Возглавить французских евреев в их борьбе за пересмотр дела могла центральная консистория – руководящий орган французского еврейства. Единственное, что делали члены консистории во время дела – это встречались на заседаниях раз в неделю, вели многочисленные разговоры. Фактически консистория не сделала ничего, не заявила ни одного протеста. Некоторые историки объясняют это тем, что, будучи частью французской бюрократии, члены французской консистории предпочитали действовать бюрократическими методами, но ни я, ни другие исследователи не нашли никакого следа их бюрократических шагов. Да и о чем вообще можно говорить, если главу консистории барона Ротшильда прямо обвиняли в финансировании антисемитской прессы! Другим органом, который не только мог, но и просто обязан был взять на себя эту роль, являлся «Альянс» – организация, цель которой – оказание помощи евреям в странах, где они подвергаются преследованиям и дискриминации. Но и эта организация ничего не делала для борьбы с французским антисемитизмом. Свое бездействие руководство организации объясняло нежеланием ставить под угрозу свою деятельность за границей. Штаб-квартира этой организации находилась во Франции. Эта организация выпускала брошюры, в которых писала о нарушении прав евреев в разных странах. В отчете за 1897 год с удивлением отмечается, что в стране, распространившей на весь мир идеи равенства и братства, перестали соблюдаться права евреев и усиливался антисемитизм. Но в брошюре тут же оговаривается, что Франция остается страной, к которой евреи всего мира обращаются за примером равенства и терпимости, и что невероятно, чтобы она в отношении евреев допустила возврат к практике Средних веков. А когда на следующий год это произошло, то в годовом отчете в перечне ложных обвинений против евреев и антисемитских акций о Франции не говорится ни слова.

Могли бы попытаться возглавить борьбу за пересмотр французские евреи – депутаты парламента. Но этого не происходит. Они считали себя выразителями интересов французских избирателей, но никак не евреев. Один из французских еврейских органов так сформулировал их позиции: «Если верно, что якобинец министр не является министром-якобинцем, то еще вернее, что еврей-депутат никогда не бывает еврейским депутатом; не может быть и речи о еврейском депутате, как нет и еврейского избирательного органа»[171]. Видимо, поэтому французские депутаты-евреи хранили во французском парламенте гробовое молчание во время дебатов по делу Дрейфуса. Но это им не помогло, и во время парламентских выборов в мае 1898 года было избрано всего два депутата еврея, наименьшее количество за все годы существования Третьей республики. Причем один из них, Люсьен Клотс, поддерживал антидрейфусаров. Во время своей избирательной кампании он заявил: «Патриот, прежде всего, я с самого начала порицал отвратительную кампанию против армии республики и заявляю теперь, что всегда буду вотировать против пересмотра дела Дрейфуса»[172]. Его «патриотизм» был должным образом оценен. Клотс много лет заседал во французском парламенте, а затем в течение долгих лет являлся министром финансов Франции. Единственно, что сделали французские евреи в борьбе против антидрейфусаров именно как евреи, было создание небольшого строго засекреченного комитета против антисемитизма. О нем нет упоминаний ни на страницах еврейской прессы, ни в антисемитских изданиях. Впервые о нем было упомянуто только в 1902 году. Его деятельность – закулисные маневры. Он субсидировал публикации некоторых памфлетов и брошюр против антисемитизма, помогал нанести поражение антисемитским кандидатам во время выборов, поддержал издание нескольких журналов. Словом, деятельность крайне незначительная и неэффективная.

Как я уже писал, многие французские евреи принимали участие в кампании дрейфусаров индивидуально, не создавая своих организаций. Но были евреи, которые также индивидуально выступали на стороне антидрейфусаров. Их было немного, гораздо меньше, чем первых, но они были. В таком мероприятии антидрейфусаров, как сбор средств на мемориал Анри, среди подписавшихся довольно много еврейских имен. В начале 1898 года офицер в отставке еврей Ф. Ратисбон писал в Golois, что он энергично не одобряет и выступает против кампании, «…которая глубоко затрагивает нашу страну и имеет тенденцию дискредитировать армию»[173]. Другим оппонентом пересмотра был редактор известной газеты Le soir Р. Полоне. Он утверждал, что наличие евреев среди дрейфусаров ставит вопрос о лояльности всей еврейской общины и питает огонь антисемитизма. «Необходим выбор! Евреи должны сделать выбор между Францией и омерзительной солидарностью, основанной на религии»[174]. О своей персоне он писал следующее: «Когда наглые лидеры космополитического семитизма поставили вопрос об интересах расы ради того, чтобы создать универсальную солидарность между евреями, я отказался вступить в этот иностранный легион. Я отказался бросить флаг. Верный неизменным принципам, я считаю религию Франции превыше всего остального, и когда я должен был выбирать между триумвиратом Рейнака, И. Кана, Дрейфуса и моей страной, то именно моей стране я посвятил всю мою энергию и преданность»[175]. Другой антидрейфусар – редактор одной из самых известных газет Golois А. Мейер соглашался со всеми утверждениями антисемитов, но считал, что они носят слишком общий характер. Нужно сказать, что жизнь у евреев-антидрейфусаров была тяжелая. Понятно, какие чувства питали к ним евреи, но французские антидрейфусары также не считали их полностью своими, и они являлись предметом насмешек со всех сторон. В конце концов, они сделали последний шаг и порвали те формальные нити, которые связывали их с еврейством. Они приняли католицизм.

Таким образом, можно сделать вывод, что французское еврейство оказалось совершенно не готовым к делу Дрейфуса. Патриоты, большие, чем сами французы, преданные идее порядка и законности, они с ужасом увидели, что патриотизм обрушивается на их собственные головы, а нарушителями законов являются не погромщики, защищавшие честь армии, а все, кто сомневается в виновности Дрейфуса, и, следовательно, в решении военного суда. Ничего, кроме усилий отдельных людей, они не могли противопоставить массовому взрыву хорошо организованного антисемитизма. Но дело Дрейфуса привело некоторых из них (правда, очень немногих, таких как Бернар Лазар и Макс Нордау) к полной переоценке всех взглядов и к изменению буквально всей жизни. Во Франции организуются первые сионистские организации.

Следующим крупным событием в деле Дрейфуса был суд над Э. Золя. Он проходил с 7 по 20 февраля 1898 года в здании суда округа Сена. Генералы опять действовали как банда разбойников. Они не решились привлечь Золя к суду за все его письмо, а взяли из письма всего две фразы: «Военный суд прикрыл противозаконность приговора над Дрейфусом тем, что оправдал Эстерхази по приказу». Естественно, письменно приказ не отдавался, и доказать его существование Золя никак не мог.