– Чего мы тут сидим? Чего ждем? Они найдут способ перебраться сюда ночью и сожрут нас всех…

Такие ходили в лагере разговоры. Брайс сам их слышал. Он уже несколько вечеров подряд бродил по лагерю, закутавшись в плащ, и слушал, о чем говорят его люди. Они еще не знали его в лицо, так что он пользовался этим, пока мог.

Но тем вечером в лицо его узнали все. Как только село солнце, Брайс велел объявить общий сбор, но тихо, не трубя – так, чтобы орки не заметили подозрительного движения и суеты. Когда три тысячи человек, которых он привел в это место, собрались кругом возле его палатки, Брайс вышел к ним.

– Я не могу усилить магией свой голос, чтобы орки нас не услышали, – сказал он. – Поэтому тем, кто стоит сейчас ближе ко мне, придется передавать мои слова стоящим сзади. Вы все знаете, кто я?

По толпе солдат прошел ропот: как Брайс и просил, передние передавали его слова задним. Его порадовала слаженность и беспрекословность их действий: это было хорошим началом.

– Я принц Брайс из Митрила, брат короля и ваш маршал. Там, по ту сторону озера Мортаг, стоят четыре тысячи орков. Их больше, чем нас, и мы находимся в невыгодной позиции, а с учетом местности не можем навязать оркам удобное для нас место боя. Поэтому биться мы будем здесь.

– Когда? – крикнул кто-то из темноты. – Когда мы наконец будем с ними биться?

– Скоро, – ответил Брайс. – Но мало дать бой, нужно победить. Для этого мы, а не они должны выбрать место и время. И я знаю, как это сделать. Я могу обещать вам победу.

Он не повышал голос, но его речь разносилась на весь лагерь, ровно, далеко, лишь слабыми отзвуками долетая до середины озера. В этот миг у самой кромки воды кто-то громко запел пьяным, осоловевшим голосом. Брайс удовлетворенно кивнул: его приказ исполнили. Если хоть слово долетит над водой до чутких ушей орочьих шаманов, то этот пьяный ор его надежно заглушит.

– Чтобы победа стала возможной, некоторые из вас погибнут, – сказал Брайс. – Только Светлые боги знают, кто именно это будет. Но одного человека нам придется выбрать сейчас. Того, кто не переживет победы, но именно его жертва сделает победу возможной.

– Девка эльфа полюбила-а! А потом влюбилась в гнома-а! – истошно неслось с берега озера.

– Один из вас должен будет проникнуть в лагерь орков под видом разведчика и позволить себя схватить. Его будут пытать. Он умрет, вероятно, в муках. Орки растерзают и сожрут его тело. Но то, что он им скажет во время пытки, поможет нам победить.

– А потом влюбилась в тролля-я! И попрыгала на орке-е!

Лагерь молчал. Брайс тоже взял паузу. Некоторое время над лагерем разносилась лишь похабная песня, и каждый, слушая о похождениях разудалой девки, думал о том, не ему ли предназначена страшная участь, которую только что так спокойно и подробно живописал молодой маршал.

– Тот, кто принесет эту жертву, будет вознагражден, – продолжал Брайс. – Если он знатен, его наследник получит титул, на ступень превышающий самый высокий титул его рода. Если он простолюдин, то всем его родичам будет пожаловано дворянство. И в любом случае его семья получит щедрое вознаграждение, которое бедного сделает богатым, а богатого озолотит вдвое против нынешнего.

Лагерь молчал. Брайс ощутил – в первый раз, – как у него засосало под ложечкой. Он стоял так близко к этим молчащим людям, так ясно видел их глаза, блестящие в полумраке и огнях костров. Так ясно, что мог прочитать их мысли.

– Если никто не вызовется, нам придется отказаться от этого плана. Посылать на верную смерть насильно я никого не стану. Ни в эту ночь, ни в любую другую, пока ношу звание королевского маршала. Даю вам в этом слово принца Митрила.

Пьяный певец над озером взял ужасающе фальшивую ноту, надорвал глотку и смолк. Никто так и не узнал, чем закончились опасные любовные приключения воспетой девицы. «Жаль, – подумалось Брайсу, сколь ни нелепой казалась сейчас эта мысль. – Занятная песенка».

– Я буду ждать в своем шатре, – сказал он и ушел от них.

…Крики были чудовищны. Они раскатывались по долине вокруг озера, подобно грому, отзывались в горах беспощадным эхом, проникали в нутро каждому, кто их слышал. Люди падали на колени, молились, закрывали лица руками. Каждый мог оказаться на месте этого человека. Каждый в глубине души стыдился, что не ему хватило на это отваги.

– Его звали Гейбл из Тарина, – сказал Брайс, глядя на холодное мерцание звезд в отражении льда. – Я сделаю так, что это имя запомнят.

– Что он выбрал? – спросил лорд Пейванс. Он первым поддержал идею Брайса, первым поверил, что это может сработать. Первым поверил В НЕГО. Это Брайс собирался запомнить тоже.

– Дворянство. Всем им нужно дворянство. Порой я думаю, не слишком ли мы большое придаем этому значение.

– Чему именно, мой принц?

– Всему этому. Знатности. Происхождению. Способностям к магии. Чистоте крови…

Еще один вопль, самый страшный, рвущий душу в клочки, оборвался на излете. Эхо звучало еще несколько мгновений, словно воздавая последние почести мученику из Тарина. Потом все стихло.

– Да примут его Светлые боги в свои чертоги, – сказал Брайс, и лорд Пейванс повторил за ним те же слова. Брайс смотрел, как Пейванс делает охранный знак, и заметил, что на его лбу блестят бисеринки пота, несмотря на то что стоял мороз и пар вырывался изо рта при дыхании.

– Когда начинаем? – спросил Пейванс, и Брайс ответил:

– Сейчас. Очень тихо. Никаких огней. Людей выпускать по одному с интервалом в две минуты.

– Да, мой принц.

– Все получится, – сказал Брайс, хотя лорд Пейванс не нуждался в ободрении. Вовсе не Пейванс здесь в нем нуждался. – У нас все получится.

«Иначе я буду знать, что погубил хорошего смелого человека ни за что», – подумал он и, повернувшись к шатрам, отрывисто махнул рукой.

Они досконально обсудили каждый шаг, и Брайсу достались в наследство от отца отлично вышколенные командиры, исполнительность которых сейчас оказалась на руку. Когда подготовка, занявшая два часа и прошедшая совершенно бесшумно, завершилась, пришел черед магов. Брайс был самым сильным среди них, за исключением лорда Иссилдора, и поначалу настаивал, чтобы именно ему позволили стать связующим звеном. При плетении настолько мощного заклинания, когда множество аур срастаются в одну, подпитывая друг друга и аккумулируя удар непостижимой силы, необходим стержень, на который эта сила будет опираться и, отталкиваясь от которого, разойдется кругами, сотрясая мироздание. В Брайсе было достаточно маны и мастерства, чтобы выступить таким стержнем, но лорд Иссилдор наотрез отказался. Он даже заявил, что в таком случае умывает руки и пусть обходятся без него – что было, конечно, исключено, ведь именно он руководил боевыми магами и направлял их силу в нужное русло.

– Вы нужны Митрилу живым, мой принц, и в здравом уме, – сказал Верховный маг с плохо скрываемым раздражением, когда Брайс принялся с ним спорить. – Понимаю, вы впервые на войне и вам не терпится показать свою удаль. Но если мы вернем в Эрдамар вместо вас истекающего слюнями недоумка с выжженным мозгом, это слишком уж обрадует вашего брата.