Стефан вытаращил на нее глаза. Эта девочка-женщина его дочь? Мысли об общем с Розой малыше глубоко тронули его. Он размяк и стал уязвимым.

— У меня был тяжелый день. Я устал, — признался он наконец. — Я люблю тебя очень, очень. Я хочу для тебя самого лучшего.

— Знаю. Я знаю, как сильно ты меня любишь, как неустанно заботишься и стараешься делать все, чтобы я не чувствовала так остро потерю матери. Не каждый папа перестроил бы всю свою жизнь, чтобы сбылись мечты дочери.

Стефан отрывисто кивнул и потер глаза. Слезы жгли их.

— По-моему, что-то попало мне в глаза, — солгал он. — Они слипаются.

В тени розового сада матери Роза протянула руки к луне. Когда-то давно девочкой она просила луну прислать ей фей, чтобы они обнимали ее и любили, раз матери не было рядом.

Руки упали, и она сжала их в кулаки. Почему Стефан открыл дверь в прошлое? Оно так долго не давало о себе знать. И она чувствовала себя в безопасности.

Отец наблюдал за ней с кухонного крыльца. Она знала, что он беспокоится.

— Он не похож на других, Роза, — ласково проговорил Маури. — Стефан хороший человек. Он надежный, точно скала. Он поймет, если ты все расскажешь. Есть вещи, о которых нельзя молчать, и, кажется, пришло время все рассказать. Прошлой ночью ты не явилась домой. И Силвестр Фрэнк сказал, что сегодня утром видел твой пикап у дома Донатьенов. Иди сюда и сядь рядом со мной.

Когда Роза села на ступеньку рядом с ним, он взял ее руку.

— Мне следовало быть с тобой, Роза. Но меня не было. Тебе пришлось заботиться о доме, обо мне и о бизнесе. А ты была совсем ребенком. Жалкая, оборванная маленькая девочка с зубочистками вместо ног.

— Мы со всем справились, папа.

— Ты все сделала прекрасно. Не я. — Он погладил ее руку. — Я был эгоистом. Бутылка помогала мне убегать от боли. Я знал, что твоя мать хотела путешествовать. Но я никогда не баловал ее. Работал, как черт, забывая обо всем на свете. Иветт много рассказывала о Стефане, Он добился успеха там, где я потерпел поражение. Этому мужчине можно доверять. Пожалуй, тебе, Роза, пора подумать о том, чтобы устроить свою жизнь. Не беспокойся обо мне. У меня свои планы.

— Можешь рассказать мне о них?

Она стрельнула в него взглядом и улыбнулась.

— Нет. Но могу сказать, что в этом городе нелегко найти укромный уголок.

— Иветт?

Маури уклонился от прямого ответа.

— Конечно, она открыла мне глаза на многое. Дело в том, Роза, что жизнь — это движение. Держу пари, что в доме звонит телефон. Это тебе. Лучше ответить.

— Я в нашей постели, — прозвучал в телефонной трубке голос Стефана.

— В нашей постели.

Роза задрожала, хотя в ее спальне было не холодно.

— Я тоскую по прошлой ночи, — проурчал он. — Я мечтаю поцеловать каждый дюйм твоего тела. Почему прошлым вечером ты пришла ко мне?

— Ммм, что?

— Почему прошлым вечером ты пришла ко мне? Ты сказала, что хочешь поговорить.

— Я хотела узнать, извинился ли ты перед Майком, и отдать чек за крышу.

Тишина в трубке показалась ей угрожающей.

— Стефан?

— Как ты и требовала, я вернул деньги. Вопрос с крышей не подлежит обсуждению. Мне так хотелось принести тебе завтрак в постель. Наверное, это были бы блинчики с клубникой.

— Перестань говорить «постель».

— В чем дело, Роза? — после недолгого молчания пробормотал Стефан.

Ее тело ныло, а Стефан был слишком далеко.

— Я прекрасно провела время, я хотела тебе это сказать… Но я… ммм… знаешь ли, не каждый день просыпаюсь в постели с мужчиной.

— Знаю. Вероятно, нам следует это как-нибудь повторить. Спокойной ночи, дорогая.

Раздался щелчок. А Роза держала в руках трубку и не сводила с нее глаз. «Дорогая». Ее в первый раз в жизни назвали так. Все говорили просто «Роза». И ей нравилось быть просто Розой — так спокойнее. Роза устроилась поудобнее в постели, наблюдая, как ночной ветер играет кружевной занавеской. Она не могла забыть Стефана. Он был так нежен той ночью. Она не сможет пережить его потерю. Решившись, Роза набрала номер его телефона.

— Нет. Я все это уже проходила. Не хочу больше. И прямо на этом месте, Стефан, нам надо остановиться. Ты видел, как я сбежала сегодня утром. Я не хотела, но… сбежала.

— По-моему, ты говорила, что мы всегда будем вместе принимать решения?

Она узнала жесткий, решительный голос, в котором уже не было знакомого акцента.

— Ты пожалеешь.

— Не думаю, — хихикнул он.

— Я ненадежная.

— Я знаю, что ты… абсолютно надежная и деловая.

Роза сжала трубку. Стефан молчал.

— Ты пытаешься спорить, потому что, если ты…

— Ты очень напряжена, дорогая. Если я обидел тебя, мне очень жаль.

Роза сглотнула, вспомнив, как нежно Стефан овладел ею, и у нее пересохло в горле.

— Не могли бы мы сказать… ммм… спокойной ночи?

Стефан начал что-то мягко говорить по-французски. Роза не понимала ни слова. Смысл выдавала его интонация. Повесив трубку, Роза легла на спину. Это невозможно! Она не может не думать о его ласках.

Роза соскочила с кровати и побежала принимать холодный душ. Проходя через комнату матери, в которой и теперь жили тени прошлого, она содрогнулась. Максин Грейнджер говорила дочери, что любит ее. А потом бросила.

Роза шагнула под ледяную воду, позволяя струям стекать по лицу. Она должна все забыть. Отвернуться от прошлого и… от Стефана.

Утром Роза с трудом открыла глаза и выключила будильник. Пора открывать лавку. Всю ночь ей снилось, что Стефан любит ее. Он держал ее на руках одновременно почтительно и страстно.

Из-за этих видений она проснулась совершенно разбитой. В шесть утра она вышла на парадное крыльцо и заметила отца, который только что вернулся откуда-то. Он выглядел очень довольным.

— Буду в лавке позже, Рози, — крикнул он. — Сначала немного вздремну.

Роза потянулась и побежала. Если прибавить шагу, можно, хоть недолго, не думать о Стефане.

Но едва она завернула за угол, как увидела Стефана собственной персоной, бегущего к ней. Влажные волосы спутались и блестели. На голой груди сверкали бисеринки пота. Шаг размашистый, как у атлета. Он выглядел разогретым и совершенно готовым к… Боже, как Роза хотела его.

Нет, довольно. Лето кончится, и она с разбитым сердцем будет смотреть ему вслед. Она увеличила скорость и повернула в другую сторону. Он быстро догнал ее.

— Луи уехал. Эстелла вчера вечером повела его на прогулку по пастбищу. Он наступил в свежую коровью лепешку. Затем на озере он познакомился с чигу. И, кажется, страдал от укусов всю ночь. По-моему, моя мать и дочь забыли его предупредить, что опасно гулять ночью без жидкости от мошкары, — бубнил Стефан, не сбавляя темпа. — Моя мать вернулась домой утром в прекрасном настроении. Ты не знаешь, в чем дело?