По морской классификации, судно длиной шесть метров считается самодвижущейся кастрюлей, а вся его команда – самоубийцами. В попутчики Толик взял отважного друга по имени Вилнис, что по-русски значит Волна. Страх Вилнису был не ведом. Всё его внутреннее пространство занимал желудок. Места для других частей и свойств не осталось. Завидев над собой астероид, Вилнис лишь начинал быстрей жевать.

Чтобы не рисковать, друзья наняли буксир. До дома 400 километров, судно незнакомое, характер у Балтийского моря нервный. В день отплытия распогодилось, буксирчик весело пыхтел. Тронулись. Остров Борнхольм отдалялся, а Латвия, наоборот, приближалась. Вдруг буксир задымил и остановился. Мотор заклинило. Механик сказал, надо возвращаться. Но Толику хотелось поскорей уже начать свой бизнес. Пересчитав канистры, он решил, что соляры, наверное, точно хватит. Почему бы не дойти самим? Всего 400 км, погода отличная. Вернули буксиру его трос и пошли. Толик показал Вилнису, как крутить штурвал и кто тут GPS-навигатор. А сам лёг вздремнуть. Ночью предстояла вахта, что на собственном судне сплошное удовольствие. Корабль шёл, Вилнис глядел вдаль. Зелёные валы мерно набегали, солнце садилось в воду, все морские литературные штампы присутствовали и услаждали сердце моряка. На закате раздалась условная команда: «Капитан, впереди какая-то хрень!»

Там, где её не должно быть, показалась земля. Подошли ближе, вслушались в разговоры по радио. Оказалось, снова Борнхольм, Дания. Навигатор уверял, шли ровно, не сворачивали. Но такой большой остров, член Евросоюза, не мог перебежать по морю и разлечься в новом месте. Толик встал к штурвалу, описал по воде восьмёрку. Навигатор сообщил, что Латвия везде, куда ни поверни. Философская концепция круглой земли поглотила его электронный мозг. Или, как выразился Вилнис, заклинило к чертям.

* * *

Очень хотелось домой. Соляры по-прежнему хватало, наверное, точно, ветер дул северный. Если править левой скулой к волнам, можно дойти до Литвы, а там и Лиепая родная рядом. Толик изложил эту концепцию и снова лёг спать. Ему снилась Бегущая по Волнам и другие морские чудища. Проснулся с нехорошим чувством. Качка усилилась. Вилнис висел на борту к воде передом, к рабочим обязанностям задом. Зеленоватый в сумерках, он изрыгал всё, что съел в этой жизни, и старался не испачкать рабочее место.

Толик снова встал к штурвалу, развернул нос к волнам. Начинался шторм. Вилнис тошнил, корабль шёл. Вроде всё нормально. Захотели увеличить обороты, но двигатель Майокки тоже заглох. У него нашлись свои планы на вечер. Волны стали бить в борт. Некоторые переливались внутрь. Под ногами захлюпало. Толик оттащил друга в рубку, сам полез к мотору. Он нашёл фонарик и отвёртку, нацарапал ими ругательство прямо под словом VOLVO. Бытовая магия оказалась бессильна. Ничего не завелось. Волны росли, лодку заливало. Капитан ведром вычёрпывал воду, соизмеряя в уме свой талант насоса со скоростью поступления жидкости. По всему, путешествовать осталось не долго. Бросай якорь срочно! – крикнул он в сторону рубки. Ответа не было. У Вилниса начались схватки. В лодке ходили уже свои отдельные волны, временами накрывая друга с головой. Как-то очень быстро и равномерно Вилнис заблевал рубку и теперь мечтал лишь умереть от стыда и морской болезни. Он булькал, но встать не мог. Имя Волна, видимо, было дано ему в предупреждение, а не в качестве напутствия.

Если бы якорь лёг на дно, судно повернулось бы носом к волнам. Но Балтийское море, которое везде по колено, именно тут обнаружило бездонный провал. Якорь дна не достал. Толик стал наращивать борт каким-то брезентом, снова махал ведром. Может, час, а может, три, не разобрать. Было холодно и мокро, как и положено в морском круизе.

