ему нужно «посетить короля», чего мы не понимали и не хотели понимать. Но мы знали, что его не будет какое-то время. Когда он ушел, Эми ткнула острым локтем меня в ребра.

— Ай!

Не поднимая голову, она снова ударила меня локтем.

— Что?

Она вздохнула. Я оглянулась. Тоуми указывала на решетку под потолком.

О! Я раскрыла рот. Не нужно было объяснять мне. Забравшись по выступам, на которых были травы и котелки, я прошла к балке, что выдавалась из стены под решеткой. Я была в восторге, но не из-за запретного действия, а потому что была над землей впервые после прибытия в Полную Луну.

Я приблизилась к решетке и пригнулась, чтобы меня не заметили.

Тихие голоса эхом разносились по большой комнате. Я осторожно подняла голову.

Столы были отодвинуты. Погнутая броня была прислонена к столу мужчин. Рядом стояли женщины вокруг Миэко, которая…

Она выхватывала шпильки. Так это выглядело. Она держала два предмета, похожих на короткие плоские палочки, а потом вернула их в тугой пучок на затылке. Остальные повторили за ней со своими шпильками.

Я растерянно вернулась в кухню. Что-то в действиях Миэко было знакомо, но я не могла понять, что.

— Ну? — Эми и Тоуми спросили, едва я коснулась ногами каменного пола.

Я рассказала им, что увидела.

— Скучно, — сказала Эми, хмурясь еще сильнее. Мы с Тоуми кивнули и вернулись к сортировке грибов, а вскоре вернулся и Ки Сан.

— Разве не весело! — посмеялся он.

Мы даже не кивнули ему, продолжив череду занятий этого дня.

* * *

Но через несколько недель после прибытия рутина прервалась.

Одним утром мы, как обычно, готовили завтрак, но когда мы принесли еду в большой зал, там было лишь девять куноичи за столом с леди Чийомэ и мужчинами. Четверых старших девушек не хватало, как и всех трех посвященных. Когда я вернулась с растерянным видом на кухню с оставшейся едой, Ки Сан оскалился:

— Уронила мою хорошую еду, Яркоглазая?

— Нет! — сказала я, глядя на полупустые миски. Тоуми усмехнулась, оттирая котелок от риса, готовя его для обеда.

Эми пришла за мной, хмурясь сильнее обычного. Ее миски были почти такими же, как мои.

— Почему они толком не поели и ушли? — спросила она.

— Ушли? — Ки Сан почесал шею.

— Ну, — сказала Эми, — Фуюдори и других посвященных не было за завтраком, и некоторых старших не было. Почему они ушли… по своим делам… не поев?

Ки Сан взглянул на нее, потом на меня. И тут случилось то, чего я не ожидала — его уши, щеки, лоб и шея стали вишневого цвета. Он выругался, как я поняла, на корейском, его голос был выше обычного, и вонзил нож в стол.

— Нужно было помнить! Но вас пришло много, и я сбился со счета!

Мы с Эми переглянулись, и даже Тоуми выглядела так, словно Ки Сан несет бред.

Видя наше смятение, Ки Сан прочистил горло и прорычал:

— Не давайте еде остыть! — он указал пальцем в шрамах на дверь. — Несите еду в Убежище, ясно? Яркоглазая, Улыбчивая — быстро! Вперед!

Я помнила здание, но не понимала его. Там всегда было пусто.

— Убе…?

Оставив нож в столе, он принес крышки для наших мисок.

— ВПЕРЕД!

Мы взяли крышки и, накрыв ими миски, пошли. Пока мы проходили колодец, Эми вдруг застыла.

— О!

Я обернулась и посмотрела на нее:

— Что?

— Убежище! — она смотрела на меня огромными глазами. — Туда уходят женщины во время месячных!

— Меся…? О! — мы посмотрели на миски в руках. — О.

Мы пошли к зданию, к дереву тсуги у угла, и Эми остановилась снова.

— Что? — прошептала я.

— Все сразу?

Я уставилась на нее.

— Я о том, — лепетала Эми, — что у них это началось… в одно время?

Я пожала плечами, она ответила тем же, и мы пошли дальше, но уже не так быстро.

Когда мы приблизились к Убежищу, я заметила, что дым поднимается из трубы. Я поставила поднос на выступ и постучала.

— Что? — рявкнул голос изнутри.

— Е-еда, — выдавила Эми.

— Оставьте, — ответил другой голос. Я всегда слышала его тихим и добрым, но сейчас Миэко так не звучала. — Оставьте на выступе.

— Да, — сказали мы с Эми. Она поставила миски рядом с моими, и мы поспешили на кухню.

Тоуми все еще оттирала котелок от риса, но уже не скалилась, ее лицо было серым, и она не подняла голову, когда мы вошли.

— Нужно было привыкнуть, — ворчал Ки Сан. — Вечером они будут там, но вас столько, еще и леди, — он вытащил нож из стола и вонзил его снова, металл запел от этого. — Фу! — выдохнул он. — Женщины!

* * *

Ки Сан был прав. Когда уроки закончились, еще три женщины ушли туда. Мы принесли еду к двери, и я подумала, что там очень тесно теперь.

Но голоса были не такими недовольными.

За ужином остались только леди Чийомэ, лейтенант Масугу, Братишки и Аимару. Аимару было очень неловко, когда мы принесли ему еду.

Эми будто хотела что-то у него спросить, но Чийомэ-сама заговорила первой с ухмылкой:

— Порой приятно быть в обществе мужчин, да, лейтенант?

Масугу-сан пожал плечами.

— Согласен, миледи. Солдат любит общество товарищей. Но, признаю, и общество прекрасных дам мне приятно, — он поднял чашку сакэ, махнул ею леди Чийомэ, а потом и нам с Эми.

Я ощутила, как жар приливает к шее и ушам.

— Льстец, — сказала леди Чийомэ с ухмылкой, я попятилась, пытаясь скрыть стыд.

* * *

Женщины оставались в Убежище еще четыре дня, уроков у нас не было, потому что учителя ушли туда, и все мы делали задания женщин леди Чийомэ.

Я никогда еще так не уставала