Тогда, я, например, еще наивно полагал, что смогу бесполедственно сбежать из клана и начать новую жизнь с Антеем, после смерти Несс.

И я попытался. Я сбежал с ним, да только нас все равно нашли, и это закончилось плачевно: в наказание за предательство и нарушение омерты, Энтони как раз тогда и разлучил меня с сыном.

Антей…в конечном счете, никто и ничто больше не имеет значения.

И поэтому для меня в тебе ничего нет, putanna.

И приходится возиться с тобой только потому, что ты — средство по достижению моей цели.

Опускаю взгляд на дрожащую и пойманную в мой неумолимый капкан, Амелию. Горловой рык раздирает пересохшее горло глубоко внутри, встает поперек шейных мышц тугим комом, когда я замечаю крошечные капельки воды, обрамляющие острые пики розовых сосков Мили. Солнце падает на них, превращая в сверкающие бриллианты, будто приклеенные к бледной коже девушки.

Не выдержав, падаю ниц к их манящему блеску и слизываю одну за другой с упругой и сладко-соленой груди. Добираюсь языком и губами до затвердевшего узелка, и, поднимая над головой запястья девушки, обхватываю их губами.

Мия невольно и чертовски призывно прогибается подо мной, и у меня крышу сносит от того, что я чувствую, как интуитивно и инстинктивно, её тело отвечает мне, открывается все больше.

Птичка получит немного ласки, мне нужно чтобы она кончила, а не выла от боли.

Собирая все капли с её груди, облизываю, покусываю и фактически высасываю из этой зажатой девушки томные и сдавленные стоны, после каждого из которых мой член мучительно дергается, нуждаясь в глубоком и горячем погружении внутрь её тесного и неискушенного тела.

Проклятье.

Ничто не возбуждает меня так, как жажда подчинить, клеймить, присвоить себе женщину, которая мало того, что сопротивляется мне, но ещё и остро нужна всем.

Я люблю обладать тем, что необходимо многим, но есть только у меня.

Внутренний зверь гордо расправляет плечи и взмахивает гривой.

— Ах, Киан…хватит, не надо, ты делаешь мне больно, — вновь начинает сопротивляться и елозить подо мной взволнованная и напуганная Мия, создавая болезненно приятное трение наших соприкасающихся обнаженных тел.

Меня раздражает её инициативность сейчас. Почему нельзя просто лежать и получать удовольствие? Женщинам повезло куда больше, чем нам. Им нужно научиться в постели лишь одной вещи — расслаблению. А, ну и конечно не думать о том, как некрасиво лежит грудь, когда они лежат на спине, или пытаться угадать, замечаем ли мы родинки, шрамы, лишние волосы и самый страшный конец цвета — ямочки на бедрах. Проще сказать, чем сделать, да?

В фигуре Амелии для меня все идеально. Я слишком занят созерцанием её тонкой талии, переходящей в округлые и покрытой мурашками груди.

— Хватит рыпаться, детка. Лежи смирно. Тебе позволено только стонать и подмахивать бедрами, — приказываю я, и грубо втягиваю её сосок в рот, после чего она вскрикивает и срывается на протяжный стон. Её миниатюрное тело выгибает дугой подо мной, и я чувствую, как головка члена упирается прямо в увлажненную ткань её кружевных трусиков, которые мешают мне ощутить её гладкую кожу в полной мере.

Черт.

Я не могу больше ждать.

И не буду.

Я все объясню ей потом, после…сейчас мне необходимо оказаться глубоко в этой тугой пещерке и отшлепать её бедрами по упругой заднице.

Все животные инстинкты активируются на максимальный уровень. Ограничивающую плотину прорывает вместе с каменной дамбой. Мия вновь пытается оттолкнуть меня, спихнуть в бассейн, но я без особых усилий приподнимаюсь, раздвигаю её согнутые в коленях бедра и резко притягиваю к себе.

Закидываю стройные и длинные ножки себе на плечи, проводя языком по щиколотке животным и диким движением. Попалась, наивная антилопа. Поздно бежать, когда ты уже на клыке у льва.

Она выгибается снова, и я поднимаю взор в её затуманенные противоречивыми чувствами, голубые глаза.

От переизбытка эмоций, в её душе они кажутся потемневшими, почти синими, бескрайне глубокими.

Так, хватит…не глубокие они.

Пустые.

Обычные.

Ничем не примечательные.

У шлюх, которых я трахал, тоже были красивые глаза.

Это ничего не значит.

Свою чувственную сторону я отношу к слабости, которой у меня быть не должно. Мия подсвечивает эту грань моей личности, возвращает к самому себе, и мне это не нравится. Я вновь ухожу во внутреннюю борьбу и сопротивление, откуда рождается новый запал грубости, желания лишь «употребить» и выкинуть.

Развожу её ноги шире, бросая на раскрасневшуюся и смущенную девушку строгий взгляд. Сжимаю пальцами соски, влажные от моей слюны, получая кайф лишь от того, насколько твердые и приятные они на ощупь.

Идеальные камушки. Бл*дь.

Мили вскрикивает, инстинктивно приподнимая попку.

— Больно? Все могло быть иначе, bella, — не узнаю собственный голос. Надрывной, хриплый. Простреливающий ток опоясывает поясницу и циркулирует в потоке крови по вздувшимся венам. — Если бы ты была хорошей девочкой, которая не доставляет проблем. Но ты была плохой, Мия. И очень непослушной, — откровенно намекаю на её попытку бегства, на которую она в одиночку не была бы способна. А значит, ей кто-то помог. Пока я не знаю, кто это. Мой промах тоже в этом есть — я недостаточно детально отследил все каналы связи в её телефоне, уделив внимание совершенно другим вещам. Как мне казалось, более важным.

Думаю, ей помог её братец, или бывший «певец» Майкл Форд, точнее его люди, у которых она наверняка попросила помощи.

— Не так, не иначе. Ты пугаешь меня. Пугаешь! — содрогается подо мной Мия. На мгновение, туман похоти перед моим взором рассеивается, и я вижу откровенный страх, отраженный в её расширенных голубых глазах. — Ты ничем не лучше Кинга, Киан! Дэниел хотя бы не скрывает того, кто он и какой он на самом деле и не играет в «спасателя». А ты лицемер!

Дэниел.

Как мило, детка. А что не «Дэнчик»?

Играет в «спасателя».

Никому ещё не удавалось обесценить все мои труды и вложения за три слова, но Мие Ди Карло это оказалось под силу.

Кровь мгновенно приобретает консистенцию магмы, от одной лишь мысли, что эта упрямая сучка, с которой я имею терпение церемониться, сравнивает меня с другими.

Ну все, крошка. Довела меня. Держись. О-кон-ча-те-ль-но.

— Да ты кто вообще, а? — ощущая, как мышцы лица сводит в оскале, хватаю птичку за горло. Её глаза округляются, хрупкая шейка напрягается под моей мощной ладонью.

Вот так, девочка. Скоро ты почувствуешь, кто в доме хозяин, но только так, что мало не покажется.