— Наконец, — изрекает Макаров.

Изображает недовольство, хотя был бы не против, если бы Анфиса поехала за одеждой в соседний город.

— Я нашла джинсы и рубашку.

Анфиса кладет магазинные упаковки на соседнее кресло. Потом понимает, что их надо раскрыть, и срывает верхушки. Я наблюдаю за ней, словно она мой клиент, и вновь вижу ее нервозность. Она совершенно точно выбита из колеи. Пытается не подать виду, а сама переживает и боится слова лишнего сказать. И это не прежняя ревность, а именно страх.

Я опускаю глаза ниже. Оглядываю ее наряд, утыкаясь в бархатные туфли на высоком каблуке. Они пластмассового зеленого цвета, довольно светлые… Так что на них можно разглядеть разводы от капель воды. Носки потемнели, словно их окатило брызгами.

— Я дальше сама, — я перехватываю ее ладони, забирая джинсы.

Наши глаза встречаются. Анфиса на секунду поднимает взгляд на мое лицо и прочитывает то, что я всё поняла.

Это она толкнула меня.

На эмоциях.

Импульсивная мстительная вспышка, которая ослепила ее из-за того, что Макаров поцеловал меня.

И она уже жалеет.

Не о своем поступке, а о последствиях.

Боится гнева босса, если правда вскроется.

— Ты свободна, Анфиса, — добавляю.

Я пересаживаюсь на другое кресло и сдираю бирки. Каблуки Анфисы стучат в обратном направлении, она уходит, и мы с Макаровым снова остаемся наедине.

— Спасибо, — я накидываю на плечи рубашку и возвращаю ему пиджак.

Он не сразу замечает мой жест.

В нем удивительным образом сочетается напористость и деликатность. Он только что распускал руки, а тут отвернулся, чтобы девушка могла спокойно переодеться. Это оказалось очень кстати, я использовала его проснувшееся джентльменство, чтобы сбросить бюстье.

— Обращайся, — Макаров оборачивается через плечо и забирает свой пиджак.

Разгадать его сложнее, чем Анфису.

Или истина лежит на поверхности?

Он на самом деле не привык к таким девушкам, как я?

Нажимает, потом откатывает назад, вспоминая, что я другая, ищет подход и пытается не передавить. Не сломать хрупкую игрушку. Он жесткий по натуре, это я тоже вижу. Достаточно вспомнить, как он только что говорил с подчиненными в машине. Металл в голосе и непоколебимая уверенность, что каждое его слово будет исполнено.

Он властный.

Влиятельный.

Не стоит обманываться.

— Станислав оставил мне визитку, — я перевожу тему на его охранника. — Я набирала ему один раз, он не взял трубку. И не перезвонил.

— А что ты хотела?

— Узнать новости об Артуре. С ним поговорили?

— Думаю, да.

— Думаю?

— Мне бы сообщили, если бы возникли проблемы. Его должны были успокоить, чтобы он не лез к тебе и твоей семье. Этим занимаются. Или тебе опять прислали вагон роз?

— Не прислали, но я все равно хочу поговорить со Станиславом.

Макарову не нравится моя затея. На его волевом лице написано “ты забиваешь голову глупостями”.

— Хорошо, я распоряжусь. Он позвонит тебе.

Звучит формально. Будто он всего лишь произносит то, что я хочу услышать.

Мы выходим из ресторана. Мне подают другую машину, Макарову нужно ехать по делам. Он целует меня в скулу на прощание, улыбается с холодным блеском в зеленых глазах и многозначительно бросает “до вечера”. Я сажусь в немецкий седан, который напоминает неповоротливый корабль, и вижу на противоположном месте нового помощника.

— А где Анфиса? — спрашиваю блондина с модной стрижкой.

— Ее срочно вызвали в офис, я сегодня буду подменять ее.

Срочно…

Кажется, она решила переждать бурю и спрятаться от греха подальше.

Не выйдет, Анфиса.

Я быстро просматриваю расписание.

Мне везет и следующая встреча назначена со стилистом Виталием. С ним можно расслабиться, тем более мы едем в его главную студию. А он с таким восхищением описывал ее, что я сама загорелась идеей побывать у него в гостях.

Он готовит мое свадебное платье. Довольно скромное и лаконичное, за что ему огромное спасибо. Мне не придется путаться в огромных юбках и километровых шлейфах. Без того сплошной стресс. Макаров подключил связи, чтобы нас досрочно расписали. Церемония назначена до вылета и должна пройти в закрытом загородном клубе.

— Анфиса нужна мне здесь, — я показываю новому помощнику на строчку с адресом студии Виталия. — Пусть приедет.

Блондин хмурится, он вхолостую открывает рот и лишь со второй попытки подбирает слова.

— Боюсь, не получится. Она действительно занята…

— Передайте ей, что я настаиваю. Нам нужно с ней поговорить.

Я отворачиваюсь к окну, показывая, что разговор окончен. Это скребет по нутру, я неуютно себя чувствую в роли строгого начальника. Я не просто так выбрала профессию психолога — я люблю выслушивать и помогать людям, а не командовать ими железным голосом.

Но мои слова действуют.

Блондин пишет Анфисе.

Мы приезжаем в студию, где Виталий встречает нас у дверей. На нем темно-синие джинсы и куртка с квадратными плечами, которые добавляют им полметра ширины. Из куртки торчат нитки и разноцветные фенечки, из-за чего Виталий выглядит нарядным и небрежным одновременно.

Современная мода — это, конечно, нечто. Все эти рваные края, торчащие капюшоны, худи, кроссовки и спортивные штаны на любой случай жизни. Я сама чувствую себя уютно в такой одежде, хотя мне не дает покоя одна мысль. В какой момент мы стали одеваться, как бомжи из Нью-Йорка девяностых и считать это нормой?

— О, господи! — вместо приветствия выпаливает Виталий. — Что это на тебе?

Ему явно не нравится комплект, который принесла мне Анфиса, чтобы сменить мокрое платье. Стилист смотрит на меня с недоверием и побаивается приблизиться, словно дурной вкус может передаваться воздушно-капельным путем.

— Это надо срочно снять, — он указывает на мою одежду. — И сжечь.

Мне становится смешно.

Я подхожу к нему вплотную, игнорируя его выставленные ладони, и становлюсь на носочки. Целую его в щеку — он обычно так здоровается.

— Я тоже рада тебя видеть, — говорю ему. — Мое платье готово?

— Ты не заслужила.

— У меня случился форс-мажор. Пришлось надеть, что попалось под руку.

Он смотрит на меня с прищуром. Решает простить или нет заблудшую душу.

— И ты не будешь тяжко вздыхать на примерке?