же улице Шевченко чадил, догорая украинский БТР-4, похоже его успели еще засветло достать наши спецназовцы.

Сообщение о том, что бойцы 2-ой ОБрСпН заблокированы в школе № 134 пришли еще до обеда, сейчас на часах 19.20. Получается они ведут бой больше восьми часов. Хорошо, что здание старой постройки и не из «панелек», такое хрен «сложишь». Крыша прогорит, а стены останутся.

Похоже, наши спецназовцы хорошенько напугали укропов, раз те, особо в бой не лезут, а тупо гасят школу из танка, надеясь, на то, что пожар все сделает за них. Значит есть хороший шанс на то, что удастся вытащить бойцов 2-ой бригады.

— Значит так, БТР проходит до конца улицы Герасимовского и из пушки гасит танк, бьёте по башне, чтобы сбить весь обвес. Чингис выпрыгнешь из верхнего десантного люка и шарахнешь по танку из РПГ. По фигу куда попадешь, главное его напугать. Отходите обратно по улице и шарахнешь вот сюда, — я показал на карте на пересечение улиц Герасимовского и Шевченко, где располагался шинный центр «Vianor». Надо чтобы там начался пожар, чтобы мы могли уйти. Когда будем идти по улице Герасимовского, то там будет боевое охранение укропов, которое оцепило школу. Вот, кстати, — я показал на экран пульта управления дрона, — видите вот эти два бойца, и вот еще, и еще. Так значит, «Тигр», свернет на Углицкий переулок и встанет на пересечение с улицей Бондаренково. А наш «Тайфун» по Герасимовскому переулку зайдет на задний двор школы. Подойдем максимально близко к школе, заберем наших и свалим.

— Все в «Тайфун» не влезут, — подал голос Птица.

— Знаю, — кивнул я. — Запихаем раненых в десантный отсек, остальные пешочком добегут до «Тигра», а там уже и БТР подскочит. Работаем жёстко, всех встречных с оружием валим первыми и без раздумий, но, чтобы с гарантией, а то не дай бог очухается какой-нибудь подранок и влепит нам в тыл. БК не жалеть, его у нас с избытком.

— Это всё хорошо, но как вы товарищ майор сообщите спецназовцам, что мы — подмога? — узрел самый слабый момент моего плана старшина Шушин.

— В «Тайфуне» есть громкоговоритель, я им по нему и сообщу, что мы подмога и прибыли за ними, — пожал я плечами.

— Так они и поверят, — скептически скривился старшина. — Скорее всего, они еще и по нам влепят, приняв за укропов. Известно, что хохлы захватили наши рации и слушали переговоры, они знают позывные спецназовцев в школе и наши спецназовцы знают, что хохлы это знают. Могут не поверить, что мы — это группа эвакуации.

— Мы не аду, дабит рус, баруду хватай, быстро выбегай. Дакика на сборы! — тут же выдал я тарабарщину на смеси русского и непонятного языка.

— Это что сейчас было, товарищ майор, — удивленно захлопал глазами Дрын.

— Старший у спецназовцев — капитан Александр Жихарев, он, как и я был в командировке в Сирии, он поймет, что я сказал, а заодно, поймет, что с ним говорит тот, кто был в составе российского контингента в «песочнице». Это привлечет их внимание, а дальше, и так будет понятно, что мы свои, кстати, чтобы у каждого был баллончик с белой краской, надо будет Zетки успеть намалевать, како обратно пойдем, а то бойцы Самохвалова сожгут на хрен, приняв за укропов. Если что, то можно прям на ходу рисовать на капотах, пусть криво, лишь была загогулина в форме Z, этого будет достаточно.

— А что ваша фраза обозначает? — спросил Дрын.

— Мы не враги, русские офицеры, автомат хватай, быстро выбегай, минута на сборы, — ответил я. — Я в Сирии провел всего пару месяцев, из которых две недели был в госпитале. Знаю пару фраз и десяток ругательств.

— А скажите какое-нибудь ругательство на сирийском, — тут же попросил Дрын.

— «Маньюке» — пиздюк, «кыс» — влагалище, поэтому, когда видишь кошек на улицах Сирии, не стоит их подзывать "кис-кис", как у нас это делают, «арса» — человек нетрадиционной ориентации, «эри» — мужской половой орган, — тут же выдал я. — Хватит?

— Ага, — кивнул Дрын.

— Отлично, — скривился я, — тогда продолжим. Еще раз прогоним, что делает каждый, перекуриваем и вперед по коням. Каждая минута на счету, пацаны нас уже заждались.

Глава 9

Мост через речку Харьков (кто бы мог подумать, что в городе Харьков протекает речка Харьков) прошли быстро, уже на северном берегу натолкнулись на небольшой пикет из трех машин, рядом с которыми кучковались облаченные в «милитари» молодчики с битами и кусками железяками в руках, а также разнообразными вариациями на тему «коктейля Молотова» — стеклянные бутылка и банки, наполненные бензином с вставленными в горловины тряпками. На капотах машин коряво изображён знак харьковский нацистов из «Фрайкора» — стилизованная под букву «Ф» немецкая свастика «вольфсагель». Как бы это самодельное оружие помогло им в случае прорыва, вооруженного автоматами и пулеметами спецназа, не понятно.

Поскольку «Тайфун» шел первым, то мне надо было принимать решение, что делать с молодыми парнями и девушками возле легковушек. Решение пришло быстро.

— А, ну, гэть с дорогы, працюе эСБэУ! — рявкнул я в микрофон громкоговорителя. А потом отключив громкую связь, приказал Шушину. — Папаша толкни их машины аккуратненько, чтобы молодежь не задеть, но тачки обездвижить.

Молодые люди благоразумно брызнули в разные стороны стремительно и быстро. В Украине уже давно привыкли, что эСБэУшникам многое сходит с рук и они вне закона. Они могут убивать людей открыто и при свете дня, не боясь ответственности и закона. За последние годы, особенно при Зеленском, который поставил во главе СБУ своих людей, сотрудники Службы безопасности Украины творили настоящий беспредел.

Ничего не отвечая, старшина крутанул руль и «Тайфун» зацепил левым бортом одну из машин, которая в свою очередь толкнула соседнюю машину. Идущие следом «Тигр», а потом и БТР повторили маневр головной машины. То ли это было сделано в соответствии с четким приказом повторять все маневры впередиидущего транспорта, то ли из хулиганских побуждений, но после прохождения БТРа все три легковушки представляли собой смятые консервные банки, не подлежащие восстановлению.

Глянув в экран планшета, на который сейчас передавалась картинка с камеры, ориентированной тыл продвижения нашей колонны, удивленно хмыкнул — перемолотые колесами наших машин