Анна часто живет одна, и молодые сотрудники приняли ее в свой круг общения. Дважды это общение заканчивалось тем, что в ее постели оказывался мужчина. В обоих случаях приключения были весьма приятными, но она считала, что продолжение не стоит последующих осложнений. Бриджит об этом ничего не знала; Анна полагала, что подруга бы удивилась.

Встав утром, она обнаружила, что почта стопкой лежит на кухонном столе. Видимо, Фрэнк сложил ее туда. Она не сразу поняла, что это. Тело все еще вибрировало от долгого перелета. Фрэнк спал в гостевой комнате. На улице было темно. Она заварила чай и села за стол. Отсортировала подписанные от руки конверты от счетов и рекламы и начала читать. Очень сожалею о происшедшем. Очень сожалею. Обязательно передавайте от меня пожелания скорейшего выздоровления. Пусть скорее поправляется. Очень уважаемый коллега. Надеюсь, он скоро вернется в строй. Мысленно и в молитвах с вами. Наверно, то же самое происходит, когда кто-то умирает, подумала она. Соболезнования. Незнакомые почерки. Люди пытаются подобрать правильные слова и не всегда находят их.

Такую же кипу открыток им прислали, когда они поженились и переехали в свой первый дом. По большей части поздравления и пожелания счастья. Крошечный коттедж, затерянный в рощице, с садом, сбегающим к ручью. Стол, занимавший всю кухню. Тогда она не понимала своей удачи. Одна спальня наверху узкой лестницы и ванная, выдающаяся в сад. Для семьи этого было мало, и после рождения Фрэнка следовало что-то придумать, но Анна все откладывала, тянула с принятием окончательного решения. Не хотелось покидать дом, в который она вложила так много сил. И потому она обошлась полумерами. Починила петли косо висевших дверец шкафов, отремонтировала искрившие выключатели, подтянула скрипевшие ступени. Поставила перегородку в спальне, чтобы отделить закуток для сынишки. Сколотила забор в конце сада после того, как Фрэнк шлепнулся ничком в ручей и пришлось спешно — все произошло так быстро, что Анна даже толком испугаться не успела, — выдергивать его оттуда за волосы. Но когда через некоторое время после очередного отъезда Роберта на Южный полюс Анна обнаружила, что беременна Сарой, то продала дом и купила новый, даже не сообщив об этом мужу.

Новое жилище было сырым, продуваемым ветром и располагалось очень низко над уровнем моря. Оно находилось далеко от автобусных маршрутов и от школы. Бриджит жила в двадцати минутах езды на машине. В общем, не блестящий вариант. Но зато у каждого ребенка там была отдельная комната, дверь из кухни открывалась прямо в сад, а в саду росли фруктовые деревья, стояли ящики для компоста, и оттуда открывался ничем не нарушаемый вид на поля и лес до самого горизонта; каждый раз когда Анна возвращалась домой и видела в темноте свет в окнах, то заново убеждалась, что сделала правильный выбор.

Наверху скрипели половицы. Она допила первую чашку чая. На улице темнота уступила место прозрачной белой мгле. Кроме очертаний терносливы, растущей в конце сада, мало что было видно. На горизонте светилось приглушенное красное сияние от движущегося по шоссе транспорта.

Роберт пользуется на работе уважением. Надеемся, он скоро вернется к нам.

Дети всегда настораживались, когда Роберт приезжал из Антарктиды. Чему удивляться, если отец по четыре-пять месяцев отсутствовал дома, но его это каждый раз озадачивало. Если он пытался взять их на руки, они старались вывернуться, и Анне приходилось успокаивать мужа: они просто устали. Роберт напоминал ей, как важна его работа и что он не в силах отказаться от длительных экспедиций. Она вынуждена была ободрять мужа, ободрять детей и уговаривать их провести время с человеком, которого они почти не знали.

Но ко времени поступления в школу сын и дочь уже гордились отцом, его работой, и до Анны доходили сведения, что они хвастались им перед одноклассниками. Вот тем, что их мать создавала хитроумные океанографические компьютерные модели, они не хвастались. Возможно, их просто никто об этом не спрашивал. Особенно комната Фрэнка была завалена предметами, которые Роберт привез из экспедиций: на полках лежали компасы и ледорубы, на стене висели карты и схемы. И друзья стали твердить им, что там, должно быть, очень опасно. Дети каждый раз волнуются за отца, рассказывала Анна Бриджит. И ты, конечно же, успокаиваешь их, что все будет хорошо? Ну, я отвечаю, что риск существует, но папа очень осторожен. Господи, Анна, тебе полагается обманывать детей на этот счет, разве нет? Я не считаю это допустимым, Бриджит.

Подростками они стали более обидчивыми. Несколько раз спрашивали, зачем им вообще такой отец. Сара однажды стала уговаривать мать развестись. А потом они вдруг уехали, сначала Фрэнк, потом Сара, и когда Роберт в очередной раз отбыл на Южный полюс, весь дом оказался в распоряжении Анны. В его отсутствие она снова привыкла к тишине. Начала замечать, как много Роберт обычно говорит. Иногда они из-за этого ссорились. Он заявлял, что раньше ей нравилось его слушать. И в октябре, собирая вещи в последнюю экспедицию, он особенно долго рассказывал о новых коллегах, с которыми ему предстояло работать, о каких-то происшествиях во время инструктажа, и Анна даже вышла из комнаты, чтобы больше этого не слушать; он пошел за ней. Тогда она рявкнула.

Позже, когда она рассказывала об этом Бриджит, история звучала как анекдот. Ты никогда так смачно не ругалась, дуреха. «Закрой уже варежку»? Я даже не знаю, как выглядит варежка. Ну, в любом случае, это возымело действие, Бриджит. Он и в самом деле закрыл варежку. Конца истории я так и не узнала. В доме воцарилась гробовая тишина. Рано утром он уехал.

Вряд ли это последнее, что она ему сказала; наверняка нет. Но теперь казалось, что так и было.

_

Фрэнк затараторил, еще даже не войдя в комнату. Он хотел знать, что Роберт рассказал о несчастном случае.

— Ничего не рассказал. Он пережил инсульт, Фрэнк, и почти не может говорить.

— Господи, мама, да. Но он ведь как-то общается? Кивает, качает головой? Мне просто интересно, что они у него спрашивали, с чем он согласился.

— Вообще-то он не может качать головой. Даже «нет» сказать не может.

— Что?

— Когда хочет ответить «нет», просто водит рукой перед лицом.

— Надо же. Ясно. Но это внятный ответ?

— Нет, — сказала она. — Ничего внятного.

Фрэнк позавтракал, отыскав что-то на кухне, и предложил поехать с ней в больницу. Кто-нибудь из Института задавал отцу вопросы? Ему предоставили юридическую помощь? Анна ответила, что предпочитает добраться на автобусе, и поинтересовалась, зачем Роберту юридическая помощь. Фрэнк все равно на машине. У