— И что нам это даст? В городе его давно уже нет.

— Разошлете по таможням, вдруг где выстрелит.

— Тебе пролетку дать? — предложил Джек.

— Ну не пешком же топать?

— Скажи Пьеру, что потом он свободен.

— Хорошо.

Я направился к стоявшей за оцеплением пролетке. Пратт принялся что-то обсуждать с хмурым Заре. Дознаватели с легким сердцем погрузились в свою карету и отправились восвояси, а стражников без лишней суеты начали сменять нацепившие на плащи и куртки служебные бляхи дворцовые охранники.

Теперь бы еще Малькольма Паре на месте застать…

На квартиру я вернулся только под вечер. Разулся, накинул куртку на вешалку и прямо в одежде повалился на кровать. Вымотался за день — сил нет. Да и на нервах все это время. Синица в руке неожиданно обернулась мерзкой жабой, и надежд на обратную метаморфозу практически не осталось.

Якоб Ланц под замком, но ничего толком не знает. Ош мертв. Неизвестного толстяка давно след простыл, и задержать его поможет только чудо. Даже от набросанного со слов Ловкача портрета сейчас толку немного. Упустили мы время, упустили. Жуликов, которых я по просьбе Мешка Костей к делу пристраивал, и тех не найти. Как в воду канули…

Так что настроение, откровенно говоря, было хуже некуда. Что нам сейчас вообще остается? Сидеть и ждать у моря погоды? А тем временем наконечники спокойно вывезут из Стильга…

Когда раздался стук в дверь, я соскочил с кровати, вытащил из-за голенища сапога шило и, заведя руку за спину, крикнул:

— Кто там?

— Открывай! — рявкнул из-за двери Джек.

— Чего надо?

Я отодвинул в сторону засов и посторонился, пропуская Рауля Лурингу.

Тот прошел в комнату, мельком глянул в висевшее на стене зеркало и, поправив растрепавшуюся шевелюру, направился к столу.

— Мы решили обсудить сложившуюся ситуацию.

— Надеюсь, ты не против? — съехидничал Джек Прагг и помахал у меня перед лицом бутылью с вином. — Штопор есть?

— У меня просто склад штопоров, — тяжело вздохнул я и запер дверь. Ничего обсуждать не хотелось. Ничего уже не хотелось. — Внутрь протолкни.

— Да уж разберусь как-нибудь. — Рыжий прямо на пол сбил ножом с горлышка бутылки сургуч и огляделся по сторонам, — Кружки, кружки у тебя точно должны быть. Морякам без кружек никак.

Я вытащил из шкафа три оловянные кружки, выставил их на стол и уселся на кровать. Успевший откупорить бутыль Джек набулькал мне вина и пододвинул стул к раскладывавшему на подоконнике какие-то бумаги графу.

— Портреты толстяка на границу отправили? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул Рауль. — Но надежды на них мало.

— Ты лучше скажи, что по Ошу думаешь. — Джек пригубил вино, разглядывая разложенные графом записи.

— Завербовали его давно. Лет семь назад, если не раньше…

— В поле зрения ни тайной службы, ни надзорной коллегии он не попадал, — заметил Луринга.

— И тем не менее, — пожал я плечами, — Вполне возможно, его использовали втемную. Записей по марионеткам не нашли?

— Думаешь, они должны были быть?

— Не исключено. Не зря же поджог пытались устроить.

— Паре пока молчит, — вздохнул граф, в один присест осушил кружку и отодвинул ее Джеку. — Мне вот что непонятно: какое отношение имеет к этому делу Ланье. То ли он прячущийся за ширмой кукловод, то ли его просто подставили.

— И почему решили убрать Оша, — вновь наполнил кружку графа Пратт.

— Все просто: те двое марионеток действовали не сами по себе. Дожидавшийся их на улице сообщник увидел, что мы захватили Ловкача, сложил два плюс два, и судьба Мешка Костей была решена, — Я поднялся с кровати и взял бутыль. Оражское «Червонное», девятьсот шестидесятого года. Наверняка граф из погребов отца прихватил. — Да он теперь им и не нужен был больше, по большому счету.

— Кому — им? — уставился на меня Джек.

— Еретикам.

— Уверен?

— У тебя есть другие кандидатуры?

— Пока нет.

— Вот видишь.

— И все же меня не оставляет ощущение, что мы упустили какой-то важный момент, — нахмурился Рауль. — Знать бы наверняка насчет Ланье!

Я заходил от стены к стене.

— Зачем Ланье привлекать к этому делу Оша? Пусть медики неправильно определили время смерти Джоэля и Грая, и наконечники похитили именно они, пусть. Но никакого смысла в этом случае усложнять схему не было. Ланье не дурак.

— Никто и не спорит, — зевнул Джек.

— Тогда исходим из того, что Ланье решили сделать козлом отпущения, — задумался граф.

— Дела настолько плохи?

— Я даже представить боюсь, что будет, если Драгарн не получит обещанных наконечников, — вздохнул Рауль, — Дела на фронтах, сам знаешь, не ахти…

— Новые известия? — заинтересовался я.

— Без наконечников Марну нам не отстоять.

— Данциг держится уже который месяц…

— В Данциге заняла круговую оборону чуть ли не треть всех экзекуторов Пламенной Длани. Мы перекинуть столько экзорцистов в тот же Магрев позволить себе не можем.

— Надо Ловкача по новой допросить, — решил вдруг Джек и поставил кружку с вином на стол. — Чтоб от и до, ни одной мелочи не упуская…

— Завтра допросим. — Граф начал убирать выложенные на подоконник бумаги в кожаный тубус. На то, что из мошенника удастся вытрясти хоть что-то полезное, он явно не рассчитывал, — Поздно уже.

— Да, поздновато… — не упустил я возможности намекнуть незваным гостям на свое желание отправиться на боковую.

— Завтра… — Пратт осторожно, стараясь не взболтать осадок, вылил остатки вина себе в кружку, — завтра с самого утра за тобой заеду.

— Договорились.

— Для начала поговорите с Паре, вдруг что-то его людям разузнать получится, — сказал, поднимаясь, Рауль, — Они всю ночь работать будут.

— Хорошо, — Джек осушил кружку, — До завтра…

— Приятных снов, — усмехнулся я и запер за гостями дверь.

И чего приходили? Вина выпить негде было? Или решили проверить, как я тут устроился? Ладно, неважно. С Ловкачом завтра и в самом деле потолковать еще раз стоит. Да и по знакомым пройтись не помешает. Вдруг у кого после смерти Оша язык развяжется? Но это все завтра.

А сейчас — спать.

Разбудил меня на рассвете следующего дня стук в дверь. И хоть дрых всю ночь как убитый, голова была чугунной, глаза не открывались, да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего.

— Рыжий, ты, что ли? — натягивая штаны, поинтересовался я.