Лайам поцеловал ее и молча вышел. Саша смотрела ему вслед. Да, так будет лучше. Никакого продолжения! Она твердо решила отныне соблюдать дистанцию. «Теперь, вот с этого момента, я его дилер, и ничего более». Она кинулась под душ, а когда вышла, раздался звонок. Саша испугалась, что вернулся Лайам, но звонил Ксавье – сказать, что выходит и будет через пять минут.

– Прекрасно, солнышко, – спокойно произнесла Саша, но руки у нее дрожали. – Я чуточку запоздаю. Встретимся в вестибюле через пятнадцать минут.

– Ты уже всем позвонила, кому хотела? – Судя по голосу, у Ксавье было прекрасное настроение. Должно быть, вчера хорошо повеселился. При мысли о том, что бы подумал сын, узнай он, с кем она провела всю ночь, Саша содрогнулась. Она чувствовала себя старой развратницей.

– Позвонила? – не сразу поняла она. – Ах, ну да… Конечно. Конечно. Я только чуть-чуть опоздаю. Пока. – Она опустилась на кровать. Ее трясло. То, что она сделала, было чистой воды сумасшествием. И этому надо положить конец. Она разумный человек, а Лайам не более чем испорченный великовозрастный мальчишка. Это у него кредо такое – никогда не взрослеть. Для пущей острастки она напомнила себе, что он еще и прелюбодействовал с сестрой собственной жены. Вряд ли это может говорить о его высоком моральном облике и благоразумии. Пускай у него и привлекательная внешность, но ведет он себя как безответственный мальчишка, да еще и гордится этим. И она себя так же повела. Надо ей быть благоразумной, раз уж Лайам на это не способен.

Саша побросала вещи в сумку, второпях оделась, причесала волосы и наложила косметику. И пятнадцатью минутами позже уже встречала в вестибюле сына, красивого и вполне довольного жизнью. Его походка и уверенный вид моментально напомнили ей о Лайаме. По образу жизни, отношению к действительности и поведению они были ровесники. Два юных хулигана.

– У тебя хорошее настроение, – заметил Ксавье. – Впервые вижу тебя с распущенными волосами. Тебе идет.

Саша в ужасе поняла, что забыла собрать в пучок волосы. В спешке она этого даже не заметила. И для Ксавье, и для нее самой это был верный знак: что-то не так. Раньше она распускала волосы только по особым случаям. Какой же сейчас особый случай?

– Спасибо за комплимент. Спешила очень.

– Ты должна чаще носить такую прическу. Как прошел ужин с Лайамом?

– Хорошо. Пожалуй, даже весело… Нет. Он немного странный, да? Явился без носков и шнурков на ботинках, в расписанной собственноручно рубашке… – Она надеялась, что если высмеет Лайама в глазах Ксавье, то и сама убедится, какой дурой себя выставила. Но, произнося эти слова, Саша чувствовала себя предательницей.

– Он хороший парень. Послушай, мам, да среди твоих художников та-акие пугала попадаются! – Ксавье пожал плечами, а Саша подумала: «Да, но я ни с кем из них не спала». Однако надо было признать, что никто и не вызывал у нее таких чувств, как Лайам. Теперь она поняла: влечение возникло сразу, как она его увидела, хватило одного взгляда издалека, через всю комнату. Саша поспешила себя одернуть. Она изо всех сил внушала себе, что заблуждается, фантазирует, но все было тщетно. Она ничего не придумывала. Все это было реальностью.

Они позавтракали в кафе в холле. Саша выпила чай и бездумно смотрела на блюдо с булочками. Кусок не лез в горло. Ей совсем не хотелось есть. Зато Ксавье постарался за двоих – он умирал с голоду.

Они примерно с час провели за ничего не значащим разговором, после чего Саша отбыла в аэропорт. Ксавье махал ей вслед рукой, а она думала, увидятся ли сегодня молодые повесы и что Лайам скажет Ксавье. Если он проболтается ее сыну, она его убьет. Но она почти не сомневалась, что этого не произойдет, представить себе, что Лайам может совершить такую подлость, было невозможно, он был всего лишь безответственным и инфантильным молодым человеком. Очень молодым. По возрасту он казался куда ближе к Ксавье, чем к ней. Саша запретила себе думать о Лайаме и стала перебирать свои бумаги.

