Кузьма сбросил рюкзак, поправил промокшую насквозь майку и откинулся на спинку скамьи. «Сайгу» поставил рядом. Достал полуторалитровую пластиковую бутыль с остатками воды, промочил горло, дал спутнику.

— Это что, последняя? — Вымпел, сидевший рядом, вытряс себе в рот всё до капли. — Больше нет?

— Дай сюда, — Кузьма выхватил бутыль, поскольку ему показалось, что спутник хочет её выбросить. — Больше нет. Надо найти.

— Ну бля… — протянул Вымпел. — И где нам искать воду?

— Нигде. Мочу будем пить собственную, — проворчал Кузьма, обмахиваясь кепкой, чтобы пот в глаза не затекал.

— Чего?!

— Ничего. Может, в домах осталось что-то. А ещё надо решить, где ночевать будем.

— А хули тут думать? Все дома свободны. Живи где хочешь. Здесь же никого нет!

— Мы этого знать не можем.

— Да чо тут знать? Город пустой…

Не успел Вымпел договорить, как за домами раздался громогласный треск, и ближайшая высотка, торчавшая над крышами, резко осела и пропала в клубах пыли, которые рыхлым великаном выросли над кварталами и стали медленно расплываться.

— Что за… — Вымпел вскочил с лавки и уставился туда, где только что возвышалась многоэтажка.

— Дом рухнул, — Кузьма тоже поднялся и огляделся. Шум стих, и в городе снова воцарилось молчание пустующих улиц.

— Почему?

Опять раздался треск. На этот раз упало высокое здание, находившееся чуть дальше, и тут же с неимоверным грохотом рухнул один из домов недалеко от места, где расположились путники, и их обоих накрыло облако пыли.

— Твою мать! — взвизгнул Вымпел. — Съёбываем!

Тоха схватил рюкзак и побежал. Кузьма замешкался, взваливая на ноющие плечи свой тяжеленный баул, после чего бросился догонять спутника. Он сразу забыл об усталости. Город рушился, и в чём бы ни была причина происходящего, следовало убраться как можно дальше от опасного района.

Запинаясь ботинками о землю, глотая ртом пыль, Кузьма мчался прочь, а треск и грохот не прекращались, так и стояли в ушах предсмертными воплями умирающих домов. Ужас накрывал с головой и гнал вперёд. Любое здание могло рухнуть, похоронив бегущих, а тем не оставалось ничего иного, кроме как семенить отёкшими от усталости ногами в надежде добраться до безопасного места.

Пробегая через перекрёсток, Кузьма заметил красные ручейки на асфальте, тёкшие откуда-то справа, словно сама улица кровоточила. Когда же он обернулся назад, то увидел чёрные крылатые фигуры и тучи пыли, висящие над кварталами грустным коричневым облаком.

Три перекрёстка остались позади. Кузьма и Тоха остановились на четвёртом, где посреди крохотной площади скучал неработающий фонтан. Они долго стояли, тяжело дыша. Грохот смолк, дома больше не падали.

У Кузьмы пересох рот. Песчинки щекотали горло. Адски хотелось пить, но в бутылке не осталось воды, как и в фонтане. Хоть назад возвращайся: там снег можно натопить. Вот только обратный путь теперь преграждали завалы.

Тут и Вымпел заметил крылатых, паривших над городом.

— Гляди! — он показывал пальцем на существ. — Сколько их здесь? Нам надо спрятаться.

Но Кузьма не обращал на них внимания, поскольку заметил кое-что поинтереснее. В одном из домов, сгрудившихся вокруг площади, на первом этаже находилось какое-то заведение. Судя по рекламному стенду с картинками еды — кафе. Рядом с открытой дверью росли цветы в горшках, а за пыльными стёклами в тёмном помещении мелькал чей-то невнятный силуэт.

— Смотри. Это кафе. Похоже, оно открыто. Давай зайдём, — предложил Кузьма.

— Давай, — согласился Тоха и сразу же осёкся. — Погоди. А откуда оно тут?

— Не знаю. Это неважно.

Он направился к открытой двери, и Тоха последовал за ним.

Под потолком просторного помещения крутились вентиляторы, разгоняя густую духоту. Путников встретил толстый смуглый мужчина с чёрной бородой, одетый в брюки и белую рубашку. Он заулыбался и что-то затараторил на непонятном языке. Жестами пригласил присаживаться за стол и, когда Кузьма и Вымпел устроились возле окна, принёс меню и два стакана холодной воды.

— Давай что-нибудь закажем, — предложил Кузьма. — Консервы надо экономить. Могут потом пригодиться.

— Давай! А он рубли возьмёт? — спросил Тоха. — У меня только рубли с собой.

Кузьма показал бородатому мужчине тысячную купюру, попытался объяснить вначале на русском, а потом на английском, что других денег нет, но человек только кивал и что-то утвердительно бормотал по-своему, то ли соглашаясь принять оплату рублями, то ли не понимая, что ему говорят.

Тоха заказал себе какой-то суп, Кузьма взял кебаб, после чего залпом осушил полстакана с холодной водой. Живительная влага взбодрила.

— Вечереет. Нам надо решить, где заночевать, — возобновил прерванный разговор Кузьма.

— А в чём проблема? Тут полно пустых домов. Заберёмся в какой-нибудь и заночуем.

— Ты видел, что происходит с городом? А если дом, где мы заночуем, рухнет?

— Да я вообще охуел! Они же просто так рушатся! Это полная хрень!

— Вот именно.

— И что тогда делать?

— Предлагаю заночевать на улице. Здесь тепло. Найдём какой-нибудь парк или сквер и устроимся подальше от зданий.

— Прямо на улице?

— Ну да, а что?

— А как же они? — Тоха покосился в окно, где над крышами до сих пор мелькали то ли три, то ли четыре крылатых существа.

— Они нам ничего не сделают.

— С чего ты взял? Они же людей утаскивают.

— Не знаю, как ты, но я буду только рад, если меня отсюда утащат. Или хочешь навсегда здесь остаться?

— Нет, но… Слушай, а, может, обратно вернуться? Там хотя бы ничего не рушится, и этих сучьих птичек не так много.

— Я бы не был так уверен, что там ничего не рушится. Весь город в руинах лежит. Может, и там то же самое происходит, просто мы не видели.

Тоха почесал свою коротко стриженную голову, в которой скрежетали и тужились извилины, стараясь выдавить мысль. В это время бородатый то ли официант, то ли владелец заведения принёс еду, и Вымпел, оставив бесплодные попытки родить некую идею, налёг на суп.

Кузьма же посмотрел в окно, и внезапно перед его глазами возникла оживлённая улица, с текущей по ней гудящей людской массой и рокочущими машинами. Голоса, рёв двигателей, сигналы клаксонов заполнили всё вокруг, но лишь на миг, а потом резко пропали. В город вернулись тишина и запустение.

Кузьма взялся за кебаб. За полдня он изрядно проголодался.

Так они с Тохой сидели и жевали в задумчивом молчании. Вдруг где-то вдали снова раздался угрожающий треск, который становился всё ближе и ближе. Кузьма уже знал, что это такое. Знал, как оказалось, и бородатый мужик в кафе. Он что-то закричал на своём языке и замахал руками, прогоняя посетителей.

Вымпел выматерился, вскочил и выбежал на улицу вместе с рюкзаком. Кузьма немного задержался.

— А ты?