— Тогда подойди. — Стогггул поманил указательным пальцем. — Несмотря на слухи, я не кусаюсь. Почти. — Он засмеялся.

Фраун облизнул губы и вошел в кабинет. Стогггул махнул рукой, и голографическая карта Кундалы растаяла, сменившись другой.

— Ты знаешь, что это, Фраун?

— Да, прим-агент. Это архитектурные планы дворца регента.

Рукав черного с красной отделкой церемониального одеяния Стогггула задрался, показав платиновый окумммон.

— Прекрасно. — Прим-агент был в'орнном крупного сложения, с массивным лобным гребнем, придающим ему задумчивый и грозный вид даже когда он смеялся, что, признаться, бывало нечасто. Сын унаследовал от него темные глаза и почти чрезмерную напряженность, но Стогггул излучал силу такую же пугающую, как звезд-адмирал кхагггунов. У него была манера устремлять на собеседника пристальный взгляд, словно тот находился под микроскопом. Так он определял, кого можно запугать, а перед кем надо заискивать. Глав-майор Фраун определенно относился к первой категории.

Стогггул перевел взгляд с голограммы на глав-майора.

— Скажи-ка, Фраун, ты ничего не забыл рассказать мне об обороне дворца?

Фраун с озабоченным видом медленно обошел план, чтобы разглядеть его со всех сторон. Наконец он рискнул:

— Вряд ли я могу что-то еще добавить... Стогггул поднял квадратную ладонь.

— Подумай еще, глав-майор. Наказывают не за забывчивость — только за сознательное неповиновение.

Фраун с трудом сглотнул.

— Ну, есть одна мелочь, хотя на плане ее не отразишь. Я слышал одну историю... мне рассказали как раз перед тем, как я ушел из дворца. Насчет любовницы регента.

— Кундалианская счеттта. — Прим-агент рубанул воздух рукой, словно ударным мечом. — Меня не интересуют повадки животных.

Фраун помолчал.

— Судя по тому, что я слышал, это весьма необычно. — Он заколебался, и Стогггул кивнул.

— Полагаю, сегодня вечером мне следовало бы услышать все. Продолжай.

— Любовница сегодня затеяла состязание с вашим сыном.

— Которым?

— Курганом, прим-агент. — Фраун снова облизнул губы. — Курган выстрелил из окумммона, и стержень попал в цель. Потом любовница пустила стрелу из кундалианского лука — в воздух.

Стогггул насмешливо фыркнул — просто не удержался.

— Стрела вонзилась в землю перед деревом, — продолжал Фраун. — Из нее выросла волшебная лоза, которая обвила дерево и полностью съела в'орннский металлический стержень.

Лицо прим-агента налилось голубой кровью.

— Глав-майор, почему ты тратишь мое время на эту чепуху?

— Возможно, кундалианка защищает регента таким же колдовством. По крайней мере так я слышал.

Стогггул махнул рукой.

— Тускугггунская болтовня! Очень скоро кундалианская счеттта и ее предполагаемое колдовство не будут иметь никакого значения. — Он ласково обвел руками голограмму. — Поскольку мы выступаем сегодня вечером.

Фраун вскинулся.

— Сегодня, прим-агент?

— Сейчас. Мы говорим, а моя свора кхагггунов уже в пути.

— Но я не готов. Стогггул нахмурился.

— Никогда не следует быть неготовым, Фраун.

— Меня не предупредили.

— Мне что же, предупреждать тебя всякий раз, когда я вытираю интимные места? — Стогггул вскинул голову. — Иди в главную казарму и возьми ионный пистолет, а потом возвращайся во дворец и завершай приготовления.

Фраун вытянулся во фрунт.

— Слушаюсь, прим-агент! Сию минуту! — Он поспешно вышел под немигающим взглядом могущественного баскира.

Стогггул вгляделся в план, откашлялся. Через мгновение другой в'орнн вошел, через открытую дверь из комнаты, где были выключены все атомные лампы.

— Нервный, как лооорм с первым клиентом. — Стогггул не сводил глаз с голограммы. — Тем не менее вы доверяете ему?

Строй-генерал Киннний Морка подошел к столу.

— Это “предупреждение” насчет кундалианской счеттты... Да, он — глаза регента. — Он подошел к двери, через которую вошел и вышел Фраун. Сжал кулак. — Я сам позабочусь о нем, пока мерзавец не ушел из вашей резиденции.

— Лучше не надо. Строй-генерал обернулся:

— Прошу прощения?

— Кровь в моем доме? — Стогггул покачал головой. — Нет, так не пойдет. — Он встал и обошел план, чтобы посмотреть его с другой стороны. — Кроме того, мне кажется, есть лучший способ управиться с глав-майором — гораздо более выгодный для нас.

— В нашей касте предателей казнят.

— Наступает новая эпоха. — Стогггул медленно поднял взгляд на кхагггуна. — Я говорил вам, когда мы только решили объединить силы, что понадобится по меньшей мере уничтожить всю семью Ашеров. Начав, мы скомпрометируем себя. Если мы проиграем, если нас схватят, нас-то непременно казнят. Все или ничего, да? Вот что скрепляет наш союз: я стану регентом, создам династию, а вы и все кхагггуны возвыситесь до положения Великой касты.

— Ну а гэргоны? Вы так и не объяснили, как вы обеспечите, что они выберут вас.

— Строй-генерал, уж вам-то, кхагггуну, следовало бы понимать, как ценно знать только то, что нужно знать.

— У баскиров есть поговорка “Знание — сила”, не так ли? Между нами говоря, это вопрос... ну, можно было бы сказать — веры, но это слово вышло из моды много звездных циклов назад. Так что, полагаю, лучше заменить его словом “доверие”.

Прим-агент кивнул:

— Наши мнения совпадают. Если мы не можем доверять друг другу, то, к сожалению, мы — ничто.

— Доверие дается кхагггунам нелегко, — сказал Киннний Морка, внезапно вспомнив последний разговор с Элевсином Ашерой.

— Баскирам тоже. Только помните, Элевсина Ашеру нельзя убивать на месте. Я должен получить контроль над рынком саламуууна. Секрет заперт у него в голове. К рассвету вы откроете его для меня, даже если по ходу дела регент сойдет с ума.

Киннний Морка показал длинные желтоватые зубы.

— Как сэсалы склоняются под снегом, так старый порядок склоняется перед новым. — Он резко кивнул. — Мне лучше вернуться во дворец, пока мое отсутствие не замечено.

— Звездный свет, яркий свет... — проговорил Стогггул. Строй-генерал склонил голову набок.

— Прим-агент?

— О, это начало песни, которую мать пела мне в детстве. Вы не знаете ее?

— Нет.

— Ах, наверное, она была только для Великих каст. — Стогггул надолго умолк. Когда он заговорил снова, то странным, ритмичным тенором, совершенно не похожим на его обычный голос: — Звездный свет, ясный свет, защити меня от бед, укажи дорогу мне в непроглядной вечной тьме.