–Да, с детства в ночное ходил в деревне у деда, умею лучше, чем на велосипеде!

–Ой, покажи, как на неё садиться!

Я остановил велосипед и под восторженным взглядом красивых глаз стал соображать, как мне впервые в жизни сесть на лошадь. Всё ясно, залезу на забор и прыгну на неё. Так и сделал. Только лошадь испугалась и отошла в сторону. Я задел за неё ногой и упал рядом со своей первой любовью. При этом я так громко пукнул! Мы оба покраснели, она сказала: «Ну я пошла». А я залез на свой велосипед и погнал в обратную сторону. Вот так трагически кончилась первая любовь.

–И почему вы никто не плачете от моего рассказа?

–Шура, у тебя была такая весёлая жизнь до армии?

–Да нет, печальная жизнь. Отец выпивал. Если я вечером слышу, что Шарик взвизгнул, значит, батя опять выпивши, и будет бой с Крокодилом.

–Поясни, Шура,–крокодилы не водятся на Ближних Мельницах.

–Крокодил–это кличка моего соседа. Он был лысый, а голова плоская, как у крокодила. Все его звали Крокодилом. А Шарик гавкал на батю, если он приходил пьяный и пытался пнуть животное ногой, но ни разу не успевал. Шарик был трезвый и быстро линял в будку. Крокодил тоже работал на заводе и частенько приходил домой «на рогах», хоть он и крокодил, а не олень. Он выходил во двор, что-то кричал и ругался на батю, ну типа вызывал в чистое поле на честный бой. Когда батя и Крокодил были трезвыми, они между участками построили не просто забор, а высокую крепостную стену, чтоб от пьяного греха подальше. А вот когда батя был навеселе и более, он вставал со своей стороны крепости и достойно отвечал, наращивая тяжесть своих прилагательных, на агрессивные недипломатические заявления соседа. Было обычно 7 часов вечера, и конфликт с Крокодилом нарастал. В 8 часов конфликт становился горячим и вооружённым. Крокодил ставил к стене лестницу, брал молоток и шёл на штурм. Батя тоже приставлял лестницу и с дрючком в руке шёл в бой. Было много шума, противники были достойными, казалось, что они пытаются поразить друг друга своим смертоносным орудием.

Но оба понимали опасность последствий, поэтому схватка была бесконтактной. В 9 часов приезжал милицейский воронок, забирал гладиаторов, а к ночи их выпускали как представителей рабочего класса, которым завтра на работу.

–Шура, а ты работал до армии?

–Да, я был разнорабочим на заводе «Январского восстания». И один день работал электриком.

–Расскажи, как это было.

–У нас был хороший завод. Даже заказы для обороны выполняли. Один раз срочно изготовили два маленьких и очень мощных насоса на подводную лодку. Всё было очень секретно, их сделали, испытали, покрасили специальной краской и поставили сушиться. До следующего дня они исчезли. Высохли совсем, испарились. Набежали люди в «штатском», стали всех опрашивать и быстро нашли насосы. Двое работяг уже поливалииз них огороды на даче в районе Бугаза. Оправдывались, что взяли на испытания. Испытателей не стали сажать, простили, потому что очень обрадовались, что нашли насосы.

–А как ты был электриком?

–Да, вызывает меня начальник цеха и рассказывает, что поступило указание растить молодые кадры. А молодой кадр–это как раз я. Почти непьющий, спортсмен.

–Ништяк,–говорит начальник цеха, –будешь электриком. Разряд повышать. Лампочку умеешь вкрутить?

–Умею.

–Иди, пусть тебя научат подключать сварочный аппарат.

Мне выдали плоскогубцы с синими ручками и отвертку. Я вставил инструмент себе в карман на груди, чтобы все видели, и стал ходить по заводу, посматривая на всех сверху вниз. И не пошёл учиться подключать сварочный аппарат.

А на следующий день сварщик позвал меня и говорит, чтобы я подключил сварочный аппарат.

–Умеешь? –спрашивает.

Все прислушались, и я ему ляпнул, что умею, я же электрик. Он ушёл, а я как смог включил что-то в розетку.

Пришёл он через пять минут, взялся за аппарат, задрожал всем телом, потом стал краснеть, как рак в кипятке, и бросился за мной. Но я тоже бегаю неплохо, особенно, когда у него в руке какой-то инструмент, которым он явно хотел меня обучить и воспитать как молодого специалиста. Конец истории был очень печальный–перевели опять в разнорабочие. Забрали плоскогубцы с синими ручками и отвертку.

Славу всегда просили рассказать что-нибудь ещё. У него был бесконечный запас таких рассказов. Он любил читать книжки, и нас поражала скорость его чтения. Природный дар, данный богом на Ближних Мельницах.

После учебного пункта действительно тренировались два раза в день, сборы, поездки на соревнования. Не было никаких «спонсоров»: хорошо кормили, ездили мы по всему Союзу, жили на хороших спортивных базах, о нас заботилась большая страна. После «учебки» поехали на первенство погранвойск в Москву. Прошли в пограничной форме по Красной площади, всё думали, в каком месте площади отдать честь Мавзолею,–так было положено по уставу. Потом искали парную баню. Когда спрашивали прохожих, нам несколько раз напомнили: «Кому что, а вшивому –баню!» Но нашли на станции Лосиноостровская старую бревенчатую, на дровах. Заведовала там седая старушка, обрадовалась нам, в пограничной форме, сказала, что она служила в системе ОГПУ-НКВД, была даже одной из секретарей, вхожих в кабинет Ленина, а потом Сталина. Культурная такая бабуся. Рассказала, что Сталин всегда ждал покушения на него.

Нас тогда не очень интересовали подробности истории, жалею, что не поговорили подробнее. А тогда более важным казалось –вес подогнать в парной.

В спорте мы все были индивидуально неповторимы. Вот Вова Кротов мог обнять человека и сжать с такой силой, что дышать становилось невозможно, и это он ещё сдавливал не изо всей силы. А Витя Глазунов делал интересный приём: заходил на бросок, противник подхватывал его на контрприём, бросок через грудь, но Витя обвивал его ногу, и бросить можно было только на себя. Мы всей командой кричали, «подсказывали» противнику: «Ставь его на ноги!» Как только он ставил Витю на ноги, Глазунов продолжал его движение и делал красивый подхват, который приносил ему победу.

Коля Коцюба, большой, высокий, со спрятанной в нём огромной силой. И при этом всегда улыбка, юмор, шутка. Когда ему уже было лет за сорок, он мне помогал в селе копать колодец. Местные сказали, что для установки в колодец бетонной трубы обычно требуются восемь человек. Собрали, кого смогли, а работа не получалась. Коля попросил их отодвинуться, обнял, как медведь, тяжёлую трубу и поставил её на место в колодец.

Вот и весна пришла. Сидим мы в казарме, вдруг приходит наш легкоатлет, бегун на