овец и другого добра. Любил он также молиться и временами исчезал, отправляясь в лесные дебри, и, углубленный в свои мысли, молился Богу день или два, а затем возвращался в монастырь. Это вошло в его постоянную привычку.

Однажды исчез он таким же образом, и думали все, что вернется в тот же день. Но вернулся он спустя три дня, /98а/ имея при себе кадило и маштоц. И спросили его: “Откуда пришел, что означают эти вещи?” Но он не сказал ничего о том, что делал. И жил в монастыре один смиренный инок по имени Степанос родом из города Константинополя, который сказал: “Многих отшельников похоронил он. Знаю, и ныне уходил он по этим делам, ибо имеет при себе маштоц и кадило”. И обратились монахи к епископу с горячей мольбой, и [тогда] он сказал: “На границе земель монастырских умер некий чужеземец, и я похоронил его”. И стали мы снова молить его, дабы сказал имя его и показал место. И сказал [епископ]: “Имя его — Минас, и [похоронен] он в таком-то месте”. Мы отправились /98б/ и поцеловали могилу блаженного отшельника. Вернувшись в монастырь, спросили мы у епископа: “Сколько лет жил он там?” Ответил епископ: “Шесть лет. Каждую пятницу относил я ему два хлеба, и это было его пищей до следующей пятницы. Зимой подходил он к монастырю в таком-то месте, и я отдавал ему хлеб, а летом я ходил к нему”. Все это он рассказал, ибо мы упросили его. Так в добродетели прожил он многие годы в монастыре, а потом отправился к католикосу Филиппосу и попросил его [отпустить с ним] ученого вардапета Мовсеса из села Тачарабак области Котайк. Вернувшись, поставил его настоятелем монастыря, а сам, /99а/ отказавшись [от сего сана], стал ходить по монастырям и обителям, чтобы молиться.

После Филиппоса[121] католикосом стал Акоп Джугаеци[122]. Забрал он епископа Филиппоса в Святой Эчмиадзин и назначил его духовным отцом всей братии. И, прожив некоторое время при Святом Престоле, прихворнул он немного и попросил отвезти его в Святой монастырь его в Бджни, чтобы там умереть.

Но, когда достигли его родного села Канакера, окружили его сельчане и не допустили отправиться в Бджни. Остался он там, в Канакере, и спустя два дня умер, и похоронили его у дверей церкви Святого Акопа. В ту же ночь некий отступник по имени Тадеос отправился на мельницу и, когда достиг церкви, подумал: “Пойду /99б/ поцелую могилу парон-тера”. И когда приблизился, увидел, что горят над могилой три огня, и принял их за настоящие огни, но, когда подошел вплотную, соединились три огня [в один] и исчезли в окне церкви. И обильные слезы пролил отступник Тадеос на могиле епископа. Пожалел он о [содеянном им] злом деле, ушел на остров Севан, стал отшельником и умер [там], раскаявшись. Ведя на земле святую жизнь, епископ Филиппос преставился к Христу милостью его. Вечная слава ему.

Глава XLIV

ЖИТИЕ И ИСТОРИЯ ЕПИСКОПА ОВАННЕСА

Сей [епископ] был родом из города Карби, из знатной семьи, которую звали Тмокенк, а ныне прозывают Саакянк. /100а/ Красильщик по ремеслу, был он скромен и добродетелен, какую бы плату ни дали ему за ремесло, он брал, не глядя, много ли то или мало. Любил он также молиться. Лавка его находилась рядом с церковью. В часы молитвы отправлялся он в церковь и до конца службы не выходил из церкви. Он любил и монахов и отшельников. Если случалось встретить кого-нибудь из них, расспрашивал, осведомлялся, откуда они и каковы их места, каков порядок молитв, и жаждал жить, как они.

Появился в это время вардапет Мовсес Татеваци, который проповедовал Слово Божие. Отправившись к нему, изучил у него Ованнес полностью от начала до конца Библию — Ветхий и Новый /100б/ заветы, а также историю; все, что он видел, изучил в совершенстве. По повелению вардапета ушел он в обитель Лима, стал там иноком и постоянно вел подвижническую жизнь. Но тот, кто является началом всех зол и врагом истины, позавидовал жизни его и пожелал погубить не только душу его, но и ввести в соблазн тело. Поэтому принял он образ ангела и явился ему и осмелился сказать: “Я, мол, ангел Господен и послан Богом, чтобы говорить с тобой, утешать и помогать тебе в твоем подвижничестве; постоянно я буду с тобою и сообщу тебе обо всем том, /101а/ что случилось от сотворения мира и по сей день”. А Ованнес, хотя и умудренный в заповедях Божиих, не был опытен в кознях дьявола, поэтому и поверил ему, однако от Господа он не отрекся. Так прожил он семь лет. Приходил дьявол, говорил с ним и рассказывал ему все прошлое. То, что знал Ованнес, знал он из Писания, а с тем, чего не знал, знакомил его дьявол. Поэтому не было никого, кто был бы так мудр, как он. Никто из членов обители не знал об этом, кроме двоих: инока Мелкисета из села Вжана и паломника Мкртича из города Вана, которым Ованнес сам раскрыл [тайну]. Дьявол говорил /101б/ с Ованнесом, Ованнес рассказывал Мелкисету, а Мелкисет записывал в тетради. Еще вот что сказал дьявол: “Ты, мол, происходишь из рода Лусаворича, т. е. Аршакуни. Из твоего рода один должен стать католикосом, а другой — царем, и тогда наступит конец света. А тебя на глазах у всех поведу я по морю, как по суше”.

Спустя много времени узнала об этом и братия обители и, осыпав его упреками и побоями, стала говорить: “Почему принимаешь ты явление дьявола за ангельское?” Но он стоял на своем, повторяя речи дьявола и утверждая, что дьявол — это ангел Божий. И говорил: “В день Вознесения придет много ангелов, /102а/ дабы повести Меня по морю, чтобы вы увидели, как иду Я, и уверовали, что со Мной говорит ангел Божий”.

Как услышали это братья, накинулись на него, схватили, бросили в келью и заковали ноги, заперли за ним дверь и никого не впускали к нему. И приставили к нему одного отшельника, чтобы приносил он ему каждый день обед, ставил перед ним и уходил. И много времени пробыл он так в тюрьме.

Каждый день приходил к нему дьявол, разговаривал с ним и открывал ему неведомые вещи. По истечении семи лет собеседования дьявола с Ованнесом, в среду шестой недели Пятидесятницы после пасхи, явился к нему дьявол и говорит: “Приготовься, ибо завтра