В темницу вошёл Лель, вокруг него весело прыгала Мила. Завидев Атли, лисица пискнула, вспрыгнула на тюфяк и уселась рядом, переводя довольный взгляд с принца на царевича и обратно.

– Чего это она такая радостная? – спросил Атли.

– Уговорила меня отпустить её с Дареном, – ответил Лель. Вид у него был обеспокоенный. – Говорит, что хочет быть полезной.

– Говорит? – Дарен округлил глаза. – Это говорящая лисица?

– Это моя сестра. – Лель высыпал из сумки склянки и, подтащив к себе свечу, принялся их перебирать. – С её помощью мы с Атли сможем держать с вами какое-то подобие связи.

Дарен с сомнением покосился на лисицу.

– На ней проклятие, – пояснил Атли. – Так что веди себя прилично и не пялься так на девушку. Сам недавно в звериной шкуре бегал.

Мила заскрипела, и Атли понадеялся, что это смех.

– Кстати, насчёт этого. – Дарен наконец оторвал взгляд от Милы и взглянул на Леля: – Что, если я вдруг снова обращусь в медведя? Сейчас, кажется, он спит или что-то такое, но что, если я не смогу его удержать?

Лель выбрал из груды склянок несколько нужных и протянул Дарену:

– Это зелье я делал для Атли, когда он страдал бессонницей. Принимай по две капли утром и по десять капель перед сном. Не обещаю, что это поможет, но я привык верить в лучшее. – Лель очаровательно улыбнулся.

– Я не могу тебе приказывать, – спохватился Атли. – Если ты не уверен, то не обязан ехать, Дарен. Путешествие по княжествам может быть опасным, да и если чернокнижники узнают, что ты…

– Я согласен. Конечно же, я поеду, Атли! – воскликнул Дарен. – У каждого из нас будет своя работа. И я не оставлю тебя, и сделаю всё, что в моих силах. Даже если это будет стоить мне жизни.

От этих слов на душе Атли тут же стало легче, и он широко улыбнулся:

– Спасибо, братец. Тогда в добрый путь.

12

Жемчуг со дна реки

Дни в лодке тянулись медленно, превращаясь в мучительную бесконечность. Быстрое течение реки, подгоняемое чарами Мешко, несло их вперёд, мимо заснеженных берегов с чёрными стрелами голых деревьев. Временами Василисе даже чудилось, что она снова оказалась в чужом мире в красной лодке посреди золотой реки. От этих воспоминаний её пробирала дрожь, и Василиса торопилась заснуть, свернувшись калачиком на сыром дне. Её приводили в чувство только редкие остановки. Дважды в день они причаливали к берегу, чтобы передохнуть, погреться у костра, поесть и справить нужду. Устали все так, что молчал даже Финист. Он делился магией с Мешко, но даже этого не хватало и приходилось поднимать парус, а Кирши с Василисой – налегать на вёсла, чтобы не прерывать путь и дать резерву восстановиться.

Василисе казалось, что чем быстрее они доберутся до места, тем скорее всё встанет на свои места. Они найдут ответы, свергнут чернокнижников, предотвратят новые смерти и прекратят страдания невинных людей. И пока они мчались в этой бешеной гонке к заветной цели, Василиса могла твёрдо стоять на ногах, гоня мысли о том, что жизнь её, которую она так и не успела собрать по кусочкам, снова рухнула, перевернулась с ног на голову и вдребезги разбила её саму. О том, что случится, когда они доберутся до пещеры Белогора, и уж тем более что будет, если ответов там не найдётся, Василиса старалась не думать.

– Смотреть уже на этот сыр не могу, – пожаловался Финист, когда они остановились на очередной привал и расселись у костра. Выглядел он плохо – бледный и осунувшийся, с тёмными кругами под глазами – расставание с магией давалось ему нелегко.

Василису от сыра, попахивающего козой, и чёрствого хлеба уже тоже подташнивало, но выбирать не приходилось, и она продолжала молча жевать, тихо надеясь, что в Тёмном Лесу удастся разжиться дичью, если, конечно, в тех местах она вообще ещё осталась.

Мешко водрузил на огонь котелок и засыпал в воду трав из мешочка на поясе. В студёный воздух потянулись ароматы мяты, смородины и ромашки. Кирши вернулся из берёзовой рощи с корой и охапкой веток. Мешко придирчиво осмотрел каждую, погладил, вытягивая чарами лишнюю влагу, и подбросил в костёр.

– В роще есть гнездо гулей, старое и явно заброшенное. Думаю, опасаться нечего, – сказал Кирши, усаживаясь на камень рядом с Василисой. Чародейка придвинулась ближе, разломила свой кусок сыра и протянула ему половину. Кирши благодарно кивнул.

– Мой дед говорил, что нечисть чует перемены и всегда уходит с насиженных мест. В его времена нечисти было мало, но и она начала бесноваться незадолго до войны, – задумчиво проговорил Мешко.

Никто ему не ответил, а Василиса задумалась, могла ли нечисть чувствовать, что чернокнижники что-то замышляют. Она вспомнила свою встречу с Лихо, обещавшим, что солнце больше не взойдёт, и рассказ Кирши аж о четырёх ночницах в одной деревне. Возможно, они и правда знали о грядущих переменах, а может, попросту бежали из деревень и лесов в тех местах, где чернокнижники превращали жителей в волколаков, или скрывались от их чар, не желая становиться оружием в чужих битвах.

В сознании всплыли слова пророчества странной северной шаманки по имени Ма. Они горели, высеченные в мозгу, будто клеймо, не позволяя забыть.

«Старый мир рухнет, и солнце не взойдёт. Владыка в медвежьей шкуре прольёт кровь и потеряет венец. А воину, отмеченному золотом богов, суждено разрушить древнее заклятие.

Не ходи за лешим в Тёмный Лес, если не готова умереть.

Чему быть, того не миновать. Лишь раб, что получит свободу, меч, что разрубит камень, и свет, что затмит солнце, смогут остановить жернова судьбы».

Василиса так никому и не рассказала о том, что видела. Ни о поле брани, полном мертвецов, среди которых были и Кирши с Атли, ни об обломках здания Гвардии, охваченных Синим пламенем, ни о нечисти, что говорила с ней в видении. Она всё ещё не знала, как толковать предсказание и стоит ли вообще это делать.

Старый мир и правда рухнул, но солнце всё ещё продолжало подниматься каждое утро. Василиса – раба Финиста – освободилась от оков клятвы. А «свет, что затмит солнце» – возможно, Очищающий Свет, которым Белогор прогнал Тени и который Василиса надеялась отыскать в пещере. Но всё остальное… Остальное оставалось чередой туманных загадок. И если ей – Василисе – действительно предстояло «остановить жернова судьбы», то она совершенно не представляла, как это сделать.

«Как доберёмся до Тёмных Лесов, расскажу всё Кирши», – решила Василиса, надеясь, что вместе они смогут найти в пространных фразах больше смысла.

Вода в котелке закипела, и Мешко разлил по кружкам травяной чай.

– Думаете, отыщете в Тёмных Лесах способ чернокнижников прогнать? – спросил ведьмак.

– Может быть, – уклончиво ответила Василиса. Мешко ей нравился, но говорить правду