Бенджамин Ворн читал газету за столиком и неспешно потягивал кофе из изящной чашки. Рядом официант уже убирал опустевшую тарелку после позднего завтрака. Да, признаю, опоздал на двадцать минут, потому что проспал. А после вчерашних лишних бокалов, требовалось привести себя в порядок прежде, чем попасть под светлые очи родителя, на это нужно время. Впрочем, не думаю, что отец обиделся, он прекрасно знал, что я могу опоздать, поэтому наверняка выкроил в своем плотном графике лишние пол часа, чтобы спокойно подождать и даже отдохнуть.

— Доброго дня, сынок, — поприветствовал Ворн старший, — отвратительно выглядишь. Не стоит пить в одиночестве.

— Спасибо, пап, я учту, — кисло ответил. Надеялся, что выгляжу вполне нормально, по крайней мере, зеркало говорило мне об этом.

— Да ладно, — усмехнулся отец, складывая газету и убирая на край стола — я пошутил, выглядишь как обычно, не хуже, чем всегда. Но я и так знаю, что ты делаешь, когда у тебя такое выражение глаз. К тому же вчера мне отчитался магистр Лац.

Я знал, что целитель отчитывается отцу, в конце концов, именно Ворн-старший платит ему, так что не имел претензий. Просто не подумал, что отец сопоставит вчерашний отчет и мое опоздание. Я уже говорил, что в моей семье у всех все в порядке с логикой?

— О чем ты хотел переговорить?

— Помнишь, ты приезжал домой и рассказывал о странном деле? — я кивнул, и сделал заказ подошедшему официанту, молча указав на две позиции, тот так же молча кинул и удалился, не мешая разговору. — Так вот об этих делах уже зазвучали разговоры в совете, пока тихо и в виде сплетен, но скоро начнутся действия, тем более, что вы вызвали недовольство многих своими «приглашениями на беседу», — он особенно подчеркнул завуалированную фразу о допросе.

— Да понятно, — я отпил кофе, который уже успели принести, — это необходимо, слишком все странно, а главное непонятно для чего это все нужно. Для банального сумасшедшего слишком сложная подготовка, да и маньяки любят издеваться, а тут люди словно просто спят, ушли тихо и на первый взгляд безболезненно, хотя утверждать бы я не стал.

— Вот поэтому я тебя и пригласил, — отец внезапно положил на стол амулет для искажения звука, редкая вещь, дорогая и нужная любому, кто не желает, чтобы его разговор услышали, — после твоего визита, я покопался в семейных хрониках. Ничего сверхважного не нашел, но одно исследование нашей прапрапрабабки навело на мысль.

Я вскинул брови, что у нас есть семейные хроники я знал, а также и то, что все записи, где есть важные магические исследования, давно переданы в имперские библиотеки, как и любого сильного магического рода. Что же тогда можно было найти в тех хрониках, где записывали урожай картошки и пшена на полях вокруг замка?

— Да, да, не удивляйся, там можно многое узнать, если внимательно читать, а особенно уметь читать между строк, — отец на секунду прервался, допил кофе, и продолжил, — так вот, она пишет, что как раз в те года начали появляться первые проводники, вот только вначале этот дар не был самостоятельным, а был ответвлением от основного, скажем некромантии, и поначалу его считали ненужным и до реформ Больших печатей, его могли отсечь или заглушить, если он мешал носителю. Это делали редко, но ведь делали.

— В смысле? — оторопел я. — Там что написано, как это сделать?!

— Вот именно, что нет. И я скажу даже больше, это тщательно завуалированно, то есть те, кто умел это делать, делали это скрытно и не разглашая. Дар проводника считался ущербным, ненужным, фактически в те времена его считали браком, ненужной мутацией в совершенствовании магических линей в роду. Однако, если все что там закрыто пустой водой свести к минимуму, то для отсечения дара существовал некий цикл действий, который запускал механизм разъединения энергетической сущности с ненужными способностями.

То, что предки занимались улучшением магии в каждом роду секретом не было, это проходили по истории современной Империи, показывая тем самым, как ущербен был тот строй. Только забывали сказать, для чего это делалось. Магические рода имели сильных потомков, родовитых, здоровых, сильных, болезни обходили их стороной, в том числе магические, выкашивавшие порой целые государства, способных выстоять под сильными проклятиями, магическими ударами. Идеальные воины и подданные, в какой-то момент ставшие равными самому императорскому роду, совершенствовавшемуся не одно поколение. Какой-нибудь мой предок поколений шесть назад даже бы не чихнул, оказавшись под проклятьем, которое убивает Лиа. А теперь выходит, что я сам являюсь бракованным мутантом, лишенным родовой магии, отрезанной Печатью.

— И что же выходит? Где-то есть способ закрыть способность проводника? — на миг сердце бешено забилось, но я привык быть реалистом, если бы было, то уже бы использовали. Проводники не самые нужные люди-недомаги в имперском обществе.

— Если бы было, то уже бы использовали, — повторил мои мысли отец. — Но возможно, такие секретики есть не только у нас. Даже скорее всего, просто далеко не в каждом сильном роду рождается проводник. Уж прости, сынок, но это так, в основном старые рода, хоть и захирели магически после Печатей, но все же линии магии сохранили. Это у нас вышел сбой, — отец пожал мою руку в знак поддержки, но мне не было обидно от его слов. — Думаю, вам стоит покопать в этой стороне.

— Почему не ведут исследования по этому вопросу?

— А ты уверен, что не ведут? — прищурился Ворн-старший. — Мне вот имперская академия наук не докладывает, какие эксперименты ставит за закрытыми дверями лабораторий. Проводники тоже инструменты в большой политике. Место ваше маленькое, но тоже нужное. Ненужных людей вообще не бывает.

— Может и так, спасибо отец, я подумаю над этой информацией.

— Только, Аарон, — папа посмотрел мне внимательно в глаза, — не гонись за несбыточным. Не думаю, что это было так просто, что возможно повторить хоть сейчас, — я понял, что имел ввиду отец и кивнул.

— Я смирился, все в порядке.

— Эта твоя Ферт конечно знатно прижала хвосты советникам, обратившись сразу в императорскую канцелярию минуя их. Кто бы попроще вылетел бы с должности, но ее хорошо знают в администрации, да и награды имеются, поэтому прошение со скрипом, но одобрили.

— Вот поэтому я и оказался втянут в это дело, — усмехнулся я, — ей трудно отказать.

— Да уж, — согласился отец. — А теперь расскажи мне как твои дела?

С отцом мы проговорили не меньше часа, ничего важно не обсуждали, но мне стало легче на душе. Он не жалел меня, не пытался как то