— А по какому вопросу? — кокетливо спрашивает, сразу перевоплощаясь.

— С Артуром порешали, что сегодня вечером арендую один из залов ресторана. Закрытая вечеринка. Только я, мои гости и один из обслуги.

Она смотрит на часы, поджимая губы.

— Пройдёмте в мой кабинет. Там обсудим, — с этими словами, виляя задницей, плывёт по коридору.

В кабинете, устроившись в кресле, достаю сигарету. Протягиваю ей.

— Я не курю и, извините, но у нас не курят и… — теряется мадама.

Подкуриваюсь, выпуская дым.

— Вечером ресторан мой. Мне нужен дальний зал. Артур в курсе. Вечеринка закрытая и анонимная. Твои люди накроют ужин и исчезнут. Обслуживать будет одна. Люба. Назови цену за всё. Плачу наличкой, — говорю и затягиваюсь.

Смотрит на меня со смесью возмущение и обожания. Подходит и вынимает из моего рта сигарету. Затягивается и задрав голову, выпускает дым.

— А ты дерзкий, — улыбается, надувая губы. — Это за дерзость у тебя на лице такие шрамы?

Смотрит в глаза, представляя, наверно, как накинусь на неё. Ухмыляюсь своим мыслям. Нет, мадама, у меня в планах другая пташка.

— Бои без правил.

Глаза округляются, и она снова затягивается. Возвращает мне сигарету, выдавая:

— Я могу сама обслужить тебя и твоих гостей.

— Нет. Такая как ты не должна еду подавать. Не царское дело. Исключено.

Она хмыкает, довольная комплиментом и усаживается на кончик стола. Закидывает ногу на ногу, кокетничая.

— Это будет дорого стоить, — заявляет в предвкушении. — Ресторан вечером приносит большую прибыль.

Киваю. Спустя несколько минут, договорившись о сумме, собираюсь на выход.

— Кстати, меня зовут Марианна, — протягивает мне руку.

— Мурад, — протягиваю в ответ.

— Мурад, — повторяет она, облизнув губы. — Надеюсь, теперь ты будешь решать дела со мной, а не с Артуром.

— А ты планируешь здесь задержаться?

— На данный момент я здесь, а что будет дальше не знаю, — пожимает своими острыми плечами. — Обращайся. По любому вопросу, — с этими словами суёт мне в карман джинсов свою визитку.

Ухмыляюсь, закатывая мысленно глаза. Артур гад. Если женщину долго не радовать, то она как кошка будет ластиться ко всем. Чтобы не допустить такого же у Любы, я, как спасатель, помогу пташке.

— Можно ещё вопрос? — получив положительный ответ, спрашивает: — Откуда ты знаешь Артура? Ни за что не поверю, что он вышел бы на ринг или что-то подобное. Таких друзей, как ты, — снова оглядывает с ног до головы, — у него никогда не было…

— Он мне не друг. Считай меня тем, кто поясняет твоему мужу, что можно и нельзя делать в этом городе.

Выхожу из кабинета и сажусь за барную. Прошу Лысого налить вискаря. Тот держится грамотно, вписываясь в интерьер и атмосферу.

— Пока информации мало, но кажется между Любой и ресторатором разлад какой-то. Она была грустная вчера и, когда о нём пытался заговорить, то сразу поникла вся и молча ушла, — тихо произносит Лысый, пододвигая стакан.

Залпом выпиваю. Мне это уже не нравится.

— Сначала подумал, что это из-за жены, но, похоже, что не только из-за этого. Буду держать в курсе, — добавляет, продолжая натирать стаканы.

— Вечером следи, чтобы эта, — киваю в сторону кабинета Марианны, — не совала свой пластический нос в мои дела.

Лысый кивает, ухмыльнувшись. Выхожу на улицу, втягивая воздух. Что их связывает? Не верю, что Любе нравится этот престарелый индюк. Сегодня нужно выбить из неё эту чушь и показать девочке, что на самом деле хочет.

Думает, что так легко от меня отделалась. Я и сам так думал. Но чем больше узнаю о пташке и о её жизни, тем больше понимаю, что отчего-то хочу быть частью. Накаляет то, что она даже не проявляет никакой заинтересованности. Будто нет ни меня, и ничего между нами. Лицемерка.

Решено. Ещё раз услышу о рестораторе что-то, что портит мои планы или тесно связано о его видах на Любу, то пожалеет, что сунулся в этот город.

Приезжаю домой и отвлекаюсь, занимаясь в зале. Убиваюсь почти до самого вечера, чувствуя облегчение. Сегодня решил не участвовать в боях, чтобы вечером пташка увидела без вечных синяков и кровоподтёков.

Прыгаю в машину и мчу в ресторан. Снова встречает Марианна, улыбаясь во все зубы.

— А где ваши коллеги? — спрашивает томно.

Смотрю на неё молча. Та замолкает, поняв, что дорого заплатил, чтобы не отвечать на вопросы.

— Сейчас позову Любу, и она выполнит ваши поручения…

— Нет. Буду в зале. Пусть туда идёт, — отвечаю, подмигивая Лысому.

Тот чересчур довольный, потирает руки. Марианна надувает губы и смотрит вслед.

В зале шатаются официанты, заканчивая приготовления. Лысый уже шепнул кому надо и накрывают на двоих, а не на ораву «коллег», как считает Марианна.

Сажусь, поправляя на себе рубашку. Чувствую себя нелепо. На кой чёрт рубашку надел? Психую и загибаю рукава до локтя. Так-то лучше.

— Когда закончишь свет основной выключи, включи приглушённый и свечи зажги, — говорю официанту. — Музыку ещё нормальную поставь.

Через пять минут всё готово. Залпом выпиваю бокал вина. Так не нервничаю перед боем на ринге. Никогда не нервничаю. Из-за чего мне переживать? Что со мной происходит?!

Вижу, что Лысый высовывается в зал.

— Пора? — спрашивает взволнованно.

Киваю. Через пару минут вижу знакомый силуэт.

— Мамочка, тебе понравился мой подарок? — спрашивает Милана, ходя за мной, пока на работу собираюсь.

— Конечно, моя милая, — снова беру открытку, которую она сделала своими руками и любуюсь. — А торта вкуснее в жизни не ела!

— Честно говоря, Светлана Михайловна почти всё сделала сама… — грустно говорит Мила.

Подхожу к ней и беру её личико в свои руки.

— Без твоей помощи он не получился бы таким вкусным и замечательным, — целую дочь в обе щеки.

Она улыбается, довольная похвалой.

— Жалко, что тебе не дали выходной сегодня. Можно было бы весь вечер мультики смотреть.

— Мы с тобой их и так весь день смотрели, а ещё мороженое ели, гуляли по парку и чего только не делали, — отвечаю, смеясь.

— Это да, — отвечает, улыбнувшись хитро.

Смотрю на неё внимательно и укол в сердце чувствую. Замечаю, как Милана похожа на Артура.

Встряхиваю головой, не желая думать об этом. Он, тем временем, продолжает меня сообщениями заваливать. Сегодня, к тому же, присылает букет из ста одной розы с запиской: «С днём рождения, Люба. Прошу тебя об одном: поверь мне. Я не причиню тебе боли. Хочу лишь сделать вас счастливыми…».