Дождавшись, когда все в доме уснут, юная патрицианка улизнула на улицу. Брать носилки она не решилась, так же как и ослика, опасаясь, что глупое животное поднимет невообразимый шум, и отправилась на свидание пешком. Ее сопровождала верная Хлоя. Рабыня вела молодую госпожу по ночному Риму сквозь лабиринт домов и улиц с той уверенностью, которая достигается многолетней привычкой.

Непроглядная тьма римских ночей была обманчива, ибо жизнь в Вечном городе не замирала даже после захода солнца. На перекрестке улиц Куприния и Субуры, посреди тенистого сада, возвышался старинный дворец. Некогда он принадлежал сенатору Бонину, а теперь в нем располагался лупанар «Лоно Венеры», предназначенный для благородных господ, и подвыпившие гости публичного дома шатались по окрестностям в поисках приключений. Несколько раз к Мессалине приставали с неприличными предложениями, но юная патрицианка решительно отбивалась от уличных приставал.

Дневная жара спала, но идти все равно было тяжело. Усталая и измученная, Валерия приблизилась к оговоренному месту почти что под утро. Сосед ждал ее, в нетерпении меряя шагами расстояние от одной акации до другой. Издалека увидев знакомую фигуру дочери сенатора Мессалы, Стратоник устремился к ней навстречу и пребольно сжал в грубых солдатских объятиях. Валерия поморщилась, но дала увлечь себя в одну из увитых виноградом пещерок. И Луций Гимений сразу же перешел к делу.

Опрокинув Валерию на спину, он принялся жадно и жестко целовать ее грудь, нетерпеливо сдирая шелковую столу. Закрыв глаза, Мессалина прислушивалась к ощущениям, пытаясь уловить хоть малейшие отголоски того блаженства, которое она испытала с рабом-иудеем, но, кроме усталости в ноющих от долгой ходьбы ногах и грубости солдатских ласк, ничего не чувствовала. Отвернув лицо, чтобы не ощущать натужного дыхания овладевшего ею Стратоника, девушка терпеливо ждала, когда же закончится этот ад. И вот, наконец, сосед перестал елозить по ней шершавым телом, вскрикнул, замер и отвалился на бок.

Не скрывая разочарования, Мессалина встала на четвереньки и, придерживая рукой расползающуюся одежду, выбралась на воздух. Поднявшись на ноги, она отдалась в заботливые руки Хлои, проворно и привычно приведшей в порядок складки ее одежды и поверх тонкой столы набросившей свой шерстяной плащ. Блаженные всхлипы Луция Стратоника все еще слышались в буйных зарослях винограда, обрамлявшего пещеру, когда они уходили в сторону холмов.

Несколько дней Валерия не выходила из дома, наблюдая из окна, как мелькает у ворот их дома начищенный до блеска панцирь и развевается на ветру победоносный плюмаж соседа, изнемогающего от любви и всячески старающегося привлечь ее внимание. И, наконец, решилась на вторую попытку. Возможно, все дело в условиях? Быть может, неприятные ощущения, которые она испытала в священных рощах, лишь следствие усталости? А что, если назначить свидание в той же самой комнате, где она вместе с рабом ощутила небывалое чувство полета? Вдруг и в объятиях Луция Гимения Стратоника у нее снова вырастут крылья?

Москва, 199… год

Дел было невпроворот. Подготовка к Новому году шла полным ходом. Костя приехал в клуб с самого утра и не покидал кухни, выясняя, все ли доставлено по заготовленному ранее списку. Он сверялся с количеством завезенных ящиков элитного вина, пересчитывал коробки с виски, джином, текилой и прочими крепкими напитками, инвентаризировал огромный холодильник, проверяя качество сыров, мяса, рыбы, копченостей, кондитерку, овощи и фрукты.

На меня была возложена ответственность за шоу, и я металась за кулисами, обходя гримерки и проверяя, все ли участники представления прибыли в клуб. Плечистый охранник Гриша настиг меня в коридоре, когда я вышла от ребят-стриптизеров.

– Елена Викторовна, вас на улице спрашивают, – проговорил он, приближаясь.

Я никого не ждала и потому удивилась:

– Кто там, Гриш?

– Какой-то петух гамбургский, – пожал он борцовскими плечами, обтянутыми пиджаком.

Накинув пуховик, я устремилась следом за охранником и через пару минут была уже на улице. Мимо ограды клуба спешили шумные веселые компании, торопясь туда, где их ждал праздник. Меня же ждал Игорек. Мой получивший отставку друг переминался с ноги на ногу у дверей служебного входа, оставляя синими модными сапогами-дутиками рифленые следы на снегу. Новая красная куртка его переливалась светоотражающими нашивками в свете гирлянд новогодней елки, установленной в центре огороженной забором территории клуба. В руках мой бывший кавалер держал газету, свернутую на манер кулька, и то и дело поправлял клочкастую шапку из серого собачьего меха. Я остановилась на расчищенной дорожке, и Игорек, придерживая шапку, со всех ног ринулся ко мне.

– Привет, Аленка! – радостно гудел он. – Сто лет тебя не видел! Дай, думаю, зайду, с праздником поздравлю!

– Здравствуй, Игорек! Эким ты франтом, – не удержалась я.

Он горделиво приосанился и протянул мне газетный сверток:

– Это тебе, Ален. Твои любимые.

В газете оказались три подмерзшие красные розы, которые я тут же укутала обратно в газету и спрятала под пуховик.

– Спасибо, Игорек, очень тронута, – искренне проговорила я. – Как поживаешь?

– Ну, как я могу без тебя поживать? – невесело хмыкнул собеседник. – Скучаю очень, Ален. Все-таки пять лет мы с тобой встречались, пока ты меня не бросила.

Формулировка мне не понравилась, и я поправила:

– Я не бросала тебя, Игорь. Мы просто расстались.

– Как скажешь, – хмуро согласился Игорек. И едко уточнил: – А ты все с этим? С денежным мешком?

Я сердито посмотрела на визитера:

– Игорь, давай не будем друг другу портить праздник!

– Ты с девчонками из бухгалтерии встречаешься? – сменил он тему. – Хоть изредка перезваниваетесь?

– Да как-то времени нет… А ты сейчас где? Все еще на заводе, в плановом отделе?

– Да брось ты, Ален! Какой там завод! Разогнали нас, а в помещении завода, говорят, скоро откроют торговый центр.

– Да ну, не может быть.

– Точно тебе говорю. «Щелковский» будет называться.

– И где ты теперь?

– Я-то? – Игорь расправил плечи. – Да вот, открыл кооператив, занялся бизнесом. После праздников лечу в Германию за товаром. Договорился там с одной фирмой о поставке партии компьютеров.

И вдруг шагнул ко мне и, взяв в ладони мою руку, заговорил горячо и быстро, не отрывая умоляющего взгляда от моего обескураженного лица:

– Ален, уходи от него, а? Вот прямо сейчас! Поехали со мной! Такси ждет! Знаешь, как заживем? Все у тебя будет! Я все для тебя сделаю! А хочешь, Ален, поженимся, как ты мечтала? Вот прямо после праздников подадим заявление в загс! Закажем зал в «Славянском базаре», гостей позовем, чтобы все как у людей…