Саша читала и не понимала ни одного слова. Она тупо уставилась на контракт, подписанный Лайамом вчера в ресторане. Ей захотелось изорвать контракт в клочья. Но она не может так с ним поступить. Вчера он отдал ей оба экземпляра, надо будет отослать ему его экземпляр по почте. Еще Лайам оставил ей номер своего мобильного телефона, но никакая сила на земле не заставит ее позвонить ему. Свой номер она ему не дала. Ни мобильный, ни домашний. У него был только номер галереи в Париже, и она молилась, чтобы он ей не позвонил. А если вдруг позвонит, она велит соединить его с кем-нибудь из сотрудников. С любым. Главное – чтобы не говорить с ним самой. Саша не хотела слышать его голос, во всяком случае сейчас. И еще долго не захочет. Голос у Лайама низкий и безумно сексуальный, с мягкими интонациями, от которых все у нее внутри начинало трепетать. Она это сразу заметила. Теперь она почти любила этот голос, как любила в нем все – кроме его поведения. Не хватало только в ее возрасте связаться с чокнутым самозваным гением, который ведет себя как малолетний правонарушитель. Все, что она сегодня утром говорила, чистая правда. Если она в открытую заведет с ним роман, над ней станет потешаться весь Париж. И даже Нью-Йорк. А ей надо думать о репутации. Лайаму-то не о чем беспокоиться. Его не волнует ни собственное доброе имя, ни доброе имя Саши. И терять ему совершенно нечего. А ей есть что терять, и не только уважение детей, коллег и друзей. Саша целиком отдавала себе в этом отчет. Произошел нелепый инцидент, свидание на одну ночь – как будто это было не с ней, – и она ни за что не допустит его повторения. Никогда в жизни. Самолет взмыл в небо, а Саша дала себе слово, что событие минувшей ночи останется в прошлом.

В свой парижский кабинет она вошла в четыре часа. В Лондоне сияло солнце, а вот в Париже лил дождь. Не сразу удалось найти такси, и она успела вымокнуть, прежде чем попала домой. После головокружительного английского приключения это было даже кстати – как ушат холодной воды.

– Господи, ну и видок у тебя! – посочувствовал Бернар, встретив ее в дверях. – Вымокла насквозь! Иди-ка ты, Саша, к себе и переоденься. Работа подождет.

– Сейчас пойду. Мне надо сделать несколько срочных звонков. И кстати… – Она улыбнулась, и Бернар удивился, что, несмотря на мокрые волосы и одежду, выглядит она намного лучше, чем все последние месяцы. У нее впервые был отдохнувший и счастливый вид. Судя по всему, поездка к сыну доставила ей удовольствие. – У меня сенсация – новый художник. Это лондонский приятель Ксавье. Он подписал контракт, надо ему будет отослать его экземпляр. Молодой американец. Работы потрясающие.

– Отлично. С интересом посмотрю.

Саша любила современное искусство больше, чем ее управляющий. Как и у Симона, у Бернара был более консервативный вкус. Но он уважал Сашино чутье на все новое в искусстве и на молодые таланты. Она безошибочно угадывала, что будет пользоваться спросом.

– Я ему пообещала начать с выставки в Нью-Йорке.

Бернар согласно кивнул, и они разошлись по кабинетам. Войдя к себе, Саша с удивлением обнаружила на столе огромный букет красных роз. К счастью, записку секретарша не открыла. Поскольку это были красные розы, Эжени поняла, что подарок очень личный, и оставила конверт запечатанным. И слава богу, вздохнула Саша, прочтя записку. Не хватало, чтобы сотрудники решили, будто у нее завелся тайный любовник. Ничего подобного! Она оступилась, ошибка уже исправлена, и кончим на этом.