без движения в ломаных неудобных позах. Гудели фиолетовые лампы. Я был гол и холоден, кандалы — крепки. Я представил, как металл плавится в печи, обращаясь в текучий податливый материал, и оковы обмякли. Я освободил руки и оделся. Вышел в основной зал, почти не дыша.

Гости заведения все так же радовались жизни. Девушка, которая останавливала меня, чтобы предостеречь, коротко взглянула в мою сторону, на миг замерла, но потом вернулась к еде, напиткам и веселью. Никого из оперативников не осталось.

Не осталось даже моей напарницы.

Что-то неведомое берегло и спасало меня. Но я не понимал что это, не мог контролировать это и, если бы не Ронда, никогда не узнал бы о существовании этого. Видимо, я ошибся, когда в «Красном слоне» сказал мисс о’Райли, что Ронда оказалась там случайно. Стоя в основном зале заведения, ища пути развития событий, я слышал отдаленные голоса:

⁃ Он все ещё там?

⁃ Да, он там. Я не понимаю почему.

⁃ Все остальные вернулись?

⁃ Вернулись.

⁃ Будем ждать.

Я слышал эти голоса настолько глухо и отдалённо, что принял их за фантом. Нужно было найти распорядителя, и я спросил у официантки, где он. Официантка любезно провела меня на другую сторону зала, к сияющей барной стойке, и попросила подождать, пока она предупредит мистера Донована. Но я не стал ждать. Я прошёл за стойку, в закрытую дверь, взвёл курок и встретился с удивленным взглядом, скрытым за узкими очками.

⁃ Ой! Что Вы здесь делаете? Кто Вы такой? Почему Вы угрожаете мне оружием?

На его вопросы было бесполезно отвечать. Если мистер Донован сам не понимал, почему я держу его на мушке после всего, что я видел, объяснить не получилось бы. Он воспринимал происходящее за норму.

⁃ Что это за место? — Спросил я.

⁃ О, это — прекрасное место! В нем нет причин угрожать собеседнику оружием.

⁃ Вы держите посетителей силой?

⁃ Нет, это Вы держите меня силой, уважаемый гость. Мы дарим этим людям комфорт и безопасность. Они могут наслаждаться им сколь угодно долго. Опустите пистолет, и мы сможем забыть обо всем. Разве Вы не хотите покоя и счастья?

⁃ Покоя и счастья? Это же тюрьма.

⁃ Что Вы! Никакого заточения! Просто одно ничтожное условие — не выходить за пределы этого прекрасного — подчёркиваю — прекрасного места. Вы видели их? Они радуются жизни от всей души! У них нет проблем, их улыбки, их расслабленность, их счастье — это показатель успеха для сэра Мортимера. Почему Вы этого не понимаете?

— Кто он — этот сэр Мортимер?

— Великий человек!

— Где он?

— Охо-хо! Это совсем не Ваше дело, уважаемый гость. Зачем Вы здесь?

⁃ Мы пришли сюда, чтобы остановить вас.

⁃ Мы? Кто это — мы? Остановить нас? Пха! Но зачем нас останавливать? Вы что, не видите, как они счастливы, уважаемый гость? Вы хотите отобрать у них это?

Разговор ходил по кругу. Распорядитель действовал по определенному алгоритму, и я не мог ничего от него добиться. Мне было тошно слушать его визгливый бюрократический тон.

Я выстрелил, видя склизкий лоб мистера Донована через прицел. Это было так же просто, как выстрелить в мишень в тире во время изучения Кольта модели 1911 года. Это стало моим боевым крещением — тем, которое я, по крайней мере, помнил. Низкий раскатистый гул от взрывов покоившийся на грани перехода в инфразвук вышел за границы слышимости. Затих.

Я вышел из кабинета распорядителя и направился к входной двери заведения, чтобы удостовериться в результативности своих действий. На улице стояла все та же жара, но было тихо. Пыль медленно опускалась на землю.

Гости заведения поняли, что опасность миновала. Они вставали из-за столов и шли к выходу. Мне не пришлось ничего говорить им. Они знали, что происходило в этих стенах, и что происходило вне этих стен. Все евшие, пившие и веселившиеся были гражданскими, попавшими в один Эпицентр, все они видели один и тот же кошмар и были его узниками. Когда столы опустели, а обслуживающий персонал убрался восвояси, я поджог закусочную. Пламя поедало ее, как голодное животное, смакующее добычу. Пока Эпицентр догорал, пыль на поле осела. Вдалеке виднелись руины, через которые мы с оперативной группой попали на эту территорию. Я зажмурился и закричал. Рывок выбросил меня в реальность, и я открыл глаза, сидя в кресле.

Напротив меня — как и после моего первого погружения — стояла Элис. Но теперь она была совсем другим человеком. На самом деле, она была той же мисс о’Райли, но я видел ее другой. «Вас хочет видеть мистер Биссел. Немедленно». Я вышел из кабины и меня взяли под конвой. Элис шла впереди. По бокам от меня двое охранников с электрошокерами в руках. Сзади — замыкающий с карабином.

Бюро должно было что-то заподозрить, если решило вести меня на встречу с руководителем под такой серьёзной охраной. Последний — и первый — раз, в которой мы виделись с мистером Бисселом, я был принят, как почтенный гость. Теперь меня вели к нему, как заложника. Либо они просто меня боялись.

«Мы попросим Вас надеть балаклаву и тёмные очки, Рэй, — сказала Элис, — мы не можем допустить, чтобы остальные сотрудники видели Вас в таком положении». Один из охранников вручил мне предметы, призванные сделать меня инкогнито. Я надел их, пока мы поднимались на лифте на уровень «R». Там, как и всегда, царил контролируемый хаос, приветствовавший мое появление торжественными возгласами и жиденькими аплодисментами. Не все были уверены в необходимости чествования человека, принёсшего победу, но ведомого под стражей. Для кого-то была важна победа, для кого-то — соблюдение правил. Некоторые из сотрудников трудились ради цели, некоторые — ради процесса. Некоторые желали достичь, а иные старались искупить ошибки прошлого прилежным поведением.

Я и сам не был уверен в том, что меня нужно чествовать, потому что не знал, каким образом принёс победу. Как бы ни было на самом деле, все это не имело значения, потому что я был в маске. Никто не знал, кто я. Поэтому им не к кому было привязать осуждение или одобрение. В глазах большинства сотрудников бюро я был не персоной, а обезличенным явлением. Теперь и в реальном мире мое лицо оказалось скрытым за маской.

В кабинете мистера Биссела, напротив его стола, уже сидел другой человек — в такой же балаклаве и темных очках, как были на мне. Охранники остались за дверью. Элис попросила сесть