сделать несколько обнаженных фотографий в зеркале. И больше в таких фотографиях меня возбудило бы то, что они неизменны, как явление, чем силуэтные очертания женского тела. Но я мог позволить себе реагировать на такую дешевую и некультурную эротичность, потому что Арнелла совсем не глупа.

«⁃ Я никак не могу определить, — сказала она, — какой исход после попадания в автокатастрофу лучше: остаться живым инвалидом или умереть сразу».

Я невольно представлял, как Арнелла делает обнаженную силуэтную фотографию в инвалидной коляске. Не дождавшись от меня ответа, она сказала: «Скоро придёт Оскар». Оскар Браун был онейрологом и проводил когнитивную терапию — тем самым помогал Арнелле избавиться от кошмаров. Она выпила снотворное, попросила меня сварить кофе и открыть замок входной двери. Оскар появился точно в назначенное время. Он вошёл сам. Разувшись до голых ступней, он ходил вокруг Арнеллы точно по хрупкому пресному льду и носил в руках чашку с невыносимо горячим кофе, сваренным мной.

⁃ Ты останешься с ней, если она станет недееспособной? — Спросил Оскар.

⁃ Есть риск, что она станет калекой?

⁃ Гипотетически.

Я не мог быть уверен даже в том, что останусь с ней, если она будет в добром здравии. Арнелла ни разу не видела Брауна. Он приходил только когда она спала и исчезал до момента ее пробуждения. Но если бы она услышала голос Оскара на улице, в банке или кафе, то непременно узнала бы его — как узнала меня. Браун лёг рядом с Арнеллой и дважды произнёс: «Лиловые волны шипят и шуршат, на небе белила». Я сидел в кресле и наблюдал. Дыхание моей напарницы углубилось. «Ажурный пожар весенних цветений спасается бегством». Дыхание Арнеллы замедлилось. «Ветер стеклянное тело теплом оплетает». Оскар не знал о том, что моя напарница является моей напарницей и занимается уничтожением ночных кошмаров в бюро «Антифиар». Он работал на поверхности — вводил сознание в медитацию и настраивал его на безмятежность. Оскар оперировал тембром голоса, фонетическими особенностями произносимых фраз и паузами тишины. Его метод имел положительное резонансное и психологическое воздействие на сознание, но только в реальном времени. Арнелла пользовалась услугами Брауна лишь затем, чтобы не падать с ног на работе и иметь возможность добраться до бюро для борьбы с первоисточниками кошмаров. Это был замкнутый круг. Откуда она взяла силы на решительность и нежность — оставалось для меня загадкой. Под монотонный переливистый говор Оскара задремал и я. Я почувствовал в руке кожаную петлю. Затем увидел прикреплённые к ней блестящие цепи, тянущиеся к двум ошейникам. Они охватывали шеи двух идущих впереди меня девушек. Обе ступали гордо, но покорно. Под их короткими белыми платьями проступали тугие кожаные комбинации с заклепками и тонкими ремешками. Я сел на чёрный кожаный диван, появившийся в тот самый момент, когда понадобился. Девушки сняли платья и опустились на пол, чтобы слизывать с него белую кокаиновую пыль. Кожаные комбинации поскрипывали, собираясь в складки на местах изгибов плавной динамики тел. Я не видел их лиц, но знал, кто они такие. Элис и Ронда. Их плечи, скулы, шеи и ноги были покрыты микроскопическими каплями пота, придающими телам завораживающий блеск. Я не понимал, что сплю. Элис и Ронда то сближались друг с другом лицами, то отдалялись, чтобы вновь нащупать розовыми шершавыми языками крупинки алкалоида, рассыпанные по полу. Девушки не поднимали глаз выше моей обуви, потому что сверху лил бешеный белый свет, способный выжечь их глазные хрусталики. Элис и Ронда. Они протягивали к моим ногам похрустывающие в суставах руки и выкручивали шеи, непроизвольно прижимались к полу грудью, скрипя чёрными бюстгальтерами. Я не видел, что было вокруг нас, потому что никто на моем месте не видел бы этого. Элис и Ронда. Они дышали глубоко, в голос. Когда они встретились взглядами, движения остановились. Единственным признаком жизни, отличающим девушек от восковых фигур, была мелкая дрожь, бьющая оба тела. Это была моя дрожь и мой вечерний холод. Они прочли в глазах друг друга единственное желание — наброситься на меня. Обе, как по команде, сорвались с места быстрым кошачьим прыжком — готовые вонзиться зубами в мои плечи. Готовые ласкаться щеками о мои пальцы. Рвать мою одежду ярко-красными ногтями. Жадно вдыхать запах моих волос. Обхватить мертвой хваткой мою шею. Погрузить свои шершавые розовые языки в мой рот. Обсасывать мочки моих ушей. Тереться затянутыми в чёрную кожу промежностями о мои колени. Я увидел их лица, дёрнул петлю с цепями и сказал: «Сидеть». Элис и Ронда. Они сели на пол и притихли. Было ли это моим местом силы и слабостей, о котором говорил мистер Биссел? Почему именно Ронда? Почему именно Элис? Почему не Арнелла? Когда я открыл глаза, она смотрела на меня и плутовато ухмылялась — как настоящая хулиганка, замыслившая пакость ради развлечения. Она вернулась в образ.

⁃ Что тебе снилось? Кошмары?

Что мне снилось? Кошмары?

⁃ В какой-то мере. Оскар уже ушёл?

⁃ Да. Он всегда уходит раньше, чем я просыпаюсь.

Он был неприятен мне, потому что я никогда — ни до, ни после — не видел мужчину, занявшего мое место на кровати девушки так быстро. Поэтому я хотел, чтобы он уже ушёл. В нагрудном кармане моей рубашки лежала его визитка. Я сохранил верность Арнелле даже во сне — бессознательно и добропорядочно. Возможно потому, что не контролировал сон. А она так легко пустила кого-то в свою кровать сразу после близости со мной.

Я понимал, что Оскар был всего лишь терапевтом, но ревность тонка и безрассудна. Я понимал даже и то, что Арнелла могла не знать о расположении Брауна во время сеанса терапии, так как засыпала раньше, чем он появлялся и пробуждалась после его ухода. И это заставляло меня предполагать, что онейролог лёг рядом с ней из-за меня. С целью вызвать во мне ту самую ревность, потому что Арнелла была ему симпатична. Она смотрела на меня сонными глазами. Кровь густела между моих висков тем сильнее, чем больше я размышлял об Оскаре Брауне. «Ты знаешь, что циркадными ритмами обладают не только люди, но и животные? — Спросила Арнелла. А я даже не знаю ее фамилии. — Даже растения и грибы. Впервые об этих ритмах упомянул, кажется, Андростен. Он описывал походы Македонского и зачем-то проследил за положением листьев растения под названием тамаринд. Циркадный ритм — это такой механизм, который должен управлять биологическими процессами организмов в зависимости от дня и ночи, зимы и лета, горя и радости. Ну, зависимости от