платит он. Высокий, худощавый, с циничным выражением лица, он уже начал лысеть, мешки под глазами говорили о проблемах с печенью, а лацканы пиджака были в табачном пепле. Он никогда не расставался с сигарой, пахнувшей так, словно он отыскал ее пару лет назад в мусорном бачке. Возможно, так оно и было.

После того как мы выслушали три или четыре его затянутых и не вполне приличных истории, Олаф спросил:

– А что это за слухи ходят о вечеринке, на которой побывал вчера Дикси Кид?[11] Знаешь что-нибудь?

Хьюсон скорчил гримасу:

– Не, не знаю. Дикси Кид сам не расскажет. У него фингал под глазом, если это что-нибудь значит. Один из таксистов на пирсе сказал, Дикси Киду пришлось добираться до берега вплавь.

– Если его вышвырнули с борта «Мечты», недурной получился заплыв, – заметил Олаф, усмехаясь. – Вы, парни, пока поболтайте без меня, – добавил он, закуривая сигарету. – На меня не обращайте внимания.

Хьюсон зацепил желтым от никотина пальцем мой нагрудный карман.

– Дикси Кид вчера вечером отправился на «Мечту» и там поцапался с Шеррилом. Поговаривают, четверо вышибал выбросили его за борт, но прежде он якобы как следует вмазал Шеррилу. Ходят слухи, что Шеррил собирается подать заявление о нападении. Если он это сделает, карьере Дикси Кида конец. Он и без того по уши в долгах.

– Сдается мне, Шеррил затеет тяжбу, – вставил Олаф, покачивая лысой головой. – У него на этот счет скверная репутация.

– Не затеет, – возразил Хьюсон. – Он не побоится огласки. Я сказал Дикси Киду, что он может считать себя в безопасности, но он даже тогда не проронил ни словечка.

– Кстати, кто такой этот Шеррил? – спросил я как можно безразличнее и подал знак Финнегану, чтобы он заново наполнил наши стаканы.

– А ты не единственный, кто задается этим вопросом, – ответил мне Хьюсон. – Никто не знает. Он человек-загадка. Приехал в Оркид-Сити пару лет назад. Начал заниматься продажей недвижимости за комиссионные от «Селби энд Лоуэнштейн». Насколько я понимаю, какие-то деньги он заработал, не бог весть что, но хватило на приобретение небольшого дома на Россмор-авеню. А потом какими-то судьбами он оказался помолвлен с Дженет Кросби, миллионершей, однако помолвка была недолгой. Он исчез из виду примерно на полгода, а затем внезапно появился снова, уже как владелец «Мечты», трехсоттонной шхуны, которую он переделал под игорный зал и держит на якоре ровно в трех милях от берега. У него целая флотилия катеров-такси, которые мотаются между причалом и шхуной, а члены его клуба – сплошные сливки общества, таких впору выставлять в Букингемском дворце.

– Кстати, азартные игры – не единственный порок на этом корабле, – подмигнул Олаф. – У него на борту имеется с полдюжины специально отобранных девочек. Непыльное дельце. Сидя в трех милях от города, он запросто может натянуть нос Брендону. Могу поспорить, он заколачивает кучу денег.

– Я вот чего не пойму, – вставил Хьюсон, потянувшись к заказанному мною виски, – как это Шеррилу удалось раздобыть деньги на такую здоровенную посудину, как шхуна «Мечта».

– Поговаривают, он учредил компанию, – сказал Олаф. – Если бы он пришел ко мне и предложил продать кусочек этого корабля, я бы с радостью ухватился за такую возможность. Могу поспорить, каждый, у кого есть там доля, тоже получает недурной куш.

Я слушал, удивляясь такому чуду: встретил в баре двух парней и, даже не спросив, узнаю именно то, что хотел.

– Похоже, на этом корабле весело, – бросил я вскользь. – Я был бы не прочь стать членом клуба.

Хьюсон хмыкнул:

– И ты не один такой. Только даже не надейся. Шанс есть только у тех, кто в особом списке. Каждого участника отбирают индивидуально. Если у тебя нет бабла, ты Шеррилу там не нужен. Вступительный взнос в клуб составляет двести пятьдесят долларов, а ежегодный абонемент доходит до пятисот. Заведение предназначено для больших людей, а не для пролетариев.

– А что за человек этот Шеррил? – спросил я.

– Да один из тех, что всюду без мыла влезет, – сказал Хьюсон. – Смазливый мачо, ловкий и шустрый. На таких женщины западают. Волосы кудрявые, глаза голубые, накачанные мышцы, одевается, как звезда экрана. По-моему, настоящий, первоклассный сукин сын.

– А почему Дженет Кросби разорвала помолвку?

– Просто у девушки была голова на плечах. Не знаю, что именно произошло, но, наверное, она заметила опасность. Ему нужны были только ее деньги, и, как мне кажется, она поняла это раньше, чем стало слишком поздно. Любая девушка, выходя за такого козла, как Шеррил, нарывается на неприятности.

Олаф, уже заскучавший от нашего разговора, сказал:

– Парни, а вам не кажется, что Дикси Кид мог бы выйти против О’Хары? Я бы сумел их свести, только сомневаюсь, что бой получится зрелищный.

Следующие пятнадцать минут мы спорили о достоинствах Дикси Кида, затем, взглянув на часы над барной стойкой, я понял, что мне пора.

– Придется оставить вас, ребята, – сказал я, сползая со стула. – Как-нибудь на днях зайду в зал. Тогда увидимся.

Олаф сказал, что рад видеть меня в любое время, и попросил передать от него привет Пауле. А Хьюсон попросил передать Пауле, что она снится ему почти каждую ночь.

Я ушел от них, когда они заказывали очередную порцию виски.

Проходя через бар, я заметил того парня с грязными манжетами. Он сидел за столиком у двери, по-прежнему поглощенный чтением, и, когда я толкнул распашную дверь, парень как будто невзначай сложил газету, сунул в карман и поднялся из-за стола.

Я быстро прошел к своему «бьюику», сел, завел мотор и поехал по темному переулку. Где-то позади меня завелась другая машина, взревела, пробуждаясь к жизни, и я увидел в зеркале заднего вида ее габаритные огни.

Я ехал по Принсес-стрит, поглядывая в зеркало. За мной следовал «линкольн». Голубоватое антибликовое стекло не давало мне рассмотреть водителя, но я догадывался, кто это.

В конце Принсес-стрит я повернул на Фелман-стрит. Поток машин поредел, я ехал быстро, однако «линкольн» без проблем сел мне на хвост. Впереди я видел красную неоновую вывеску кафе, где была назначена встреча с Джоном Стивенсом. Не доезжая до кафе, я резко прижался к тротуару и ударил по тормозам. «Линкольн» ехал слишком близко ко мне, чтобы совершить какой-нибудь маневр, и ему пришлось проехать дальше. Он миновал меня, притормаживая.

Я выскочил из «бьюика» и нырнул к темной двери магазина. «Линкольн» остановился у тротуара в пятидесяти ярдах впереди. Итальяшка вышел и оглядел улицу, даже не пытаясь действовать аккуратно. Он достаточно быстро понял, что в «бьюике» меня нет, и направился к моей машине, глубоко засунув руки в карманы пальто.

Я шагнул поглубже в тень,