Дошел до спальни отца, в которой она засела, еще раз мысленно хмыкнул, понимая, что в этой кровати никого никогда не трахали, и постучал. Никто не ответил. Постучал еще раз. Так и не дождавшись ответа, толкнул незапертую дверь и вошел.

Пусто.

Лядь, неужели опять смоталась?!

В душе шумела вода, и неожиданно для себя я выдохнул. На месте, просто перышки чистит.

Дверь ванной тихо скрипнула, и мне навстречу вышла Катя, широко распахивая глаза. Не зная, куда смотреть, я стоял столбом, сжимая пузатую бутылку в руке и жадно шаря по ней глазами.

Неожиданно, но приятно.

Голая женщина всегда радует взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты какого хера здесь забыл?!

Зашипела разъяренной кошкой, пытаясь прикрыть мокрым полотенцем, резко сброшенным с головы, все стратегически важные места.

— Выметайся!

Этот козел только растянул губы в ядовитой улыбке, даже не собираясь проваливать из моей спальни, и демонстративно сел, забрасывая ногу на ногу.

— Я выпить с тобой пришел. Вижу, ты не против.

— Блин, выйди хотя бы! Я оденусь.

— Я там уже все видел, — черные глаза сверкнули кровожадным огнем. — Трогал, трахал, мял. Одевайся, тебя ничего не должно смущать.

— А меня смущает! Ты просто скотина!.. Я мужа потеряла несколько дней назад, а ты лезешь ко мне в спальню!..

Он как-то странно взглянул на меня, рассматривая с ног до головы, и мне на мгновение показалось, что горячие руки ползут по коже, прикасаясь даже там, где не нужно.

Да почему же так жарко!..

Нырнула обратно в ванную, прячась за стеной, и быстро закуталась в халат, туго затягивая пояс. Пальцами аккуратно пригладила волосы, чтобы они не торчали в разные стороны, и вернулась в комнату, не желая с ним церемониться:

— Что ты хотел?

— Тебя, — по-мужски красивые губы растянулись в улыбке, а у меня холодок пробежался по коже. — Не трусь, Катерина, я шучу. Вообще я хотел поболтать по душам, как видишь, время и обстановка располагают.

— Ты просто решил надраться. Я в этом тебе не помощник.

Отвернулась от него, все еще надеясь, что сейчас поднимется, пошлет меня в жопу и уйдет, и с облегчением услышала скрип кровати за спиной.

Слава богу.

Стараясь выглядеть спокойной, вынимала из комода свои кремы и бальзамы для волос, словно сейчас мне это жизненно необходимо, но сжавшие талию ладони резко стряхнули мою маску контроля.

— Катяяя, какая же ты сука вредная, — прошептал мне на ухо, скользя ладонями вверх и сминая пушистый халат в неровные складки. — Хорошо хоть задница у тебя отличная. Компенсирует.

— Ты все сказал? Теперь уходи.

— Ты не торопись меня выдворить. Я же с предложением, — по-хозяйски сдвинул влажные волосы в сторону и придвинулся губами к голой коже, будто сейчас набросится. — Будешь слушать? Или опять начнешь истерить?

— Отпусти меня для начала. Я не хочу разговаривать с тобой так.

— А как хочешь? Можем в кровать перебраться.

Издевается.

Едва ощутимо выпускает мне на шею горячее дыхание, а у меня ноги к полу прилипли намертво. Не могу пошевелиться от страха, от ужаса, замерев как солдат в почетном карауле. Это все его энергетика, тяжелая, темная, будто тебя силой под лед запихивают, заставляя нахлебаться ледяной воды.

— Руслан, хватит. Отпусти.

— Я же не держу, я обнимаю тебя, дурная, — накрывает ладонью шею, фиксируя ее в своей руке, лишая меня последних крупиц контроля.

Божечки, страшно-то как!

От него шел легкий шлейф алкоголя, и меня затошнило от страха.

Что ему в голову взбредет? Каким будет следующий шаг? Если на него градус действует неправильно? Вдруг он в пьяном угаре крушит все вокруг себя?

Вопросы скакали в голове, бешено сменяясь один за другим, создавая панику и подталкивая к истерике.

— Руслаааан, — простонала, мягко пытаясь выпутаться из этого захвата, с привкусом безумия, но он развернулся, продолжая держать меня в руках.

Встав четко перед зеркалом, перенес вес моего тела, заставляя смотреть на наше отражение в идеально чистом стекле.

— Еще раз с такой интонацией скажешь, я тебя точно в койку брошу.

— Не посмеешь, — ощерилась, но жесткие пальцы на шее быстро умерили пыл, чуть надавив.

— Ты помолчала бы и послушала хоть раз. Да, у нас с тобой ерундовина получилась пять лет назад, но как вышло, так вышло. Ты, как я вижу, не сильно то и страдала. Но теперь, Катя, чтобы все оставалось как есть, практически без изменений, у тебя есть только один вариант.

Злобно прищурилась, ощущая, как вторая рука сильнее обхватывает живот и тянет назад, впечатывая в каменный торс Руслана.

— Это какой же?

— Мы с тобой идем на мировую. Я отказываюсь от дома и своей части наследства. Поверь, оно мне в хер не уперлось, у меня своих бабок полно. Все достается тебе. Продолжать?

Не веря ни секунды в чудесную картинку, все равно согласно кивнула, стараясь ягодицами не касаться мужского паха, который уже напряженно давил, намекая на неравнодушие со своей стороны.

— Вы с малой остаетесь здесь, при деньгах, с крышей над головой, и полностью довольные сложившимся положением. Но у меня одно условие, и другого я тебе, Катя, не дам, — хрипло прорычал он, ощутив мои попытки отодвинуться и, сломав их в зародыше, силой вдавил в себя.

— Я остаюсь здесь, — Руслан понизил голос и поставил меня на цыпочки, вынуждая упасть на его тушу, чтобы устоять.

Что он несет?! Я не то что видеть — знать его не желаю! А он предлагает мне свое постоянное присутствие!

— Ты больной! — прошипела и сжала бедра, стараясь укрыться от горячей ладони, пытающийся забраться ко мне под халат.

— Не груби, или я тоже начну. Это мое условие, Катерина Андреевна. Ты будешь кроткой, послушной, перестанешь вытворять всякую дичь и пытаться спрятать от меня дочь — и мы обязательно поладим. Подумай хорошенько, — он заглянул в мое лицо через отражение, и я замерла, дыша так часто, что сердце, казалось, просто выбьет ребра, оставляя сквозную дыру.