Лиза поблагодарила его. Я предпочел промолчать. Нам вручили шампанское, но я едва успел смочить губы. Сергей велел собираться в Одинцово.

Поставив бокал на столик, я повел Лизу к выходу. Она допила шампанское залпом. Мне это не понравилось. Я шепнул ей на ухо:

— Ты больше не пьешь сегодня.

И забрал бокал, отдавая официанту.

Лиз открыла рот, чтобы поспорить, разумеется, но тут же опомнилась и сверкнула глазами.

— Какого черта, Громов?

— Ты уже лежала подо мной как бревно. Для разнообразия я б хотел вменяемую женщину в своей постели.

— Я не была пьяная в ту ночь.

— Но и активной тоже.

— Хочешь сказать, мне придётся..? Сегодня?

Я поиграл бровями, напоминая:

— Тебе придется согласиться на все, детка. Итак, ни капли спиртного больше. Это понятно?

— Да, — буркнула Лиза, легко соглашаясь.

Она еще осознавала перспективы брачной ночи без анала, но с активным собственным участием, когда заиграла музыка, и гости построились вдоль прохода, провожая нас.

Я не сдержался и поднял невесту на руки, вынося из зала. Лиза смеялась счастливо и беззаботно, как будто между нами было что-то кроме похоти и расчета.

— Андрей, ты с ума сошел. Поставь меня. Разве это традиция? Они уже закрыли двери и не снимают.

— Мне все равно, — совершенно честно ответил я. — Традиция носить невесту на руках через мост и через порог.

— Здесь нет мостов и порогов.

— Плевать. Я донесу тебя до машины.

— Я тяжёлая.

— О боже, принцесса, не смеши меня, а то уроню.

Обмениваясь шуточками и веселыми угрозами, мы добрались до выхода. Я поставил Лизу на землю и выругался.

— Сукин кот.

Наш лимузин был припаркован едва ли не напротив Царь-Пушки.

— Что то случилось? — тут же встрепенулась Лиза.

— Да, я просил не устраивать лишнего шоу, но наша машина все равно стоит посреди Кремля. Сейчас поправим

Я полез в карман за телефоном, чтобы потребовать у Сергея подогнать авто, но Лиза остановила.

— Не надо. Почему бы не пройти?

— Лиза ты видишь толпу? Если честно, я думал, что будет больше народу, но все же… Нам придется пройти мимо них.

— Охрана по периметру, Андрей. Ты разве не видишь?

Я посмотрел на свою жену. Она была готова блистать. И при этом не стремилась к этому. Невольно вспомнилась Марина, которая орала на меня, брызгая слезами, как кукла.

Я не хочу быть у всех на виду. Мне не нравится публичность, Андрей. Одна мысль о фотографах и зеваках провоцирует паническую атаку.

— Андрей, — вырвала Лиза меня из воспоминаний. — Это просто люди. Они тебя любят. Всегда интересно, когда кто-то женится. В Торне вся округа прибегает смотреть на невесту. Любому разрешено присутствовать на венчании. Это ведь нормально. Мы можем подарить им немного красоты и счастья.

У меня не было слов. Нормальных. Поэтому я задал совершенно дурацкий вопрос:

— А ты счастлива сейчас?

Она совсем по детски-пожала плечиками:

— Кажется, да. Если сниму туфли, будет совсем хорошо.

Я коснулся ее лица, впитывая чистоту и свежесть этой девочки. Девочки, которой для счастья нужно просто снять туфли. Девочки, которая стала моей женой. Кажется, хорошей женой. Хотя, конечно, рано делать выводы. Но ее слова успокоили меня. Действительно, что страшного? Мы просто пройдем до машины. На Красной площади было экстремальнее.

Я протянул Лизе руку, и мы пошли. Народ махал, хлопал и улюлюкал. Возможно кто-то и кричал гадости, но я не слышал. Лиза тоже. Она махала и улыбалась действительно счастливо и лучисто. Телефон, который я достал сослужил совсем иную службу. Я наверно так делал раза два в жизни, но сейчас испытал нестерпимую потребность запечатлеть момент. Я включил камеру, поднял телефон и попросил Лиз:

— Улыбайся.

Она рассмеялась.

— Кажется, я не могу не улыбаться. Мне все так нравится. Свадьба — это весело.

Остановка для фото восхитила зрителей, и они оглушительно захлопали. Сделав несколько кадров, я убрал телефон и бегом потянул Лизу к Машине. Мне не терпелось остаться с ней наедине и наслаждаться днем «Да».

— Громов, это что? Лимузин? Серьезно? Я думала ты закажешь Шкоду Октавию в «Убере», — съязвила Лиза, рассмотрев машину.

Я прищурился и щелкнул ее по носу.

— У меня планы на тебя. В Шкоде их солоновато осуществить.

— Горько-горько-горько, — заорала толпа хором.

— Надо поцеловаться. Народ просит, — объяснил я Лизе.

Она кивнула, облизав уже смазанные мной губы.

— Да, давай.

Я привлек ее к себе, поправил тартан, который сейчас снова обязательно помну. И поцеловал.

Лиза моментально откликнулась, раскрывая губы и отрабатывая страсть, любовь и нежность на сто процентов. А может я ей все-таки нравился? Не толстый и не страшный. Ее юное тело нуждалось в ласке, да и душа тоже. Или это я сам превратился в перевозбужденного подростка с ней?

Черт знает.

Я запретил себе думать и просто целовал ее. Наверно слишком долго для публики. Но Лиза так доверчиво обнимала меня за шею, так крепко прижималась. Я хотел пить ее дыхание и слушать стук сердца, который был громче воплей скандирующей толпы. Они досчитали до двадцати пяти. Кошмар.

Я наконец вспомнил, что хотел сказать Лизе еще во дворце. Мазнул носом по ее щеке, куснул за мочку и проговорил:

— Ты не скажешь ни слова, пока мы едем. Ни звука. Ясно, Элизабет?

Конечно, она ответила:

— Да.

Но задрожала от волнения.

— Не бойся. Все будет хорошо. — попытался успокоить ее я. — Доверься мне.

Отстранившись я увидел в ее глазах что угодно, кроме доверия. Но уговаривать, конечно, не собирался. Открыв верь, я подал Лизе руку, помогая забраться в машину. Она помахала на прощание толпе, ловко подхватила подол и нырнула в салон лимузина.

Я последовал за женой. Едва хлопнул дверью, водитель завел мотор, и мы поехали. Лиза осматривалась. Кажется, ей нравилось в просторном салоне куда больше, чем в тесных легковушках. Она расправила платье, чтобы не помять. Я только хмыкнул, увидев это. Наивная. Как будто она спасет свой наряд. По пути в Одинцово. Через пробки. Сто лет ехать. Со мной. Рядом.

Посмеиваясь своим пошлым мыслям, я нажал кнопку, чтобы включить звукоизоляцию и поднять ширму, которая отделит нас от кабины. Лиза открыла рот. Наверно собиралась, как обычно, что-то съязвить, но я положил палец на ее нижнюю губку, напомнил: