просто сильный характер. Когда, в какой момент человек решает, что может лишить другого жизни? Что движет им в принятии такого решения? Только ли характер – или есть что-то иное, отсутствующее у подавляющей массы людей, но непременно имеющееся у тех, кто убивает?

«Вот если бы поговорить с Вознесенским, – закралась мысль, но тут Васёна живо представила выражение лица, c которым встретит это желание отец, и ей стало слегка не по себе. – Хотя… ну вот он же брал интервью у одного из полевых командиров, когда тот был уже в тюрьме, и ничего. Даже какую-то государственную премию тогда получил… Ну, я на премию губу не раскатываю, но почему бы не попробовать? Ведь наверняка не только я хочу понять, как устроена голова у серийного убийцы».

– Стожникова! Ты материал сдавать собираешься? – раздался звонкий голос секретаря главреда Риммы. – Там Родион уже три раза о тебе спрашивал, ты бы хоть почту, что ли, проверяла!

– Ну да… а то тебе аж пять метров пройти пришлось, – пробурчала Василиса, открывая файл с небольшим репортажем о пожаре в торговом центре. – Сейчас, просмотрю по диагонали и отправлю.

– Кстати… – Римма, постукивая каблучками, подошла к Васёниному столу и бесцеремонно уселась прямо на край, высоко поддернув подол узкой юбки. – Родиону сейчас звонили из УВД, о тебе тоже спрашивали.

Васёна поправила сползшие на кончик носа очки и удивленно уставилась на Римму:

– Обо мне? А кто?

– Ну, не знаю, кто именно, но Родион велел тебе зайти, как сдашь материал.

– Римуся, а как бы узнать зачем, а? – умоляюще посмотрела на секретаря Васёна.

– Вот зайдешь и узнаешь! – Римма соскочила со стола, поправила юбку и, покачивая бедрами, двинулась к двери.

– Ох ты, черт… – пробормотала Васёна, закрывая файл с заметкой и прикрепляя его к письму. – Интересно, кому я могла понадобиться в УВД, что аж сюда позвонили…

Город Вольск, наши дни

Вадим все-таки вытащил ее на пробежку. Правда, не в парк, а на набережную, но это было уже что-то.

Ева не бегала с того дня, как на нее напал Бегущий со смертью, даже мысли подобные в ее голове не возникали. Старенький спортивный костюм, в котором теперь Ева делала только уборку дома, выглядел убого, кроссовки для бега тоже не годились, но делать нечего – пришлось довольствоваться тем, что имелось в наличии.

К счастью, Резников тоже оказался тем еще бегуном, и потому они медленно трусили по набережной, как два новичка, чувствуя себя довольно неловко. Но Вадим преследовал вовсе не оздоровительную цель, ему важно было начать вытаскивать Еву из квартиры по утрам, чтобы постепенно все-таки вернуть ее в парк, где все произошло.

Ему казалось, что погружение в травмировавшую среду сможет подтолкнуть Еву к каким-то решительным шагам в изменении жизни, она убедится, что больше ей ничего не угрожает. И пусть даже потом она никогда больше не войдет в парк, но и бояться его тоже перестанет. В его практике была пара таких случаев, поэтому Вадим очень рассчитывал на положительный результат и с Евой.

– А ты раньше бегом не занимался, – уличила его Ева после первой совместной пробежки.

– Нет, – честно признался рухнувший на ближайшую лавку Вадим. Он даже сам себе напоминал сейчас рыбу, выкинутую на сушу и судорожно открывающую рот.

– Ну так а зачем тогда тебе это? – Ева, к собственному удивлению, чувствовала себя неплохо, хотя с непривычки колотилось сердце и дышать было довольно тяжело.

– Там увидим, – уклонился Резников. – Вдруг втянусь?

– Вадим, – Ева серьезно посмотрела на него и поправила шпильку, грозившую вывалиться из тяжелого пучка волос на шее, – если ты надеешься, что мы станем бегать в парке, то нет. Я не могу – понимаешь? И никогда не смогу.

– Я тебя в парк тащу, что ли? По набережной бегаем, никто тебя тут не тронет.

– Я тебе не верю, – вздохнула она, опускаясь на скамейку рядом. – Ты редко делаешь что-то просто так. Ведь даже тогда в клинику ты мне карандаши и бумагу принес специально.

– Но тебе ведь стало лучше, когда ты начала рисовать то, что сидело у тебя в голове? Возразишь?

Она зажмурилась на секунду:

– Нет… ты оказался тогда прав, я стала рисовать – и кошмары как будто переместились из головы на бумагу и больше не возвращались. Ну, в том виде, как я их изображала… Но с парком…

– Ева, мы договорились, что будем всегда решать проблемы, только когда они появятся, а не выдумывать их заранее и подолгу обсуждать то, чего еще нет, – перебил Резников. – Мы пока договорились просто бегать по набережной три раза в неделю – вот и будем придерживаться такого графика. А вдруг потом нам захочется делать это чаще?

– Я понимаю, к чему ты клонишь. – Ева вздохнула. – Ладно, от тебя ведь все равно не отделаешься… Послезавтра бежим опять?

– Верно.

– Тогда… надо хоть костюм купить, что ли, – пробормотала она. – И кроссовки поудобнее…

– Отлично! – с энтузиазмом сказал Вадим, понимая, что завтра еле встанет с кровати и послезавтра меньше всего будет хотеть куда-то бежать, но он должен, пока она согласна делать это. – Вот этим и займись, у тебя целых два дня. Ты ведь не работаешь сегодня?

– Сегодня нет, а завтра Елена Фридриховна просила прийти к обеду.

– Ну, значит, полтора дня. Все, давай прощаться, мне еще надо душ принять, переодеться – и на прием. – Вадим бросил взгляд на наручные часы. – Ух ты, а времени осталось всего ничего… Все, Ева, я пошел. – Он чуть сжал ее руку в своей и поднялся с лавки.

– Ты иди… я еще посижу… – пробормотала Ева, успевшая погрузиться в какие-то свои мысли, и Вадим подозрительно на нее посмотрел, но она, поймав его взгляд, поняла причину и отмахнулась: – Все в порядке, не беспокойся. Я ведь тоже отвыкла, ноги гудят… посижу и поковыляю домой.

– Позвони мне потом.

– Да, позвоню. Иди, ты опоздаешь.

Резников махнул ей рукой и пошел к машине, которую оставил на парковке у набережной – жил он в другом районе.

Ева сидела на лавке, не в силах пошевелиться: действительно устала с непривычки, хотя раньше такие пробежки были для нее абсолютно нормальным утренним занятием. Она занималась в школе легкой атлетикой, не серьезно, больше для себя, ей нравилось бегать, и какие-то районные и городские соревнования среди учащихся она выигрывала легко, но и только. Речь о спортивной карьере никогда не шла, она понимала, что ей нужно поступить в институт, выучиться, как можно скорее начать зарабатывать деньги, чтобы помочь