которую Марта нашла на заброшенном огородике во дворе дома. Там же она нарвала мяты и листьев смородины, и заварила ароматный чай, на запах которого в кухню пришли всклокоченные и еще не совсем проснувшиеся бумбощ-щ-щи.

Увидев сервированный к завтраку стол, товарищи присвистнули.

— М-м-м-м, какая красота! — облизнулся Олег.

— М-м-м-м, какая вкуснота! — потянул воздух носом Семён.

Мы голодные как звери,

Ведь давным-давно не ели.

А тут такая вкуснота,

Вкуснота и красота!

Марта — лучшая хозяйка!

Ну-ка, братцы, налетай-ка!

Бумбощ-щ-щи кружили вокруг Марты, напевая нехитрую песенку, а Марта смеялась и подпевала:

Ну-ка, братцы, налетай-ка!

— Мы умываться! — хором крикнули приятели и выбежали из кухни.

Позавтракали быстро, впереди предстояло важное дело — розыски Елены Тринадцатой (друзья для удобства решили называть её так). Перед выходом бумбощ-щ-щи привели себя в порядок: пригладили вихры, почистили обувь, ведь, как объяснили они Марте, возле Организации всегда дежурит охрана, которая строго следит, чтобы в нее не проникли какие-нибудь бродяги или темные личности: таких посетителей тут же отправляют в милицию. Друзья совершенно не хотели попасть в милицию, поэтому постарались выглядеть респектабельно.

От дома на улице Приречной до здания Организации было рукой подать, всего-то перейти две улицы — улицу Тургенева и улицу Гоголя. Шли не спеша, наслаждаясь прекрасной осенней погодой. На самом деле приятели несказанно волновались — удастся ли задуманное? Слишком многое зависело от этой, неизвестной пока что, Елены: и Мартино возвращение домой, и спасение души дома, да и бумбощ-щ-щам пора было перебираться в новое место, спасать новую душу.

Начинающийся день обещал только хорошее: мягкое сентябрьское солнце приятно согревало, легкий ветерок шелестел начинающей опадать листвой, но листьев на асфальте было совсем немного, да и трава оставалась по-летнему сочной, зеленой; воробьи весело прыгали тут и там — просто так, от хорошего настроения, а сытые голуби не спеша клевали поспевшие семена муравы. Вдоль улицы, по которой шагали друзья, медленно ехала поливальная машина, в каплях воды, брызгающих на дорогу и цветочные клумбы, плясала радуга, пахло свежестью и немного пылью. Во все стороны спешили люди кто куда: вот мама ведет за руки двух детсадовцев, которые, раскрыв рты, смотрят по сторонам на птиц и поливалку; вот с хохотом пробежала стайка девчонок, наверное, школьницы, опаздывающие на первый урок; вот, с пожеланием хорошего дня разошлись в разные стороны молодой человек и девушка, девушка еще какое-то время смотрела парню вслед, а когда он, почувствовав ее взгляд, обернулся, послала ему воздушный поцелуй и помахала рукой; вот старушка-пенсионерка тащит гулять упирающегося пса, который хрипло гавкает на кота, деловито умывающегося на крыльце старого дома и не обращающего на собаку никакого внимания. В общем, обычные картинки утреннего города.

Незаметно вид спешащих людей изменился — мимо Марты и бумбощ-щ-щей быстро шли, а некоторые даже бежали, мужчины и женщины, одетые в галстуки и строгие костюмы. Почти у всех в руках были портфели и телефоны, в которые многие что-то деловито и увлеченно говорили; кто-то озадаченно смотрел на часы и ускорял шаг; некоторые несли в руках разноцветные бумажные стаканчики с кофе. Все эти люди торопились в сторону огромного многоэтажного здания из стекла и бетона, бетон был серым, стекла-окна — синие. На крыше здания холодным белым светом переливалась огромные буквы, составляющие слово «Организация».

Марта и бумбощ-щ-щи сели на скамеечку рядом со зданием и принялись наблюдать за людским потоком.

— Почему эти люди такие хмурые? — вдруг спросила Марта. — Как будто им не хочется туда идти. Если не хочется, зачем тогда идут?

— Они не хмурые, — ответил Олег.

— Это просто Взрослые, — поддержал Семён.

— Взрослые, занятые Важным делом, понимаешь? — повернулся Олег к Марте.

Марта задумалась — пыталась понять, но, в конце концов, честно сказала:

— Нет, не понимаю.

Олег посмотрел на девочку:

— Ты что, ни разу не встречала взрослых, которые на вопрос «Чем ты занят?» отвечают «Важным делом»? Или на просьбу вместе погулять, говорят «Давай позже, вот сделаю Важное дело!». Или на предложение друзей встретиться, разводят руками «Не могу, у меня Важные дела!»?

Но Марта отрицательно замотала головой, она не знала таких взрослых. Ее папа и мама никогда не ссылались на Важные дела. Папа был профессором философии и преподавал в Университете, а мама занималась творчеством — музыкой, рукоделием, рисованием, обучала этому детей и взрослых, но ни разу не сказала, что делает что-то особенно Важное, хотя ученики постоянно благодарили ее и очень любили. Впрочем, если говорить по правде, других взрослых девочка особо и не знала. Ее бабушки и дедушки жили в другом городе, а с учителями она общалась только в школе, и были они спокойными и приветливыми.

— Но что же это за дела? — допытывалась Марта.

— Важные! — вместе ответили бумбощ-щ-щи, — Видишь, какое огромное здание, этажей двадцать или тридцать! И на каждом этаже все делают Важные дела.

— А для кого эти дела важны? — не отставала девочка.

Приятели уставились на нее, словно сами впервые задумались над этим вопросом.

А между тем все больше и больше мужчин и женщин заходили в здание, они были похожи на муравьев, которые выполняют свою работу по раз и навсегда заведенному порядку, уже особо и не задумываясь, почему и зачем они ее делают.

— А давайте посмотрим, что там? — предложил Семён и показал на множество табличек, развешанных плотными рядами на стене около крутящегося входа в здание.

На таких табличках обычно указано название всего и всех, что расположено там, где они висят.

Троица дружно направилась ко входу. Таблички-указатели были разного размера и цвета, но все выглядели очень солидно.

— Регистрационный центр, — прочитала золотую надпись на самой большой таблице Марта, — этажи с первого по пятый.

— Это значит, что регистрационный центр располагается с первого по пятый этаж, — пояснил Олег.

— Да уж поняли, не умничай, — фыркнул Семён.

— Ой, только не начинайте, — предостерегла их Марта и продолжила читать названия. — Управление, Министерство, Служба, Учреждение.

Таблицы с этими названиями были бордового цвета с серебристыми буквами.

— Инспекция, Агентство, Группа, Отделы, — прочитал написанное на синих табличках поменьше Семён и присвистнул:

— Ого, Отделы занимают семь этажей — с седьмого по четырнадцатый!

— Не семь, а восемь, — поправил его Олег, — а все умного из себя строишь, тоже мне — математик!

— Да как же восемь, когда четырнадцать минус семь равняется семь!

— А ты посчитай на пальцах! — поддразнил его Олег.

— Да чего считать, когда семь!

— А ты посчитай!

— Да не буду я считать! Что, я от четырнадцати семь не отниму, что ли? — закипал Семён.

— А-а-а, знаешь, что я прав! Не хочешь позориться.

— Да пожалуйста! —