– Вы, конечно, знаете, что делаете, – сказала позже Эвелин Мартину, когда яхта пошла правым галсом.

– Думаю, да.

Эвелин хорошо знала, что думал лорд Брекинридж о Мартине как о капитане. Он поделился с ней своим мнением день назад. Теперь она могла убедиться в правильности его слов.

– Мне кажется, многие люди недооценивают значение опыта яхтсмена и его умения управлять яхтой, – сказала она. – Это в первую очередь касается лорда Брекинриджа.

Глаза Мартина засветились интересом.

– Что привело вас к этой мысли?

– Что ж… – проговорила Эвелин неохотно, – я объясню. Первый помощник лорда Брекинриджа хорошо знает вас еще по Итону. И он говорит, что там все считали вас диким, неуправляемым и бесшабашным. Именно поэтому, как он считает, вы не можете принимать обдуманных решений и действуете под влиянием порыва, импульса.

– Как его зовут? – спросил Мартин.

– Шелдон Хатфилд.

Мартин устремил свой задумчивый взгляд к горизонту.

– Ах да, знаю такого. Разумеется, он считает меня «диким и бесшабашным». А как же иначе?

– Почему? – осторожно поинтересовалась Эвелин. Она чувствовала, что за всем этим скрывалось нечто скандальное. Впрочем, все, что было связано с Мартином, всегда было скандальным.

– Однажды я пригласил Хатфилда и его подружку на прогулку и дал ей чересчур резвую лошадь. Бедная девушка визжала всю дорогу.

– И вы находите это забавным? – спросила Эвелин, удивленно приподняв брови.

Он улыбнулся:

– Разумеется. Но я находился рядом и всегда был готов протянуть руку помощи. А когда моя помощь потребовалась, я это и сделал: лошадь девушки неожиданно пустилась в галоп, и мне пришлось догнать ее и остановить. Как бы там ни было, я спас бедняжку. И Хатфилд возненавидел меня. Именно за то, что я спас его подружку. Ведь, собственно говоря, это должен был сделать он. Но он даже и не попытался догнать эту лошадь.

– И потом вы соблазнили ее, – с задумчивым видом проговорила Эвелин.

– Я бы назвал это по-другому… – усмехнулся Мартин. – В общем, потом мне пришлось скрываться от нее неделями.

Эвелин глубоко вздохнула.

– Думаю, вам пришлось скрываться от многих девушек. Одну из них я даже знаю.

– Да-да, ваша приятельница. Как, кстати, ее звали?

– Пенелопа Стивз! Не могу поверить! Вы даже не помните ее имени!

– Она, помнится, была очень хорошенькой. Блондиночка с ямочками на щеках.

– Кажется, все ваши женщины хорошенькие блондинки, – усмехнулась Эвелин.

Мартин беззаботно рассмеялся.

– Так почему же мисс Стивз не присоединилась к вам на этой неделе? Вы больше не дружите?

– Разумеется, мы продолжаем дружить. Но она теперь миссис Ричардсон. В этом году умер ее муж и она в трауре.

– Мне очень жаль.

Мартин снова смотрел вперед. Казалось, какая-то мысль все еще гложет его. Прошло несколько минут, и он снова посмотрел на Эвелин:

– Что бы там ни говорил Хатфилд, помните, Эвелин: бесшабашный человек, действующий под влиянием импульса, не сможет управлять яхтой. По крайней мере мастерски. Здесь, в море, требуется строгая дисциплина, и со стихией не стоит мериться силами.

Не стоит рисковать понапрасну. Даже если яхта стоит на якоре, то вы все равно находитесь во власти приливов, отливов и ветров. Эвелин задумалась.

– Значит, в море никто никогда не может чувствовать себя спокойно?

Мартин снова посмотрел на паруса.

– Да, это так.

– Я знаю, вы разбили две ваши первые яхты. Вы тогда были слишком уверены в себе и в том, что сумеете справиться с морем?

На его лице мелькнуло удивление.

– Вы знаете об этом?

– Многие знают. Я слышала об этом от лорда Рэдли.

Глаза Мартина мгновенно стали холодными, отчужденными и неподвижными. В памяти Эвелин вдруг неожиданно всплыл тот день, когда они с Мартином встретились на перроне. Тогда почему-то он показался ей совсем не таким, каким его все считали.

– Это мое личное дело, и мои яхты не должны никого интересовать, – отрезал он.

– Простите, – смутилась Эвелин. Она была удивлена такой быстрой переменой его настроения. И этой жесткостью в голосе. – Я не знала, что вы воспримете мои слова так близко к сердцу.

Он тряхнул головой, и выражение его лица стало более спокойным, неожиданная злость исчезла.

– Все хорошо. Вы тут ни при чем.

Эвелин припомнила еще кое-что. Об этих яхтах лорда Лэнгдона говорили многое. Кое-кто считал, что здесь не обошлось без вмешательства недоброжелателей. Мартин заказал свою первую яхту сразу после возвращения из Америки. Возможно, все это как-то было связано с братом… В общем, тут было много всяких неясностей.

Не зная, как сгладить эту неловкость, Эвелин молчала. Мартин попросил ее последить за штурвалом и спустился в каюту. Потом он снова поднялся на палубу и стал поправлять снасти, крепившиеся к бортам.

Эвелин посмотрела на его хмурое и сосредоточенное лицо, и ей вдруг пришла в голову мысль, что сейчас он делает то, в чем нет совершенно никакой необходимости с парусами все вроде бы было в порядке. Впрочем, она была не искушена в подобных делах, поэтому могла ошибаться.

Мартин снова осмотрел какие-то приспособления на носу яхты, а затем бросил озабоченный взгляд на воду. Когда он наконец вернулся к штурвалу, Эвелин сказала:

– Кажется, я поняла, чем именно вас привлекает плавание на яхте. Здесь, в море, вы все время заняты. И думаете только о направлении ветра, скорости яхты, высоте волн.

Внимательно глядя на паруса, Мартин ответил:

– Отчасти вы правы. Но только отчасти. Я бы сказал несколько по-другому: больше всего я люблю скорость. И чем она выше, тем большее удовольствие я получаю. Умение управлять яхтой и добиваться нужной скорости, как вы понимаете, приходит с опытом.

Эвелин осторожно повернула штурвал.

– А мне вы советуете отдохнуть и расслабиться…

Мартин посмотрел на свою спутницу, на ее напряженное лицо и высокомерно приподнятый подбородок и вдруг весело рассмеялся:

– Я же говорил, что мы очень похожи. Вы так не считаете? Наверное, нам обоим следует несколько изменить свой темп жизни. Отпустить поводья, так сказать.

– Говорите только за себя, сэр! – нахмурилась Эвелин. – Лично мне придется все время пришпоривать, чтобы идти на достаточно высокой скорости. Я ведь должна уберечь свою несравненную красоту от посягательств таких распутников, как вы.

Мартин озадаченно смотрел на Эвелин и молчал. Она тоже бросила на него суровый взгляд, который, по всей видимости, должен был подкрепить значимость сказанных ею слов. И вдруг они оба прыснули. Они смеялись долго, чуть ли не до колики в животе Мартин и на минуту не мог предположить, что она окажется такой забавной!