Я кинула взгляд на цветы в вазах и, заметив в букетах несколько увядших лилий, расстроилась еще больше. Речистый азербайджанец с Центрального рынка клялся и божился, что его цветы особенные и способны простоять неделю. Выходит, обманул. Надо было заказать букеты в магазине. Известные фирмы дорожат своей репутацией, но и дерут втридорога. А мне так хотелось сэкономить Костику несколько тысяч рублей!

Зато клубника на десертных тарелках выглядела вполне прилично, хотя я категорически отказывалась ее брать. Ведь я как рассуждала? Какая может быть клубника в декабре месяце? Резиновая и невкусная. Но носатая турчанка, торгующая при входе на рынок, уговорила меня взять корзинку на пробу. И, судя по тому, что на каждой из пяти расставленных по салону тарелок осталось лишь по паре штук, с ягодами я не ошиблась. Конфеты тоже надо досыпать в вазы. И принести новую упаковку кофе для кофемашины.

Я отвела глаза от кофейной чашки, подрагивающей в руке Лео Фишмана, и посмотрела на его довольное лицо. Вот кто по достоинству оценил мои старания по добыванию гребня. В одной руке импресарио держал недопитый кофе, во второй – мой трофей. Поворачивая так и эдак резную серебряную вещицу, инкрустированную слоновой костью и золотом, перед тем как вручить ее стилисту, он возбужденно говорил:

– Елена, вы волшебница! Давайте выпьем за успех. Вино? Мартини? А может, водка? Вы, русские, всегда пьете водку.

– Благодарю, я за рулем.

– А мне бокал вина пойдет только на пользу. Лин, налей!

Бритая костюмерша, очень похожая в своем джинсовом комбинезоне на перекормленного школьника, спрыгнула с подоконника, на котором сидела, и, взяв со стола бокал на тонкой ножке, где еще плескались остатки вина, долила из початой бутылки.

– Я жил когда-то в России, – продолжал рассуждать импресарио, отставляя кофейную чашку и принимая из рук костюмерши бокал, – во мне течет русская кровь, но я предпочитаю не водку, а сухое шабли.

Я чуть заметно усмехнулась. Какой же глупец будет пить водку, если в райдере заявлено дорогущее французское вино, предоставляемое принимающей стороной? Двести тридцать долларов бутылка, только сегодня подвезла семь бутылок. Лео пристально взглянул на меня, заподозрив издевку.

– Вы русский? – Я попыталась списать улыбку на счет своего вопроса. И с воодушевлением спросила, как будто это и в самом деле меня занимало: – Так почему мы до сих пор общаемся на английском?

– По-русски я почти не говорю. И потом, это неэтично по отношению к Секси. Моя жена не знает вашего языка. Хотите пепси?

– От пепси не откажусь. – Я сглаживала углы, как могла. – Люблю вашу сладкую шипучку.

Гордость за великую державу осветила лицо американца.

– О да, в Америке есть много вещей, которые невозможно не любить, – не лишенным пафоса голосом сообщил он. – Сигареты «Мальборо», сладкая, как вы выразились, шипучка. Хорошая одежда. И, главное, свобода от условностей. Америка – самая независимая страна в мире. Это аксиома. Подумать только! Соединенные Штаты моложе, чем ваш Большой театр, а диктуют свою волю народам, ведущим отсчет с Адама и Евы. И, уж конечно, моя страна, как оплот демократии, никогда не опустится до вульгарного переворота, как это случилось у вас.

– Кстати, об условностях, – подал голос стилист, оборачиваясь в мою сторону. Изящный и томный, как черный тюльпан, он склонился над головой порнодивы и теперь заплетал ей косы и навивал локоны, закрепляя конструкцию шпильками. – Предоставленный Секси Бум шампунь лишь очень условно можно назвать шампунем. Неужели вы всерьез полагаете, что мегазвезда ее уровня будет мыть голову этой дешевкой? В ваших ужасных магазинах ничего нет! Я обошел много торговых точек и ни в одной из них не увидел «Ланком» и «Живанши».

– Вы не по тем магазинам ходите, – откликнулась я. – «Ланком» и «Живанши» продают в валютных «Березках». У вас же есть валюта? Вот и наведайтесь туда.

Стилист от возмущения даже перестал орудовать расческой.

– Но там все дорого! – с негодованием выпалил он, высоко поднимая острые плечи. – Цены совершенно неприемлемые!

– Зато все есть, – усмехнулась я. – Как раз для таких иностранных небожителей, как наша гостья.

– В райдере записано, что вы обязуетесь предоставить Секси Бум шампунь и кондиционер, – продолжал качать права стилист. – А также гель для душа и лосьон для кожи после ванны. Будьте любезны выполнить обязательства.

Я вскинула брови:

– Неужели Секси Бум приехала без шампуня?

– Вас это не касается! – разозлился парень, тряхнув головой, и гладко зачесанная черная прядь красиво упала ему на лоб. – Раз обязаны – предоставьте!

Облокотившись на спинку кресла, я закинула ногу на ногу и невозмутимо заметила:

– Но в райдере не указана фирма-производитель. Шампунь мы предоставили. Гель и лосьон – тоже. Так что обязательства мы не нарушаем.

Лицо стилиста пошло пятнами, и он с раздражением выдохнул:

– Черт знает что! Не страна, а стоячее болото на окраине цивилизации! Ничего купить невозможно!

– У меня та же проблема, – вступила в разговор костюмерша, закуривая у окна. – Для бесперебойной работы желудка мне необходимо выпивать по утрам пол-литровый пакет йогурта. А у вас в магазинах так мал ассортимент этого продукта, что выбрать не из чего!

– Попробуйте пить на ночь кефир, – посоветовала я. – Помогает гораздо лучше йогурта.

Стилист окинул рыхлую фигуру коллеги презрительным взглядом, сквозь зубы процедив:

– Жрать надо меньше, Лин. Проблем не будет.

– Не твое дело, милый Тони, сколько я ем, – огрызнулась девушка, сердито вкручивая только что прикуренную сигарету в хрустальную пепельницу, которую держала в руке. – Я, можно сказать, в последнее время вообще ничего не ем. В ресторане подают ужасный борщ, эту мерзкую жижу, в которой плавают ошметки овощей, а про нормальный сэндвич они даже не слышали. Единственное спасение – «Макдоналдс», но там такие очереди, что я пару раз постояла, махнула рукой и стала ходить в ресторан. А кефир я пить уже пробовала. Мне не нравится, как он пахнет. Отвратительно воняет, как и вся ваша русская еда.

– Хорошо, что напомнили! – встрепенулся Лео. – В гостиничном номере после уборки нестерпимо пахнет моющими средствами. В помещении находиться невозможно. Я заказал вам, Елена, пропуск. Сегодня же подойдите к администрации отеля и решите этот вопрос.

Импресарио вытащил из толстого бумажника пропуск в гостиницу и протянул мне. Забрав бумагу, я поставила едва пригубленный бокал с пепси-колой на журнальный столик и поднялась с кресла.

– Благодарю за угощение, мне нужно бежать. Необходимо к вечернему выступлению украсить зал и проверить готовность артистов.

И, поражаясь беспардонности гастролеров, откровенно ненавидящих Россию и даже не считающих нужным это скрывать, повернулась и вышла из гримерки, на ходу стирая с губ остатки отвратительно-сладкой шипучки с омерзительным аптекарским привкусом.