Женщины его не интересовали, а вот к детям он был неравнодушен. Его влекли их еще не сформировавшиеся тела, их красота и простота. И тут перед ним внезапно возникла полуженщина, полуребенок, в мужской одежде, благочестивая, но способная общаться с незримым миром, несомненно девственница, однако владевшая копьем и мечом, этакий ангел, имевший отношение и к небесному, и к земному воинству. Ее телесная и душевная энергия поразили его, а воображение потребовало стать телохранителем и наставником Девы в боевых искусствах.

И вот он ее потерял. Жанну сожгли как еретичку, идолопоклонницу, предсказательницу и пособницу демонов. Жиль де Ре считал Деву божеством и совершенно не задумывался о том, чью сторону она представляет. Это просто не имело для него значения. На какое-то время оба этих неудержимых воина сумели объединить разные миры ради победы на поле боя. Когда Девы не стало, Жиль де Ре некоторое время жил затворником в своем замке, потом перебрался в другой замок, занялся его обустройством, собрал вокруг себя людей, близких по духу и интересам. Они составили для него некое подобие окружения Цезаря. А потом он услышал пение мальчика в церковном хоре в храме Святого Илария в Пуатье.

Прекрасный голос и красивое лицо — этого оказалось достаточно, чтобы заманить мальчика обещанием большой награды в замок. Он пришел, и голос спас его; новый хозяин не мог сразу же потерять столь ценное приобретение. Вместо него нашлись другие, для них были приготовлены специальные комнаты в замке, а потом их тела сбросили в сухой колодец. Де Ре писал о своих «развлечениях Цезаря»: «Я рассказал об этом нескольким людям, в том числе Генриету и Понту, которых я наставлял для подобного рода развлечений. Упомянутые люди помогали тайно избавляться от тел и подыскивали новых детей для моих нужд. Тела детей бросали в чан у подножия башни, а затем сжигали за исключением нескольких красивых голов, которые я держал в качестве реликвий. Теперь я не могу точно сказать, сколько из них было сожжено и убито, но, безусловно, не меньше двух десятков в год».

Жиль де Ре перебрался в замок Машекуль. Здесь он поначалу разнообразил свои развлечения, но суть их не менялась. Что же касается внешней деятельности, то он основал Фонд в честь святых невинных. В ведение фонда он передал немалый земельный надел, а попечителями назвал герцога, короля и даже Папу Римского. Тем самым Жиль де Ре рассчитывал заручиться заступничеством весьма влиятельных лиц, само положение которых Церковь не ставила под сомнение.

Отметился маршал Франции и в качестве мецената. Если фонд был основан в начале 1434 года; то уже к концу года он представил в Орлеане пьесу «Орлеанская мистерия», посвященную памяти Девы. Жиль де Ре полностью финансировал не только ее создание, но и бесплатные представления на протяжении десяти месяцев. Постановка стихотворной пьесы поражала богатством сценического воплощения. На премьере присутствовал король. На сцене разворачивалось действие с его участием, он вновь видел Деву и ее соратников, а роль лорда Жиля де Ре исполнял сам Жиль де Ре.

Именно в этот момент де Ре начал алхимические исследования. Ему нужны были деньги. Создание фонда и театральная постановка значительно подорвали его финансовое положение. Не оставил он и прежние занятия. Пытки и убийства детей продолжались. Он отправил верного священника в Италию — во Флоренцию, где он установил контакт с сатанистами. Вернулся посланец вместе с адептом тайных наук священником Франческо Прелати. Такой противоестественный союз священства и черного искусства вполне вписывается в пеструю картину христианского мира. Так было в случае с Урбеном Грандье[77] в 1634 году и с аббатом Гибуром[78] в Париже в 1673 году.

Под руководством Прелати был проведен полный магический ритуал заклинания дьявола, а завершился ритуал человеческой жертвой. Когда позднее де Ре признавался в своих прегрешениях, он все еще рассчитывал на спасение, но и не только на него. Он всеми силами пытался усидеть на двух стульях: с одной стороны, остаться христианином, а с другой — продолжать получать удовольствие от страшного общения с детьми. К тому же эти невинные жертвы годились для вызова дьявола или для жертвоприношений. Пусть Прелати проводит свои сатанинские обряды, но де Ре стремился к большему. Разумеется, при этом он мог потерять душу, но все еще надеялся совместить несовместимое. С людьми так бывает нередко, поэтому вряд ли стоит отказывать де Ре в таком желании.

Обряды продолжались, как и жертвоприношения. Однажды участникам показалось, что результат достигнут. В зале раздались нездешние голоса. Де Ре выскочил за дверь, а когда вернулся, застал Прелати за пределами магического круга на полу и без сознания. В рассказах о колдовских обрядах такое грубое вмешательство из-за предела упоминается не раз. Насилие вообще не редкость в рассказах о колдовстве. В магических кругах говорили, что являвшийся демон часто избивал тех, кто был недостаточно усерден во зле, даже в небольших ковенах председательствующий мог избить того, кто не выдерживал испытаний в ходе церемонии посвящения. Например, об этом говорилось во время известного процесса ведьм в Северном Бервике в 1590 году. Франческо Прелати не скоро пришел в себя.

Мальчиков собирали в замок всеми возможными способами. Иных убеждали, других приманивали деньгами, третьи приходили сами просто из любопытства. Но рано или поздно должны были возникнуть подозрения. Так и случилось. В 1440 году епископ Нантский на проповеди сообщил прихожанам, что ему стало известно о гнусных преступлениях маршала Жиля против малолетних детей. Инквизиционный трибунал начал расследование. Поначалу дело не предавали огласке, но слухи возникли очень быстро. Слуги Жиля де Ре начали разбегаться. В этот момент Жиль в ходе очередной тяжбы о церковных землях захватил в заложники священника. Скоро он освободил его, но было уже поздно. В июле 1440 года епископ выдвинул против маршала обвинение и направил его герцогу Бретани и королю Франции. В сентябре де Ре и те, кто к этому времени еще оставался в замке, были арестованы. Провели обыск и якобы нашли останки одного тела. Прелати скрылся.

Церковный суд под председательством епископа Нанта провел заседание, но выдвинул лишь незначительные обвинения. Тем временем светский суд под председательством Пьера де Лопиталя, канцлера бретонского парламента, проводил собственное расследование, и как только появились достаточные основания, церковные обвинения были пересмотрены и расширены. Жиль, представший перед светским судом, заявил, что собирался передать свое имущество Церкви, а часть раздать бедным, после чего принести монашеские обеты. Пьер де Лопиталь ответил на это, что должны быть