И вдруг с неба ударил неземной свет. Толик поднял голову – а там, вверху, датский военный корабль, что намного лучше инопланетян. Датчане если и похищают людей, то мозг не пьют. Или не весь хотя бы. Вежливый офицер спросил иронически, как насчёт спасения? Чудесный корабль нависал над Толиком. Он был большой и непотопляемый на вид. Из двери пахло кофе и табаком. Толик спросил у Вилниса, не хочет ли он спастись. Вилнис не захотел. Махнул рукой в том смысле, что ему и тут нормально. Набежавшая волна скрыла окончание пантомимы. Тогда Толик сказал спасибо, они латвийские рыбаки, плывут в Курляндию, погода отличная, настроение тоже.

Очень мягко, не желая спугнуть пару сумасшедших, офицер предложил подняться на борт, выпить чаю. Толик весь промок, а Вилнис ещё и пах неприятно. Но отказывать неудобно, поднялись. Посидели, поболтали. Потом Толик встал и сказал – пора. Друг тоже встал и сказал – пора. Они могли бы остаться, но у мужчин сложные представления о чести. Добровольно умереть ни за понюшку – вот лучший выход из любой ситуации, считают мужчины. Курши! – сказал офицер с уважением.

Кто не знает, племя куршей самое упёртое во всей Прибалтике и считается стихийным бедствием. В датском молитвеннике XII века есть даже отдельная строка: «Спаси нас, Господи, от потопа, пожара и от куршей».

Датчанин уплыл. Без него стало темней, холодней и мокрее.

– Почему, почему вы тогда не спаслись? – кричат в этот момент взволнованные слушательницы. Толик спокойно объясняет, что их бы забрали, а лодка бы утонула, а за неё деньги плачены. Но всем понятно – просто он настоящий мужик, а не какое-нибудь Кончита Вурст. Лишь такие достойны ходить в море.

* * *

И тут, сам собой, вдруг заработал мотор. Случайно нажали кнопку, и он завёлся. На холостых, но всё-таки. И ветер чуть стих. Дедушка Посейдон снисходителен к упрямым. На малом ходу, шестнадцать часов, они гребли к Родине. Иногда Толик рефлекторно поднимал ногу, отжимал носок и снова опускал ступню в холодную воду. Больше было некуда. На рассвете встретили латвийский траулер, подошли, прижались к тёплому борту. Надо было начинать дружить с ним, топлива, наверное, точно уже не хватало. Толик по рации вызвал капитана, представился.

– Мы судно Майокка. Хотим попросить солярочки.

– Самим мало. Пара тонн осталась.

– Нам бы две канистры.

– (После паузы.) Вы что, на мопеде плывёте?

– Мы судно Майокка.

– Я вас не вижу.

– Мы внизу.

Капитан траулера перегнулся через борт, посмотрел. И сразу подарил Толику 40 литров топлива. Мужчины всего мира уважают отважных идиотов и во всём их поддерживают.

Потом, из-за размеров, корабль Толика не могли найти пограничники. А когда он сам их нашёл, они не поверили. А когда поверили, не решились зайти в рубку, такая там сложилась микробиологическая обстановка. В своём журнале они записали: «прибыли на бревне с мотором».

Эта лодка прекрасно после служила и трески ловила больше, чем взрослые траулеры. Хорошие дела никогда не начинаются просто – говорит Толик и тушит бычок в мясном салате. Меня за такой финал утопили бы в этом же салате. Но у Толика всё выходит элегантно. Все его любят, а он любит всех.

– А пойдёмте в круиз! На острове Рухну есть отличная баня! – говорит он вдруг.

– О Боже, да! – отвечают женщины хором. Они слишком любят всё морское, чтобы ограничиться обычным своим «может быть». Я тоже записался. На октябрь, на Рухну. Вернусь обветренный, матёрый. Четыре часа плыть, не шуточки. Обязательно после что-нибудь напишу, героическое. Записки морского пуделя.