и ведомые моей волей потоки ветра мгновенно доставляют Мина за спину Невского и тот замирает как вкопанный перед стремительно набирающим силу разумным вихрем.

Иллюзий эфириал подчинения не питал. Он знал, что выдержать прямую атаку Мина он не сможет. А потому, когда вихрь дернулся в его сторону, то Илья Невский взмахнул своим кортиком и пустил во врага цепь молний.

В открытом пространстве половина из них прошла мимо цели, но Мин замедлился и Невский сиганул в сторону, а я ему наперерез.

Тело все еще ныло от перегрузки, в плече красовалась небольшая дыра, но я улыбался. В момент, когда мы настигли Невского, у Мина оставалось двадцать четыре секунды материализации.

Сейчас же, когда он буквально сожрал пущенные в него молнии, он получил еще полторы минуты, о чем мне и сообщил, а потому торопиться смысла больше не было.

Не смотря на все пафосные речи Эфириала Подчинения, он все равно оказался тем, кем и является.

Загнанной в угол дичью без единого шанса на победу. И его ободранный и запыхавшийся вид служил тому подтверждением.

Дикие глаза на выкате, пульсирующая в отчаянии и ненависти аура дикого эфириала и панически бегающий взгляд.

Мин уже не торопится и медленно движется в сторону Невского. Я закрываю путь отступления сзади. Слева от ублюдка озеро, а в дрожащих руках зажат артефактный кортик, атаки которого не способны причинить Мину вред.

— Это не конец, — безумно облизнулся загнанный в угол Илья Невский, — не конец… не конец… не конец…

Эфириал Подчинения без остановки бубнил одну фразу и озирался в тщетных поисках того, что может спасти ему жизнь.

Высматривал за наши спины в ожидании своих хваленных бойцов, которые не придут. Подергивал в руке свой драгоценный артефакт, ставший бесполезным. Укреплял свою броню тонной заемной Ж и вы, которая ему никак не поможет.

Да, дар Мина не работал против этого типа энергии. Зато работало кое-что другое. Как и любой другой эфириал, Мин был способен поглощать Ж и ву. Буквально жрать ее, принудительно отбирая у любого живого существа.

Поэтому напитанный до предела Ж и вой Рюриковичей, Илья Невский был для него словно сочный стейк. Деликатес, включающий в себя бездонное количество энергии.

— Ошибаешься, болезный. Это конец, — холодно ответил я и Мин сорвался в атаку.

Сотни вихревых потоков в мгновение ока окутали тело Ильи Невского и по округе разнесся оглушающий дикий вопль боли. Энергия начала бить волнами, Эфириал Подчинения вытягивал из себя все, пытаясь избавиться от пожирающего его заживо Мина, но тщетно.

Чем больше Илья Невский трепыхался, тем плотнее сжимался вихрь. Мин не пропускал мимо себя ни единой крупицы драгоценной Ж и вы и впитывал ее всю без остатка, становясь все сильнее, сильнее и сильнее…

Мне с трудом удавалось стоять на ногах и периодически приходилось уворачиваться от пролетающих мимо меня деревьев. Их вырывало с корнем и раскручивало по спирали вокруг… а потом вдруг послышался металлический треск и внутри вихря мелькнул разломанный на две части артефактный кортик.

Бушующий вихрь тут же замер, как и летающие вокруг деревья, ветки и камни.

Мир встал на паузу! Первой мыслью было что сам Демьян Афанасьевич Стародубский, старый Эфириал Времени восстал из мертвых и вмешался в наш бой, но я не ощущал его эфира вокруг…

Да и хохочущий Илья Невский, что спокойно выбрался из замершего вихря и шел сейчас в мою сторону доказывал, что это что-то другое.

— Я же сказал, что это не конец, — полубезумным, но довольным голосом оскалился Илья Невский.

Тело Эфириала Подчинения было разодрано и деформировано, из тысяч порезов хлестала кровь, а в скрюченных дрожащих руках было две части переломанного пополам золотого кортика.

Именно из артефакта фонила пульсирующая инородная сила, заморозившая все в радиусе двадцати метров.

— Признаю, поганый Ловец, это было близко, — истерически посмеиваясь проблеял Илья Невский, — ты таки смог… выпустить свою цепную шавку! Нашел меня своим гребанным даром Сокола, что по какой-то дурной шутке оказался у твоего тела! Но знаешь что⁈ Ты не один такой умный! Не один такой удачливый! Знаешь, Ловец, у рода Невских тоже есть дар!

С этими словами Эфириал Подчинения плотно сжал руками обломки кортика, и они обратились в золотую пыль, что растворилась в воздухе и я почувствовал пустоту. Почувствовал, как все частицы ветра вокруг исчезли, словно их тут и не было.

