— Рома мне не друг… Он просто парень, который отбывает тут наказание, — нашлась я с ответом и улыбнулась.

Папа покачал головой.

— Я давно хотел рассказать тебе, Тая, но всё откладывал это, лишь вкратце затрагивая трагедию, которая произошла со мной. Так вот… Сейчас тот самый момент, когда я готов раскрыть душу. — Отец тяжело вздохнул и опустил взгляд. — Дочке было всего два… Мы с Анжелой, так звали мою жену, собирались провести в пригородном доме все выходные. Туда и ехали, когда на встречку выскочил пьяный сопляк. Среагировать я просто не успел. Из-за этого ублюдка сразу несколько машин зажали нас. Я помню только свист тормозов, звук сгибающегося металла, битого стекла и крик дочурки. Она умерла сразу. На её изувеченное тело невозможно было смотреть. — Я заметила, как слеза капнула на траву, растущую около крыльца. Папа плакал, вспоминая то, через что ему пришлось пройти. У самой слёзы потекли, и стало невыносимо больно. Сердце так защемило, хоть волком вой. — Анжела умерла в реанимации. А я остался… Как же жаль, что они не забрали меня с собой в тот, другой, мир. Потом тянулись суды. Виновный получил всего лишь пять лет условно и лишение прав, да парочку переломов. А моей семьи не стало. Меня в тот момент не стало. Поэтому я и не люблю город. Если в тайге многое зависит только от тебя, то там… В этом столпотворении жизнь зависит от других людей, которым на неё в принципе наплевать.

Я не стала ничего говорить, потому что слова тут вряд ли помогли бы. Просто подошла и обняла отца.

— Пап, всё хорошо будет. Да? Всё хорошо! — прошептала я. — Всё хорошо! Больше ничего плохого не случится.

О том, чтобы идти сегодня с Ромой на озеро, я даже думать забыла. Лучше уж завтра сходим, если он не передумывает, а сегодня мне хотелось провести больше времени с отцом.

— Пошли обедать? Ну? Анна старалась. Мы вместе столько всего приготовили…

— Да! Пошли! Высказался тебе, и легче стало на душе.

Я сам не знал, что именно повело меня следом за Тайгиней, ведь она просто хотела позвать отца, но я застыл там, где мне отвели спальное место. Забыл, как эта прихожая называется. Сенки, что ли?

Застыл, потому что услышал их разговор, где дядя Вася напрямую спросил, нравлюсь ли я Тайгине… А она дала чёткий ответ — нет! Я просто парень, отбывающий тут своё наказание — это её слова. Ещё сказала бы, что заслуженное. Забавно даже стало, ведь так оно и было на самом деле, а мне самому почему-то хотелось надеяться на другое. Может, я просто привык к тому, что нравился всем девушкам, и ответ Тайгини потом} полоснул душ}?! Вроде бы простая деревенская девушка, не фотомодель, а мнила о себе… Или разозлило то, что она как раз нравилась мне. Получается, что безответно.

Кроме того, история дяди пробудила в душе такой раздрай, что я просто даже не знал, как можно повести себя. Кошки принялись скрестись внутри, напоминая о пережитой боли от потери матери. Я потерял мать, а дядя жену и дочь. Его боль гораздо сильнее моей, хотя можно ли сравнивать в этой ситуации? У нас просто разный уровень боли… Я представил погибшего маленького ребёнка, и сердце сжалось, будто его кулаком стиснули.

Я решил, конечно, не подавать вида, что всё услышал, но осадок неприятный от подслушанного остался. Едва сообразил, что они идут в дом, юркнул за дверь вперёд них и быстренько сел на стул, стараясь выровнять сбивчивое дыхание. Не следует давать знать, что я всё слышал, потому что во-первых придётся говорить слова соболезнований, от которых меня трясёт просто, да и дядю, скорее всего, тоже. Ну, а во-вторых, я пока не знал, как повести себя с Тайгиней и её отношением ко мне.

Поужинали мы спокойно, в тишине. Салатики и жареная рыба оказались невероятно вкусными. Поймав на себе пристальный взгляд дяди, я не выдержал и спросил:

— Что не так?

— Ты нормально себя чувствуешь? Реабилитировался немного? — заботливым голосом поинтересовался он.

— Это надо у Женишка спрашивать. Я в полном порядке. Всё хорошо. Спасибо, — улыбнулся я и прильнул губами к кружке с морсом. Что-то, а жалость мне явно не нравилась. Я же не покалечился, да и не совершил я подвиг, как они считают. Мог и себя там угробить, и Женишка, если бы подмога не подоспела.

После ужина я молча собрал посуд} и сам пошёл к бочкам, чтобы помыть её. Тайгиня вышла следом за мной. Она села на крыльцо и принялась сверлить меня взглядом. В эту секунду я ощущал себя самым настоящим заключённым, за которым ещё и надзирателя усадили наблюдать. Внутри вдруг взбрыкнуло возмущение в этот момент. Чего она боялась? Что я соберу эти алюминиевые тарелки и побегу медведям их продавать? Или что посыплю их все каким-нибудь ядовитым порошком?

— Может, сама помоешь? Вдруг лучше получится? — сорвался я, не в силах терпеть этот пытливый взгляд, и посмотрел ей прямо в глаза.

— Ром, всё в порядке? — спросила Тайгиня, нахмурив лоб.

Да нифига не в порядке. Вот только я не мог это сказать ей прямо в глаза, потому что она посчитает, что я втюхался по самые помидоры, и совсем носик свой задерёт. Ещё и за дядю Васю душа ныла. Такую страшную трагедию пережил и остался человеком, а я… После смерти матери превратился в какое-то дерьмо убогое. Мне стало стыдно и захотелось исправиться, чтобы она смотрела на меня с облаков и гордилась сыном. Мама бы огорчилась, что её сын вёл себя по-скотски. Мне следовало срочно встать на путь исправления.

— Всё нормально, — ответил я, решив, что хватит с меня низости.

Даже если я тут просто отбывающий наказание, я не имел ни малейшего права грубить и огрызаться. В конце концов, со мной нормально общаются. Да и Тайгиня старалась, хоть я не был ей другом или кем-то ещё.

Я домыл последнюю тарелку и взял поднос с посудой в руки. Приблизившись к Тайгине, я посмотрел в зелёные глаза с вкраплением карего цвета. Как так случилось, что я даже не заметил её проникновение в своё сердце? Прошло ведь всего несколько дней.

— На вот. Занеси в дом — сунул я ей в руки посуду. — А я пошёл воду поросям наливать, ещё и каша, вроде как уже остыла.

Ночь пролетела быстро. Наверное, из-за недосыпа я уснула практически сразу, хотя перед сном несколько минут маялась мыслями о том, почему Рома всё-таки повёл себя так вечером. Вроде бы всё было хорошо, а потом на него резко что-то нашло.

Я проснулась и несколько минут смотрела в потолок. Пауки растянули свою паутину от одного утла к другому, и убирать её я не планировала. Пусть живут, они же всякую летающую гадость вылавливают, полезное дело делают. Присев на край кровати, я дотянулась до расчёски, лежащей на тумбочке рядом, и причесалась. Волосы, как всегда заплела в косу. Потянувшись и зевнув, я встала и переоделась в зелёный сарафан.

Выйдя на крыльцо, я заметила завороженного Рому. Он смотрел в одну точку и не шевелился, даже не обернулся в мою сторону.

— Доброе утро! — тихонько сказала я и улыбнулась.