.

– Мы его поймали, пан младший лейтенант, – сказал довольный кинолог, увидев входившего в квартиру красного и запыхавшегося Олькевича, зачесанные волосы которого сдвинулись назад с круглого лысого лба. Теофиль даже не посмотрел в сторону кричавшей в прихожей женщины. Он вошел в комнату, где на полу лежал человек под охраной собаки. Кинолог дернул поводок и оттащил животное. Младший лейтенант подошел к лежащему на полу хозяину квартиры и наклонился над ним. Он посмотрел ему прямо в глаза, немного помолчал, а затем довольно улыбнулся:

– Не повезло тебе. Ты еще будешь проклинать день, когда родился.

Он выпрямился и вынул из кармана пиджака сигарету. Медленно закурил и повернулся в сторону стоявших в прихожей двух милиционеров, которые вошли в квартиру сразу после него.

– Тщательно обыскать всю квартиру, а этого в наручники и в комиссариат!

Теофиль Олькевич ликовал. Его идея оказалась удачной. Служебная собака справилась с заданием. Когда кинолог приехал с Шариком, Олькевичу не верилось, что крутившаяся по квартире, а потом по подъезду овчарка может что-то найти. Но после того, как она обнюхала фуражку железнодорожника, принесенную из квартиры одним из молодых милиционеров, собака напала на след и побежала во двор. Теофиль, долго не раздумывая, побежал за ней и кинологом.

Овчарка на длинном поводке быстро пробежала по двору и исчезла за зданиями в переходе между дворами, еще раньше обнаруженном Теофилем. Через мгновение она уже была на другой улице. Собака бежала очень быстро, даже кинолог с трудом справлялся с темпом животного, не говоря уже об Олькевиче, который, несмотря на все старания, заметно отстал и пыхтел как паровоз. Собака привела их к месту, где был пролом в бетонном ограждении, за которым была железная дорога. Шарик остановился, потому что по рельсам в этот момент проезжал поезд, перерезавший им путь. Запыхавшиеся мужчины внимательно следили за овчаркой, наставившей уши и тихо ворчавшей в ожидании, когда можно будет продолжить преследование. Когда поезд проехал, на место прибежали двое сотрудников моторизованных отрядов милиции. Олькевичу уже надоела эта погоня, поэтому он обрадовался, когда их увидел, и приказал им бежать за собакой.

Овчарка прыгнула на рельсы, но вдруг замерла и начала беспокойно кружить на месте.

– Наверное, потеряла след, – крикнул кинолог Теофилю, стоявшему возле пролома в ограждении