принялся расхаживать по комнате, хмуро разглядывая ковер.

– О да. Я хочу, чтобы вы действовали.

– Есть несколько вопросов, которые мне хотелось бы задать, – сказал я, закуривая следующую сигарету. – Когда вы лично в последний раз видели Морин Кросби?

– На похоронах Дженет. С тех пор не видел. Ее дела совершенно прозрачны. Все бумаги, требующие ее подписи, отправляются по почте. У меня не было повода встречаться с ней лично.

– И вы не слышали, что она больна?

Он покачал головой. Нет, он не подозревал, что она болеет.

– И вас не смущает гибель Макдональда Кросби в результате несчастного случая? – выпалил я.

Такого он не ожидал и резко вскинул голову:

– Что вы имеете в виду? Разумеется, это был несчастный случай.

– А не могло это быть самоубийство?

– У Кросби не было ни малейшего повода совершать самоубийство.

– Это вы так считаете.

– Обычно люди не стреляются из дробовика, когда у них имеется револьвер, а у Кросби револьвер был. От дробовика остается много грязи.

– Если бы он совершил самоубийство, это как-то повлияло бы на его финансовые дела?

– Ну конечно. – В глазах его отразилось удивление. – Его жизнь была застрахована на полтора миллиона долларов. Политика страховой компании не подразумевает выплаты в случае самоубийства.

– Кто получил деньги по страховке?

– Я не вполне понимаю, к чему все эти вопросы, – сказал он, возвращаясь к столу и усаживаясь. – Может быть, вы объясните?

– Мне кажется странным, что Зальцер, не являясь дипломированным врачом, подписал свидетельство о смерти. На это должны были согласиться коронер и Брендон. И я пытаюсь убедить себя, что в смерти Кросби нет ничего подозрительного. Но предположим, он совершил самоубийство. По вашим словам, его состояние стало бы меньше на полтора миллиона долларов. Однако, если готовый на все шарлатан, подкупленный коронер и капитан полиции договорятся, все можно обставить как несчастный случай, разве не так?

– Это весьма опасное заявление. Разве у Зальцера нет диплома?

– Нет. Так кто получил страховку?

– Все перешло к Дженет, а после ее смерти – к Морин.

– Значит, сейчас у Морин должно быть полтора миллиона свободных денег, я правильно понимаю?

– Правильно. Я пытался уговорить Дженет вложить их, но она предпочла оставить деньги в банке. Они перешли к Морин.

– И что с ними было потом? Они по-прежнему в банке?

– Насколько мне известно, да. У меня нет доступа к ее счетам.

– А не могли бы вы получить?

Он пристально смотрел на меня пару секунд.

– Мог бы. Только не знаю, нужно ли.

– Было бы нелишним узнать, сколько осталось от суммы. – Я кивнул на письмо Дженет, лежавшее на столе. – Есть ведь еще дело о шантаже. И если Франклину Лессуэйзу, коронеру и Брендону пришлось его улаживать, вполне вероятно, что осталось там не много. Я был бы рад, если бы вы выяснили это.

– Хорошо. Я узнаю, что здесь можно предпринять. – Он задумчиво потер подбородок. – Полагаю, я смог бы выступить против Зальцера, если то, что вы сообщили, правда. Он не имел права подписывать свидетельство о смерти, однако пока что я предпочел бы оставаться в тени. Кажется, нет никаких оснований сомневаться, что выстрел был случайным. Страховая компания не усомнилась.

– У них не имелось оснований, ведь свидетельство было передано Брендоном и коронером. Сдается мне, что Зальцер финансирует Лессуэйза так же, как и Брендона. Что вам известно о Лессуэйзе?

Уиллет поморщился:

– Ну, его можно купить. У него отвратительная репутация.

– А вы хорошо знали Дженет Кросби?

Он покачал головой:

– Я видел ее раза два-три. Не больше.

– Она производила впечатление человека с больным сердцем?

– Нет, однако это ничего не значит. У многих людей имеются проблемы с сердцем. Это не всегда проявляется.

– Только они не играют в теннис за два дня до смерти, как это делала Дженет.

Я видел, что он начинает волноваться.

– На что же вы намекаете?

– Ни на что. Я просто констатирую факты. Я не верю, что она умерла от сердечной недостаточности.

Уиллет смотрел меня, и молчание в комнате становилось настолько тяжелым, что могло бы потопить военный корабль.

– Вы ведь не хотите сказать… – начал он и умолк.

– Пока еще нет, – сказал я. – Однако нам все нужно предусмотреть.

Я видел, что это ему совершенно не понравилось.

– Может быть, в данный момент мы это оставим? – продолжал я. – Давайте сосредоточимся на Морин Кросби. Дом выглядит запущенным, и беседа с медсестрой Герни наводит меня на мысль, что Морин, вполне вероятно, в поместье «Крествейз» не живет. Если там ее нет, тогда где она?

– Да, – согласился он. – Сосредоточимся на этом.

– Уж не в клинике ли Зальцера она находится? Вам не приходит мысль, что ее могут держать там насильно?

От этих слов он резко выпрямился в своем кресле.

– А не слишком ли у вас богатое воображение? Я только на прошлой неделе получил от нее письмо.

– Это мало что значит. Почему она вам написала?

– Я просил ее подписать некоторые бумаги. Она вернула их подписанными, к ним прилагалась записка, в которой она благодарила меня за то, что я их прислал.

– Письмо было из поместья «Крествейз»?

– На почтовой бумаге было написано «Поместье „Крествейз“».

– Но ведь это не доказывает, что ее не удерживают насильно, правда? Я не утверждаю наверняка, но это еще один момент, о котором мы не должны забывать.

– Мы можем выяснить это прямо сейчас, – произнес он с живостью. – Я ей напишу и попрошу зайти ко мне. Найду какой-нибудь предлог для личного разговора.

– Да, это отличная мысль. Вы дадите мне знать, когда это случится? Наверное, было бы неплохо проследить за Морин, когда она выйдет от вас, и узнать, куда она направится.

– Я дам вам знать.

Я поднялся:

– Думаю, пока что все. Вы не забудете проверить состояние ее банковского счета?

– Я выясню, что можно сделать. Только не порите горячку, Маллой. Я не хочу получить ответный удар. Вы меня понимаете?

– Я буду осмотрителен.

– И каков ваш следующий шаг?

– Мне надо как-то выручать медсестру Герни. Эта девушка мне симпатична. Если она жива, я хочу ее найти.

Когда я уходил от него, он больше не напоминал истукана. Он выглядел как очень обеспокоенный, очень взбудораженный адвокат средних лет. По крайней мере, это доказывало, что ничто человеческое ему не чуждо.

2

Дежурный сержант сказал, что Мифлин свободен и я могу подняться. Сержант смотрел на меня глазами, полными надежды, и я понимал, что он ожидает услышать от меня имя победителя завтрашнего забега, но мои мысли были заняты совершенно другим.

Я поднялся по каменным ступеням. На лестничной площадке я столкнулся с рыжим сержантом Макгроу.

– Ну-ну, снова к