Но и при таком раскладе я честно ответила:

— Нет. Ни о чем не жалею.

— Тогда что тебя пугает?

— Одиночество. Мне так плохо без тебя. Я скучаю. Большой дом, слуги, Карина… Они мне не нравятся.

— Ох, Лиза… А я нравлюсь?

— Я бы не пришла к тебе в комнату в Аллертоне, если бы ты был толстым и противным.

Андрей расхохотался.

— Обожаю твою прямоту, принцесса.

Тогда я решила признаться в самом большом страхе.

— А еще я боюсь, что ты заставишь меня заниматься анальным сексом в брачную ночь.

Тогда я решила признаться в самом большом страхе.

— А еще я боюсь, что ты заставишь меня заниматься анальным сексом в брачную ночь.

Брови Громова взлетели на лоб, а глаза стали огромными. Кажется, он потерял дар речи. Андрей, похоже, собирался расхохотаться, но, щадя мои чувства, прыснул, хрюкнул и заулыбался от уха до уха.

— Клянусь, я никогда не буду принуждать тебя к аналу. С чего ты взяла вообще? — возмутился он.

— Я думала, этого все мужчины хотят.

— Из-за Клима и той безобразной сцены ты так думала?

Он угадал. Я и обычного секса побаивалась, особенно после жуткой боли. Анал Клима, можно сказать, нанес мне душевную травму. Я очень боялась, что Андрей тоже такое любит и не постесняется потребовать.

Поэтому его слова были бальзамом на мои душевные раны.

— Расслабься, Лиз. Сегодня я просто хочу тебя. И ты не будешь одинока больше. Теперь ты первая леди и станешь часто сопровождать меня в поездках. Правда, это не всегда приятные путешествия. Но скучать тебе точно не придется.

— Ладно, хорошо, — выдохнула я.

Сразу стало полегче. Все-таки он хороший мужик, не придурок какой-то. Андрей подошел ко мне ближе и стал наклоняться. Я тут же уперлась ладонью ему в грудь. Нет, я не против поцелуев, но…

— Нет-нет, нельзя. Губы поплывут. Контур, помада…

— Мне плевать, — выдохнул Андрей мне в лицо. — Я хочу поцеловать тебя. Сейчас. А ты должна ответить…

Я зажмурилась, выдавив мученическое:

— Да.

— Хорошая девочка, — усмехнулся он и завладел моими губами.

Не знаю, как там мои губы, а я моментально поплыла. У меня стабильно отказывал разум, когда мы целовались. Андрей смял мою грудь через драпировку тартана и ткань платья. Другая его рука скользнула в разрез. Он взял меня под колено, заставляя поднять ногу.

— Мне очень нравится твое платье, Элизабет.

Я захныкала, желая, чтобы он погладил мое бедро выше. А лучше еще выше, прямо между ног.

Андрей не обращал внимания на мои мучения, продолжал болтать:

— Тартан действительно сделал его идеальным. И ты идеальна. Для свадьбы. Для меня. Да, детка?

Подняв на него влажные глаза, я согласилась, простонав:

— Да.

— Нам будет весело, — пообещал Громов.

Я верила ему, хоть и боялась этого веселья. Что он придумает? Будет издеваться или просто дразнит меня?

Все мысли разлетелись, потому что Андрей коснулся моих трусиков.

— Можно прикоснуться к тебе, милая? — пропел он ядовито и сладко одновременно.

Кажется ему нравилась эта игра, и он не собирался меня мучить чем-то отвратительным. Я выдохнула:

— Да.

Отчаянно надеялась, что он возбужден не меньше моего. Андрей водил пальцами по шелку трусиков, срывая с моих губ легкие поцелуи и задавал грязные вопросики:

— Трусики белые, да?

— Ммм, — промычала я, подтверждая.

— Атлас, не кружево?

— Да.

— Как думаешь, скоро они станут мокрыми?

Я снова замычала, а он засмеялся и сам себе ответил.

— Кажется, уже.

— Тебе кажется это забавным? — разозлилась я для вида.

— Мне кажется это прекрасным. Ты будешь отчаянно хотеть меня, соглашаясь быть моей женой.

Андрей убрал руку с груди и из-под юбки. Встал рядом со мной и предложил локоть.

— Надеюсь, ты сможешь идти.

Я прищурилась, пытаясь пристрелить его глазами. Разумеется, не подействовало.

— Смогу, — процедила я сквозь зубы. — Чтоб тебя.

— Тогда в путь.

Мы шли к Розовому залу. Стук каблуков эхом разлетался, рикошетя от стен. Я чувствовала себя царицей. Но не из-за шикарных коридоров Кремля, а потому что рядом со мной был истинный лидер. Очень легко почувствовать себя идеальной, идя под руку с Громовым. Мне никогда не нравилось, что близкие звали, мня принцессой. Но с Андреем ею очень приятно быть.

У дверей зала нас встретили бессменные охранники Андрея и мужчина в строгом костюме, которого я не видела раньше.

— Все готово, — отрапортовал он. — Даю отмашку?

— Да, Сереж, мы готовы. — Громов повернулся мне, уточняя. — Мы готовы?

— Да, — ответила я, прищурившись. И зачем спрашивать, если я сегодня на все согласна. Какой же он все-таки засранец.

Сережа отправил через телефон сигнал и обратился ко мне:

— Возьму на себя наглость заметить, что вы ослепительны, мисс Торнтон.

— Спасибо, — проговорила я тихо.

А Андрей огрызнулся:

— Глаза не сломай, Казарин.

— Совет да любовь, шеф, — ответил тот и открыл дверь.

Заиграла торжественная музыка. Я шла по проходу, встречая улыбки гостей. Их было немного и со стороны Андрея я никого не знала. Хотя, кажется, видела по телевизору. Премьер-министр и глава Совета Федерации. Еще много других из аппарата власти. А этот, кажется посол от Штатов в России.

За ними выстроили мою семью. Мама слишком взволнованная, отец, как всегда спокойный, бабуля скептическая и Себастиан вечно уставший.

Я глазам не поверила, увидев рядом с братом Клима. Марьяна, Алан и Марк тоже были здесь.

Младший Стерн нагло улыбнулся мне и подмигнул. Он показал два больших пальца, неожиданно одобряя меня. Что здесь происходи и сколько ему заплатили?

Но сразу мне стало все равно. Клим был почти родным. Я очень обрадовалась, увидев его. Прижавшись к Андрею чуть теснее, я шепнула ему:

— Спасибо.

Ведь никто, кроме моего жениха, не мог пригласить на нашу свадьбу Клима Стерна.

Громов не взглянул на меня, но по его мимолетной улыбке я поняла, что он все понимает и без лишних слов.

Мы встали напротив стойки, за которой ждала высокая плечистая женщина. Она что-то долго говорила про семью, про любовь, доверие и счастье, улыбалась так широко, что я боялась как бы не треснуло ее лицо. Я почти не слушала, она не спросила: