– Тебе повезло?

– Да. Он привел меня в порядок, записал в программу реабилитации, помог получить аттестат, а потом – окончить медицинские курсы. Я бы умер без него. – Он покачал головой, а его глаза заволокла пелена темных воспоминаний. – Забавно, как совершенно чужой человек может оказаться ближе родного отца.

– Где он сейчас? – спросила я.

– Умер от инфаркта миокарда пару лет назад.

– От чего?

– Сердечный приступ. Извини, я привык укрываться за медицинскими терминами. Так проще воспринимать мир.

– Мне очень жаль. Но могу поспорить, он гордился бы тобой, – сказала я с мягкой улыбкой. – Так вот почему у тебя плохой день? Ты скучаешь по нему?

Макс пожал плечами.

– Да нет никаких причин. Просто иногда это случается. Как будто боль долгое время скрывается в глубине души, а потом какая-то мелочь провоцирует ее на прыжок с выпущенными когтями.

– И что спровоцировало ее сейчас?

– Фонарный столб, – ответил Макс, печально улыбаясь. – Сегодня утром по дороге на работу сломался автобус, и мне пришлось пройти пешком остаток пути. Я попал на улицу, на которой давно не был. А там этот столб, обклеенный листовками и объявлениями. Я впервые продал себя именно на этой улице. Та ночь была слишком темной, и только под фонарем я чувствовал себя в мнимой безопасности и поэтому хватался за него. Я все еще ощущаю его шершавую поверхность под ладонями. Когда подъехала первая машина и опустилось окно, у меня промелькнула одна мысль: «Не отпускай этот столб. Пока за него держишься, ты в безопасности».

Я кивнула, сглотнув ком в горле.

– Я понимаю.

– Но я отпустил его и сел в машину, – сказал Макс, вращая по столу пустой стакан, который оставлял после себя влажные кольца. – Этим утром я заметил тот фонарный столб и весь день провел, мечась между прошлым и настоящим. Твоя счастливая улыбка сделала мой день не таким отстойным.

Я заправила за ухо прядь волос.

– На то и был расчет.

Макс усмехнулся, и нависшая над ним печаль растворилась. К тому времени, как мы закончили ужинать, она испарилась полностью, а он снова смеялся.

После ужина мы, взявшись за руки, отправились на улицу ловить такси до центра. Неподалеку располагался кинотеатр, увидев который, я тяжело вздохнула.

Макс посмотрел на меня сверху вниз, вернувшись в режим спонсора.

– Что такое?

Я указала на кинотеатр.

– Тебе разве не хотелось бы пропустить встречу и пойти посмотреть фильм? Съесть попкорн и забыть обо всем на свете на короткое мгновение?

– Конечно хотел бы, – ответил Макс. – Но игнорирование – это первый шаг на пути к рецидиву. Ты убаюкиваешь себя мыслью, что зависимость уснула навечно, а потом что-то пробуждает ее, и ты снова летишь в бездну.

– Я так не думаю, – начала я, когда подъехало такси. – Разве забывать – это плохо? Почему я должна захотеть пробудить дерьмовое прошлое и заменить его на то хорошее, что появилось в моей жизни?

– Забыть – значит притвориться, что этого никогда не было, – ответил Макс. – Ты должна помнить, помнить и помнить обо всем до тех пор, пока оно не перестанет иметь над тобой власть. Однажды я пройду мимо фонарного столба, и воспоминания никуда не исчезнут, но станут частью меня, частью моей новой жизни. И вместо того чтобы испортить мой день, они заставят меня улыбнуться, потому что это всего лишь пройденный этап жизни, а не ее итог.

Мы сели в машину, и всю дорогу до ИМКА я пыталась представить, как улыбнусь, думая о передозе на новогодней вечеринке. Или как расскажу кому-нибудь об этом – сердце прошептало: «Сойеру» – и не умру от стыда.

«Но это невозможно».

Когда мы подъели к центру, прошли по ярко освещенной лестнице сквозь толпу народа. Я сгорбилась от напряжения и попыталась скрыться в своем безразмерном свитере, как вдруг нащупала в кармане бумажку с номером телефона танцевальной труппы.

«Набрать его им тоже казалось невозможным».

Во время собрания я предпочла не делиться своей историей. Голова и так была переполнена мыслями, словами и чувствами: история Макса, комплимент Сойера – все переплелось между собой.

После этого мы с Максом вышли в необычайно теплую ночь для этого времени года в Сан-Франциско.

– Ты не выступила сегодня, – заметил Макс.

– Не хотелось, – пожала плечами я.

Тишина.

– У меня все хорошо, Макс. Я работаю, плачу за квартиру…

– Ты танцуешь?

– Я пока… разминаюсь.

Макс строго посмотрел на меня сверху вниз.

– Тебе одиноко?

Я прикусила губу.

– Может быть. Немного. Иногда задаюсь вопросом, а не привыкну ли я к этому.

Он кивнул, а затем легкая улыбка коснулась его губ.

– Одиночество наркомана в завязке. Я прошел через нечто подобное. – Он ткнул пальцем за свою спину. – Тебе следует обсудить это в группе.

– А я хочу обсудить это с тобой.

– Я здесь.

Тяжелый вздох сорвался с моих губ.

– Раньше я считала себя слишком нуждающейся и навязчивой, клеилась к мужчинам, словно клей «Момент». Но на самом деле я всего лишь хотела любви. Это так просто, но в то же время кажется невозможным. И да, я знаю, что должна сосредоточиться на себе, но разве не в этом смысл работы над собой? Чтобы стать достойной любви?

– Все достойны любви, – подтвердил Макс. – Но сперва стоит полюбить себя. Это звучит как дешевый, штампованный вздор, но это правда. Ты должна знать, что можешь быть нужной кому-то еще. Не просто заполнять пустоту в себе, а что-то отдавать взамен.

– Знаю, в прошлом я только и делала что отдавала всю себя. Была единственной, кто пытался удержать отношения.

– Ты удерживала их, потому что любила? Или потому, что тебя пугала перспектива остаться одной?

Я нахмурилась и собиралась ответить ему что-нибудь колкое, но передумала.

– Очередная житейская мудрость, Макс?

– Знаю, поэтому я твой спонсор.

Я засмеялась и взяла его под руку, пока он провожал меня к остановке.

– Ты уже рассказала ему? – спросил Макс после короткого молчания.

– Кому сказала? Что?

Макс посмотрел на меня.

– Ты уже сказала своему соседу, куда ходила вечером? Куда ты по решению суда ходишь три раза в неделю?

– Нет, – ответила я, – а должна?

– Тебе стыдно? Я знаю, что это трудно, но не стоит бояться. Не позволяй стыду управлять тобой, это только создаст еще больше проблем в конечном итоге.