– Последний из Наитов убит идунами, сброшен в реку и сожжен. А пепел, в который обратились князь Норвол и его старший сын, развеяли по ветру. Сердце исчезло, дитя. Тебе нечего бояться.

✦✦✦✦

Идол плакал кровавыми слезами. Одинокий, потерянный, притворившийся огромным валуном, он стоял в окружении сорной травы и растерянно держал в руках каменную чашу. Кто-то счистил с него мох и сорвал стебли вьюнка, обнажив давно забытый лик. Подношения ему не принесли, однако же размазали краску под глазами и начертили на широком лбу символы, за которые король Абнер приказал отрубать руки по самые локти. Яграт застыл перед старым богом, и люмина, испускавшая сладковатый дым, тревожно замерцала.

– Я же говорил, что в этой деревне живут безбожники. – Бёв пнул сапогом каменный бок изваяния и насмешливо поглядел на Рунд. – Старую развалину надо бы разбить.

– По-моему, он сделан из гранита. – Кация осторожно коснулась раззявленного в безмолвном крике рта и тут же отдернула руку. – Какая гадость.

Но вороний бог не был страшен. Здесь, в глухом лесу, он был одинок и плакал по утраченным дням, когда ему поклонялись. Все хотят любви, даже такие страшные божества. Странное дело, но сейчас, в этом лесу, единственным близким созданием Рунд казался бог, лишенный имени.

– Пойдем. – Она отвернулась и потянула за собой лошадь. – Шим не мог уйти далеко. Найдем его и двинемся дальше.

– Ну уж нет. – Рука Бёва сдавила ее плечо – сильнее, чем обычно. – Мы повернем назад. Я не позволю, чтобы эти люди остались без наказания. А этот камень мы возьмем с собой, чтобы рубить на нем головы.

– Заманчивое предложение. – Кация провела рукой по узорам на голове и облизнулась. – Но дурацкое. Однако как ты себе это представляешь? Тацианские лошади, конечно, сильны, но не настолько, чтобы тащить эту махину до самой деревни. Поступим проще: сожжем вражьи языки, а пепел подарим яграту в Горте. Думаю, он обрадуется. Неловко приходить в гости с пустыми руками.

Яграт, стоявший рядом с ними, поглядел на Рунд. Его губы беззвучно шевелились, но, как всегда, он решил оставить свое мнение при себе. Светлые глаза блестели так, словно парень собирался заплакать. Он охотно отмолит души всех, кого положат в битве Бёв и Кация. А она сама, конечно же, внимательно проследит за тем, чтобы каждого предателя как следует поджарили на костре. Прожевав последний кусок уса, Рунд зло сплюнула его в пустую чашу.

– Хорошо. Тогда нам нужно идти быстрее.

– Это еще почему? – Бёв отпустил ее, но продолжал пристально следить за каждым движением. Что-то непоправимо изменилось, и Рунд теперь не внушала ему доверия.

«Да и пес с ним».

– Потому что ты сын идиота, а в этом лесу любой оборванец сможет перерезать нам глотки быстрее, чем ты пернешь. Посмотри вокруг. Здесь день равен ночи, и никто из нас не знает никакой другой дороги, кроме той, на которой мы стоим. А эти люди живут годами на этой земле. И знают все тропы куда лучше нас.

Оставив последнее слово за собой, Рунд пошла вперед, подавая другим пример. Кация спорить не стала, только проверила, легко ли выходит оружие из ножен. Яграт послушно отдал Рунд люмину и сложил пальцы в молитвенном жесте. Рунд сомневалась, что тацианский бог имеет здесь какую-то власть, но спорить не стала. Бёв фыркнул и двинулся самым последним, беспечно напевая старую мегрийскую песню.

Было у меня три сына,

Один из них держал меч,

другой крепко сидел в седле.

А третий оказался слабым семенем из всех.

Первый погиб на ратном поле,

второго затоптала турнирная лошадь.

Третий снял мою голову,

чтобы отобрать мою корону.

– Тише! – Рунд обернулась, чтобы предупредить Бёва: в старой пуще не поют. Но опоздала.

Лес встревоженно зашумел. Зашуршал ядовитый копытник, начали перекликаться между собой говорливые птицы, выдавая их присутствие. Рунд остановилась и приподняла шар повыше, чтобы его погасить, но передумала. Кация же, потеряв терпение, оттолкнула ее и двинулась вперед.

– Шим! – громко окликнула она. – Где ты, Шим? Пора возвращаться. Мы знаем, что ты здесь! Шим!

В ответ на ее восклицание зашевелились лысые кустарники, и стая крошечных пищух, выпорхнув оттуда, расселась на ветвях осины, возмущенно чирикая.

– Да заткнетесь вы оба или нет? – разозлилась Рунд. – Если он все еще здесь, то и так нас не потеряет: дорога в Митриме одна – и туда, и обратно. Пойдем дальше, вдруг Шим попал в неприятности.

Тацианка насмешливо фыркнула.

– Какая беда может случиться с таким, как он? Разве что кого-то прирежет втихую и станет развешивать кишки по кустам. Дай сюда эту штуку. – Кация протянула руку за люминой. – Пойду в заросли и найду этого засранца.

«Нет, – хотела сказать Рунд, – нельзя расходиться, так будет только хуже».

– Плохая идея, – опередил ее Бёв, – нам нужно держаться вместе. По крайней мере, сейчас. – Последняя фраза, очевидно, относилась к Рунд.

– Да пошел ты… – начала она, но закончить фразу не успела.

С той стороны леса, откуда они пришли, раздался рев охотничьего рога. Оглушительно воя, он выводил странную мелодию, значения которой Рунд не знала. Лошади испуганно захрапели и начали в беспокойстве топтаться на месте.

– Это что еще такое? – Бёв нахмурился и торопливо достал из ножен широкий тесак. – А ну-ка, сейчас мы надерем задницу этому шутнику.

Но не успел он сделать и пары шагов, как к первому трубачу присоединился еще один – на этот раз из тех самых зарослей, куда так торопилась попасть Кация. Яграт прижал руки к груди, но Слепой бог не смог бы отыскать их в Митриме, сколько ни молись. Рунд покрепче вцепилась в уздцы коня, и тут следом за вторым рогом запел третий. Звуки множились, и птицы верещали, не понимая, что происходит в их тихих угодьях.

– Назад нам нельзя. – Рунд дернула Бёва за рукав. Тот напрягся, но не отмахнулся от нее. – Пойдем вперед.

Стоило ей сказать это, как из-за стволов в них полетели камни. Один из них угодил Рунд в висок, и кровь, щекоча, потекла по щеке. Еще несколько нашли свои цели в лошадиных боках. Конь яграта не выдержал и, гневно всхрапнув, наподдал мольцу задними копытами. А после, обезумев от испуга, понесся вперед – только земля взлетала из-под ног. Дорога, петляя, скрывалась за деревьями, и конь исчез, сопровождая свой побег испуганным ржанием.

– Вот же дерьмо! – Рунд опустила люмину ниже, наклонилась сама над упавшим ягратом и увидела, что татра на груди его потемнела. Конь