не привык проигрывать и потому что именно с ней он чувствовал себя галантным и любезным, и это занимало его, ведь эти свойства были совсем не присущи ему в повседневной жизни, которая проходила в основном на работе, и он чувствовал как возвращается в себя, а его тело наполняет грубая сила, как только он покидал стены галереи.

В один прекрасный день она все-таки сказала «да» на театр, чтобы поощрить его упорство, а через два года – перед священником в церкви, когда на ее палец надевалось обручальное кольцо от «Cartier».

Тео питал огромную любовь к Франции. Он едва мог припомнить свою прабабушку Габи, но после того, как ее не стало, они часто приезжали с матерью и сестрой в ее дом, и ему нравилось там бывать. Он видел, что Клеманс скучала по ней и ничего не меняла в комнатах, оставляя каждую вещицу на своем месте.

После завтрака, взявшись за руки, они ходили на прогулку вдоль скалистого побережья, слушали рев моря и ели ванильное мороженое.

Отец, напротив, не любил Францию и особенно это место. Он не приезжал вместе с ними, ссылаясь на огромную занятость в компании, и постоянно ревновал жену к ее родине. Он редко отдыхал, и когда подобные моменты все-таки случались, он предпочитал это делать, оставаясь в Англии. Бывало, что они ненадолго ездили на Канарские острова, но у Генри не получалось расслабиться и не думать о бизнесе. Он нечасто пребывал в хорошем расположении духа, что отражалось на настроении его семьи, и отпуск превращался в потакание его деспотизму.

Тео не находил себя мужчиной, избалованным женским вниманием. До Мегги он не мог вспомнить ни одной девушки, которая бы им по-настоящему заинтересовалась. Он встретил ее после университета, когда стал работать на своего отца. Они познакомились через общих друзей в пабе, украшенном праздничными декорациями у реки Темзы, перед Рождеством.

Улыбчивая, полная энергии, она сразу покорила его рыжими волосами и голубыми, игривыми глазами. На ней были синие обтягивающие джинсы и бежевый кашемировый свитер. Она громко смеялась, обнажая белоснежные, ровные зубы, немного нагибаясь при этом или хлопая себя по ноге, и вела себя, как будто они знали друг друга очень давно.

Они в тот вечер выпили много пива, добавив после к нему виски, поэтому Тео набрался смелости и предложил ей разделить с ним такси. Она сразу согласилась. И перед тем, как выйти из машины, потянула его за руку, увлекая за собой. Он бросил двадцатифунтовую бумажку водителю и, не веря своему счастью, быстро последовал за своей рыжеволосой соблазнительницей.

Выпив у Мегги дома бокал виски, он без сознания упал на кровать, что после еще долго служило причиной ее подтруниваний над ним в связи с их «первой ночью».

Тео подумал, почему так получилось, что они расстались? Они никогда не говорили о свадьбе или детях. Если только вскользь и в основном в контексте других людей.

Любил ли он ее? Вряд ли. Он был скорее ей благодарен за то, что она выбрала его, вытащив таким образом из тяжелых тисков предпочитаемого им самим одиночества. После этой мысли он почувствовал смятение. А так ли это было на самом деле? Ему показалось, что, все время находясь с ней, он именно так и рассуждал. А теперь он осознал, что рядом с ней он был еще более одиноким. Одиноким мужчиной, только под прикрытием, теперь уже достаточно повзрослевшим, чтобы спрятаться за свою работу и каждый раз сваливать на нее всю ответственность, отвечая не только на вопросы окружающих людей о его личной жизни без свадьбы и детей, но и самому себе. Они были в одно и то же время одинаковые и совершенно разные.

И Мегги наверняка поступала точно так же. Любила ли она его? Тоже вряд ли. Ей нравилось, что он на все соглашался, много работал и был не против завести собаку. Она не тратила сил на конфликты с ним, и ей было куда прийти после напряженного трудового дня, чтобы спокойно продолжить свою работу и никто бы ее в этом не попрекнул.

Она не любила готовить, не питала любви к сексу, пила виски по выходным, не ходила на шоппинг, заказывая все необходимое по интернету и каждый раз благодаря это великое изобретение человечества за то, что оно экономит ее дорогостоящее время.

Теперь же Тео не верилось, что он ехал на свидание к женщине, которая, на его взгляд, была совершенно другой, и его это волновало сейчас больше всего. Ему казалось, что его жизнь началась после встречи с Лизой и что только после этой встречи он мог вести отчет своих дней рождения.

Он, как медведь после долгой спячки, вышел на свет – голодный, но при этом полный сил, чтобы получить желаемое.

Машина Тео пробиралась по сельской узенькой дороге, все дальше унося его от привычной, перегруженной бизнесом и хлопотами жизни, и ему не хотелось оглядываться назад, чтобы картинка, которую он видел впереди, не перестроилась в ту, что он больше не хотел вспоминать.

Глава 15

На золотистой, сумеречной полосе неба облака превратились в розовую массу, похожую на безе со сливками. В свете заходящего солнца Лиза увидела, как паркуется блестящий автомобиль Тео. Ее сердце учащенно забилось, и она почувствовала, что их сегодняшняя встреча будет много значить для них обоих. Лиза знала, что именно такие моменты обычно согревают ее в непростые времена и дают ощущение значимости ее существования.

Тео приблизился к девушкам, протягивая Лизе огромный букет розовых пионов. На нем были обтягивающая его мускулистое тело футболка темно-синего цвета и свободные джинсы. Его густые кучерявые волосы казались влажными, от него исходил на этот раз сладкий запах, при этом не в компании ветивера, а с более сложными, глубокими пряными нотами.

– Благодарю, – зарделась от удовольствия Лиза и смущенно улыбнулась его сияющему лицу. – Это очень мило с твоей стороны.

– Это еще не все, я купил кое-что к ужину, – сказал он и направился обратно к машине.

– Тебе помочь? – громко сказала Лиза ему вдогонку, до сих пор трепеща от волнения, как будто, если она не пойдет сейчас же за ним, он может исчезнуть.

– Нет, спасибо. Все в порядке.

– Какой он классный. – Вероника даже слегка присела от своих слов, сжав от восторга руки в кулаки. – Лиза, какая ты везучая.

Тео вернулся с двумя пакетами, в которых были фрукты, рыба, коробка конфет и две бутылки шампанского.

– Вау, – воскликнула Вероника, – вот это