Сейчас как раз установилось очередное относительное затишье. Постреливали, разумеется, но редко, с другой стороны и целясь более старательно. Да и мины все-таки если не падали сейчас, то могли упасть в любую секунду. Вон как раз рвануло далеко слева. А в лесу или рядом, и не понять.

– Что будем делать? – Ротный машинально теребил расстегнутый ремешок каски.

Для пешего отступления дистанция между противниками была чересчур мала. Догонят без особых проблем. Лес не настолько велик, дальше открытое пространство, и там перестреляют в спину. Если не сделают того же раньше. А техники сейчас при роте не было. Грузовики остались далеко, на две бээмпэшки всем не поместиться.

– Ничего, – Александр извлек пачку, убедился, что она пуста, смял и извлек новую. – Возьму одну бээмпэшку, несколько человек, а вы отходите в темпе. Ребята молодые, здоровые, пробегутся без проблем. А я потом догоню.

– Почему ты? Я остаюсь.

– Потому что ты – командир и в ответственности за всю роту. Тебе ею дальше командовать. А я – заместитель на подобные случаи. Я староват для пеших перемещений по пересеченной местности. Да не переживай, Дима, мне не в первый раз. Ничего страшного. Полчасика постреляю для вида да рвану за вами следом. Покажи, куда отходить? Комбат ничего дополнительно не говорил?

– Сказал, отдаст приказ дополнительно, через пятнадцать минут. Восемь уже прошло. А место сбора… Вот, смотри. В стороне от города. Тут проселок, затем развилка, и по ней вот сюда. Тут какая-то заброшенная деревня. Будем держать ее. До вечера. Если опять что-нибудь не случится. Знаешь, насколько понял из туманных намеков, намечался какой-то рейд по тылам врага. А вместо этого…

– Может, он сейчас и проходит, – философски изрек капитан. – Война у нас полупартизанская, никаких четких линий фронта. Они в нашем тылу, наши – в ихнем. Наше дело: выполнить свой долг. И обязательно – без паники. Просто работа у нас такая…

Комбат связался досрочно, офицеры даже не успели договорить. Передал время общего отхода, через двадцать минут, сказал, что в прикрытии останется арткорректировщик, а к дороге сейчас подойдут саперы, да пожелал удачи.

Саперы тоже подошли практически сразу, словно уже давно находились в пути. Их командир, с довольно крупным животиком, представился:

– Старший лейтенант Минаков. Можно просто Игорь. Мы сейчас по-шустрому несколько сюрпризов вдоль дороги установим. Кстати, если есть раненые, можем забрать. Мы на бэтээре.

– Вроде пока нет. Сюрпризы хоть серьезные? А то прошлые пропали зря.

– Эти не пропадут. Не в поле же будем ставить! – Минаков провел рукой по пшеничным усам.

Он явно был из запаса – по возрасту в его годы полагалось быть майором, если карьера совсем не задалась – капитаном. Да и животик говорил о нескольких годах спокойной жизни, не отягощенной службой со всей ее занятостью. Зато имелась у сапера какая-то основательность, и хотелось верить, что новые сюрпризы действительно окажутся сюрпризами для неприятеля.

– Действуйте, злодействуйте. Я пока себе людей отберу. – Александр хорошо помнил, что время летит быстро.

– Лады. Только всех не забирай.

– Обижаешь, старлей. Чем меньше, тем легче бээмпэшка пойдет. Мне человек пять-шесть, и хватит. Вот пулеметик свой, принесенный, я опять себе возьму. Мне плотность огня нужна.

От прежней, «засадной», группы практически никого не осталось. Разве что Комаров. Мужик серьезный, надежный. При массированной атаке снайперу делать фактически нечего, там требуется скорострельность оружия, не столько убивать, сколько прижимать к земле, а в нынешней, фактически позиционной войне точность стрельбы лучше, чем сотрясание воздуха. Зато Николая надо отправить в тыл. Пусть ранение не очень серьезное, действительно фактически царапина, все равно человек обязан подлечиться. Можно хорохориться, демонстрировать собственную крутость, а потом из-за ерунды сдать, свалиться. И кому будет легче?

– Надо остаться, – тихо сказал Комарову капитан. – Ребята уйдут, наша задача – пошуметь минут тридцать, поизображать активность.

Сказал, словно разумеющееся. Словно снайпер просто не мог не вызваться добровольцем на любую авантюру.

Сказал бы так кто другой, Комаров мог бы встать в позу, напомнить о тюремном прошлом, просто поворчать, наконец, но Александру отказывать не стал. Деловито кивнул.

– Хорошо. Кто еще?

– Еще – я, – Николай как раз подполз, желая узнать новости до того, как они превратились в приказы.

– Тебе в госпиталь надо. Доиграешься, – отрезал капитан.

– Фигушки, – позволил себе вольность десантник. – Колхоз – дело сугубо добровольное. Да и дел, сколько понимаю, слегка пострелять. Ни в какую атаку они не полезут. Не такие дураки. Лишь бы только мины швырять перестали.

– Тут побегать придется. Вдоль всей линии.

– Бегать мы мастера. Да и лучше вдоль, чем назад. Опять-таки все пойдут пешкодралом, а мы поедем в комфорте. Нет, капитан, так просто ты от меня не отвяжешься. Я лучше с тобой.

– Как знаешь, – Александру надоело спорить.

Довольно быстро нашлись еще трое бойцов, два из числа влитых в роту добровольцев, а третьим оказался тот самый Дима, который жил на этаж выше мимолетной пассии Серанцева. Плюс – экипаж все той же бээмпэшки. Больше, чем достаточно, если повезет. Если же нет, то и всех остатков роты все равно будет мало.

Но какая же тоска, когда бойцы уходят, а ты остаешься! И ведь действительно, не в первый раз. Припасть к прикладу пулемета да хоть немного забыться, выдавая одну короткую очередь, потом, после перебежки на новую позицию, другую…

Кажется, застыла не только минутная стрелка на часах, но и секундная превратилась в эстонскую улитку, позабыла положенный ритм и все норовила оцепенеть на месте. Хоть отмеряй остановившееся время очередями. Очередь, короткая, на три патрона, отползти назад, теперь пробежаться влево, осторожно, чтобы не шелохнулась ни одна ветка, залечь, высунуться, наметить цель…

Пулемет с каждым разом становился все тяжелее. А ведь помимо него еще есть и автомат, и запасные магазины в разгрузке. Тоже не бросишь, даже не положишь никуда. Фортуна переменчива, вдруг не удастся вернуться?

Не забыть навестить бойцов. Они как раз должны набить очередную ленту на сотню патронов.

– Еще на разок хватит, а дальше только то, что в БМП, – предупредил капитана Артузов, по случаю раны в ногу занятый снаряжением лент.

Ни фига себе, как незаметно время летит! А казалось, ползет. Вообще-то, есть еще одна коробка на двести пятьдесят патронов, но таскаться с такой… Пусть остается на возможный прорыв. Если с брони, нормально.

– Ты-то как?

– Терпимо, товарищ капитан. Много нам еще осталось?

– Вот эту ленту набьешь, и поедем, – Александр отстегнул коробку от пулемета. Там еще оставался десяток гостинчиков, да не таскать же из-за них! Еще разок добежать до правого фланга, и назад. В смысле, и к БМП, и в тыл.