— Дар рода Невских это контроль, — поймав мое замешательство улыбнулся Илья Невский, — контроль чужого атрибута!!! ПРИКИНЬ! НЕ ОДИН ТЫ ТАКОЙ СЧАСТЛИВЧИК! ЭТО ТЕЛО ДАРОВАНО МНЕ! ОНО СОЗДАНО ДЛЯ МЕНЯ И ДАЖЕ ТЕБЕ НЕ ПОД СИЛУ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ, ЛОВЕЦ!

С этим криком души Эфириал Подчинения на миг замер и по птичьи повернул голову набок, словно прицеливаясь.

— Да что ты вообще можешь без своей преданной шавки? Зря ты отпустил ее так далеко, — тихо констатировал он и рванул вперед, выставив перед собой острый осколок лезвия своего кортика.

Единственную уцелевшую часть артефакта, которая полностью покрылась синими искрами.

Мин не мог пошевелиться, будучи парализованным под влиянием дара рода Невских. Уничтожить моего эфириала такой фокус не способен, но сдержать на несколько секунд вполне. Будучи отделенным, дар Мина работает на меня с огромными ограничениями, и я даже с «Оком» не могу предсказать выживет ли мое нынешнее тело после прямого попадания.

Вру. Могу предсказать. Тело погибнет.

Без доступа к своему атрибуту я двигаюсь медленно, а Невский наоборот ускорился, да и целит точно в сердце. С артефактным лезвием, воткнутым в сердце в этом мире не живут.

Вот между нами один метр.

Ублюдок доворачивает корпус. Вкладывает в этот удар всю накопленную ярость и ненависть. Вкладывает всю боль, обиду и презрение своего вида к поганым Ловцам.

Вспышка и лезвие артефакта замирает лишь на пару сантиметров войдя внутрь моего тела. Электрический спазм растекся по нервам. Жар в груди ударил в мозг. Одинокая капля крови стекла и тут же замерзла от ледяной ауры осколка.

Но я был жив.

Жив и прямо сейчас с невозмутимым видом сжал свою руку на шее своей жертвы еще сильнее. Кортик вошел чуть глубже, боль в груди многократно усилилась, но Невскому было куда хуже.

Он висел в воздухе и болтал ногами. Его покрасневшая рожа дергалась, пытаясь поймать ртом воздух, но ничего не получалось. Секундой спустя его руки ослабли настолько, что он уже не мог держать осколок в руке и слегка окровавленный артефакт упал на землю.

— Ты всерьез думал, что Ловец ни на что не способен без своего эфириала? — усмехнулся я, игнорируя неприятные спазмы в груди, и сжал шею Невского еще плотнее, — всерьез думал, что нас называют Ловцами только потому, что мы ловим беглецов⁈

Мой голос набирал силу, а засевшая бесконечно глубоко внутри Сила Ловца отзывалась на зов. Неохотно, слабо, но я вытягивал ее из глубин своей души силой воли.

— Да будет тебе известно перед очередной твоей смертью, болезный, — лишь отдаленно похожим на человеческий голосом процедил я, — Ловцами мы названы потому, что способны подчинить себе Сильнейших существ вашего вида! НЕ СУЩЕСТВУЕТ ЭФИРИАЛА КОТОРЫЙ БЫЛ БЫ СПОСОБЕН ПРОТИВИТЬСЯ МОЕЙ ВОЛЕ!

С этими словами я разжал руку, и едва дышащий Илья Невский бессильно рухнул мне под ноги и тут же попытался подняться.

— СИДЕТЬ! — гаркнул я Силой Ловца и сам Эфириал Подчинения подчинился моей воле и остался смирно сидеть на коленях как верный пес.

Я не лгал ни в одном слове. Правда был нюанс, что в один момент времени Сила Ловца могла принудительно контролировать только одного Эфириала, и сейчас, когда Мин находился вне моего тела, вакансия была открыта.

Двух секунд подчинения вполне хватило.

Отошедший от паралича Мин подскочил сзади и одним движением срезал башку Ильи Невского с плеч.

Глава 17

— Приятного аппетита, — улыбнулся я, глядя на замершего в нерешительности Мина.

Перед ним лежало изодранное скрюченное окровавленное тело с почерневшими от перенасыщения венами, а чуть поодаль валялась голова со смиренным раболепным взглядом.

Исполнив мою волю, Сила Ловца вернулась в глубины моей души и на бедную физическую оболочку жахнул неминуемый откат, разом остановивший работу всех внутренних органов. Мир