14 августа 1938 г. группа самолетов под его командованием впервые в воздушном бою выполнила «соколиный удар». Атака была настолько неожиданной и ошеломляющей для врага, что неприятельская группа потеряла управление. Еще один тактический прием, использовавшийся пилотами И-16, состоял из атаки снизу И-16 на бреющем полете, который всегда был неожиданным.

Один из французских летчиков-волонтеров в Испании дал вот такую характеристику советскому летному составу: «Все летчики, которых я встретил, молодцы, полны задора и мужества. Они хорошо натренированы, а некоторые из них являются акробатами первой степени и все легко управляют своими самолетами. Они обладают блестящим умом, любовью к своему ремеслу и очень высоким профессиональным сознанием. Они подчиняются самой строгой дисциплине».

Немецкий ас Адольф Галланд, не отрицая этих слов, сказал несколько шире: «Советские ВВС, единственные, применявшиеся красными в Испании, продемонстрировали фундаментальные недостатки в командовании, организации, подготовке и технической оснащенности. Они не смогли излечить эти болезни, несмотря на свою агрессивность, летные навыки, смекалку и безжалостные методы управления».

Что же, участие советских ВВС в гражданской войне в Испании предоставило немецкой стороне прекрасную возможность оценить качество их подготовки.

Вот что уяснили тогда в Германии: «Во многих случаях советское командование в испанской войне было неспособно справляться с многочисленными трудностями, связанными с организационными проблемами, подготовкой военного персонала, поставками материалов и техники. Это свидетельствовало о скованности в оперативном мышлении и о неудовлетворительной подготовке командного состава.

С другой стороны, существовали бесспорные доказательства способности решать проблемы организации и снабжения путем импровизации, а также навыков маскировки, наземного обслуживания и взаимодействия с наземными войсками (...)».

Также немцы отметили у русских, во-первых, недостаточную гибкость в атаке и обороне; во-вторых, нехватку оригинальности; в-третьих, неспособность концентрировать силы; в-четвертых, тенденцию к распылению сил. И еще: «С точки зрения техники пилотирования советские пилоты были хороши в индивидуальных поединках. Напротив, подготовка к боям в составе группы оценивалась как недостаточная (...). В начальной фазе испанской войны советские истребители появлялись только поодиночке. Позднее они стали вылетать звеньями по четыре и только изредка большими соединениями из двадцати-тридцати самолетов. Будучи неплохими бойцами, русские пилоты проигрывали своим немецким оппонентам из-за неправильной тактики группового боя и недостатков своего командования».

О нагрузке в воздушных боях на советских летчиков-истребителей можно судить по таким цифрам, которые я обнаружил в архиве, — средняя месячная норма налета для советского летчика-истребителя выражалась в 35–40 часах в месяц;

— наибольший налет на одного летчика-истребителя достигал до 80 ч в месяц;

— в отдельные дни и месяцы эта нагрузка резко увеличивалась, например в каталонской операции на одного летчика в отдельные дни приходилось до 6 вылетов;

— в среднем же летчик-истребитель производил три вылета в день, почти все с боями;

— средний срок боевой службы летчиков измерялся 300 ч, а на одну потерю приходилось 265 ч;

— большие потери у истребителей падали на маневренный самолет типа И-15, на который ложилась основная тяжесть воздушного боя. Даже по этому можно судить, что победа в воздухе доставалась очень и очень дорогой ценой. Из 160 наших летчиков, участвовавших в обороне Мадрида (октябрь 1936 — январь 1937), погибло 26 человек. А всего из Испании на Родину не вернулся каждый шестой советский летчик...

Сердце кровью обливается, когда слышу, что летчика обижают.

И. Сталин

Советские военные специалисты, прибывшие из Китая в 1937 г., докладывали: «В истребительной группе должно быть два типа самолетов — бипланы и монопланы. Для решения вопроса связи земли с самолетами необходимо на самолете командира эскадрильи (группы) установить радиоприемник для получения с главного командного пункта сведений о месте нахождения противника: курса, высоте и количестве его самолетов.

В крайнем случае, нужно иметь хорошую организацию постов ВНОС, которые смогли бы навести на цель истребителей».

В другом случае их интересовало мнение китайских летчиков: «В каких случаях летчик-истребитель может уйти с поля боя? На этот вопрос китайские летчики дают ответы, заслуживающие высокой их оценки, как мастеров воздушного боя.

— Когда из-за неисправности самолета или мотора невозможно дальше вести бой.

— Когда летчик ранен и не в состоянии так же вести.

Многие летчики думают, что если произошла задержка в пулеметах и они не стреляют, то нужно уходить из боя. Ничего подобного. В воздухе очень редко слышны выстрелы. Следовательно, противник не слышит и не знает — работают у вас пулеметы или нет. В этом случае лучше всего пристроиться к одному из своих истребителей и поддерживать его морально. Противник, видя, что на него нападают два истребителя, становится морально подавленным и обращается в бегство. Поддержка и взаимная помощь в воздушном бою всегда гарантирует победу над противником. Если вы сбили своего противника, то необходимо немедленно принять решение — какую новую цель атаковать или кому оказать помощь».

Боевые действия в Монгольской Народной Республике, или на реке Халхин-1ол, начались весной 1939 г. Для советских ВВС это был горький опыт. На начальном этапе превосходства в воздухе не было. Во-первых, летный состав боевою опыта не имел; во-вторых, отсутствовало взаимодействие между истребителями; в-третьих, отсутствовала организация боевыми действиями (истребительная авиация использовалась без учета конкретной воздушной обстановки; вылеты производились с большим запозданием и разрозненными мелкими группами); в-четвертых, из-за отсутствия радиосвязи с самолетами и достаточного количества постов ВНОС на земле исключалось эффективное, гибкое и быстрое руководство боевыми действиями; в-пятых, не было налажено тесное взаимодействие ВВС с наземными войсками из-за удаленности более чем в 100 км КП ВВС от КП общевойскового командования. Фактически в течение месяца советская авиация потеряла в воздушных боях 11 истребителей и один Р-5 (гибель экипажей и самолетов), один истребитель не вернулся, а 4 летчика-истребителя получили ранения. За этот же период советские летчики сбили всего один японский самолет.

А теперь слово документу: «27.5.39 эскадрилья И-16 в составе 8 самолетов находилась в засаде с задачей: при появлении воздушного противника взлететь и уничтожить его. Всего за этот день эскадрилья произвела четыре вылета по тревоге. При первых трех вылетах встречи с противником не произошло, но два летчика сожгли моторы М-25. Во время четвертого вылета у командира эскадрильи не запустился мотор. Он приказал летчикам, которые запустили моторы, вылететь раньше его. Летчики взлетели и взяли курс в сторону фронта. Командир эскадрильи взлетел последним. Самолеты эскадрильи (шесть самолетов И-16) следовали на фронт по одному, по два, на маршруте к фронту, набирая высоту. На фронте эти самолеты-одиночки, находясь на высоте 2000–2200 м, встретились с двумя звеньями истребителей противника, которые шли в строю. После первых атак, произведенных нашими самолетами, бой превратился в преследование, так как наши самолеты, после первой же атаки сделав перевороты, стали уходить, а противник, находясь выше, преследовал их до аэродрома и даже расстреливал после посадки».