— Почему — «круче»?

— Потому что нам действительно предстоит встреча с неисчислимыми полчищами крыс. (Жаль, я не Гамельнский крысолов, да и дудочки никакой нет. Извиняюсь. В следующий раз непременно закажу…) Потому что то, что я вижу в центре зала — ранцевые армейские огнемёты. Значит, на нас явно полезет кто-то мелкий, многочисленный, и боящийся только огня. Скорее всего как раз — крысы.

— Я… Крыс не люблю. Это если мягко. Они… Омерзительные!

— Да нет. Если разобраться, крыса — существо уникальное. Чистоплотное. Всеядное. И очень смелое. Во всяком случае, когда речь идёт о его жизни. Бесспорно — хитрое и умное. Иначе чем объяснить, что даже человек, с его интеллектом и богатейшим арсеналом средств борьбы так и не смог вывести их из больших городов. Да и не больших.

Ну что? Испробуем железяки в действии?

— Испробуем.

— Да. Нужно научиться. — хоть энтузиазма в голосах не наблюдалось, зато не наблюдалось и желающих отсидеться в «комнате для ночёвки».

— Так. Хорошо. Надеваем на спину. Застёгиваем ремни понадёжней. Попрыгали. Прекрасно. Теперь слушайте внимательно: вот это — горелка. Щёлкаем вот этой штукой, как на зажигалке, поджигаем малую форсунку. Теперь. Чтоб струя напалма под давлением пошла из сопла, нужно… — он объяснял подробно и чётко. Благо, конструкцию знал по работе. И знал, что агрегаты бывают до чёртиков капризны. И ненадёжны.

Но надеялся, что уж те, что дали «зелёные», проверены. И всё с ними будет в порядке.

Крысы обнаружились в полутёмных и извилистых ходах новой части Лабиринта, куда они попали впервые. И хорошо, что зверьки попёрли на них не сразу, а дали вначале сориентироваться и рассмотреть то место, куда попали, иначе им пришлось бы куда хуже!

— Рахель! Левый коридор. Полина. Вон тот, крайний правый. Мне — вот эти два!

Поливать огнём в округлые лазы тоннелей метрового диаметра было нетрудно. Но вот терпеть омерзительный запах палёной шерсти, горелого мяса, и слушать истерично-пронзительный визг…

Керк вынужден был признать, что «воевать» вот так, в полутьме, и с «противником», обладавшим, похоже, лишь одним желанием — добраться до них и сожрать! — приятного мало. Это — мягко говоря, как любит выражаться Полина. Но — надо!

Иначе им не пройти в очередные четыре тоннеля, имеющиеся в очередной комнате-перекрёстке.

Примерно через десять минут напор крыс ослабел: то ли кончился запал храбрости, то ли иссяк запас «пушечного мяса». Керк, смутно припоминая, что читал уже про похожий сюжет, кажется, в каком-то фантастическом боевике — «Метро — 2033», что ли? — утирая пот с разгоряченного лба, сказал своим:

— Похоже, отбились. Предлагаю начать снова с первого слева.

— Не возражаю.

— Согласна. Пошли?

— Пошли. Только…

— Да?

— Держитесь позади меня. Шагах в десяти. И если что — не стреляйте! Раненных я уж сам… добью. Чтоб нам не пожечь друг друга. Тоннель слишком тесный.

— Ага, понятно. Согласны. Пошли?

— Пошли.

Керк действительно вынужден был пару раз пускать впереди себя струи пламени, потому что вяло копошащийся впереди клубок начинал как-то слишком активно шевелиться и щериться оскаленными остриями зубов. Однако это помогло лишь отчасти: минут через пять, когда пробка из отвратительно расплывающихся под ногами тел, вроде, кончилась, его укусили-таки за ступню.

— Ай! Чёрт!..

— Что? Что там?! — голоса женщин звучали гулко, как в бочке, да и идти приходилось согнувшись, чуть ли не на карачках.

— Да цапнули меня за ногу… Отойдите-ка снова назад: «продизенфицирую» тоннель.

Он отошёл на три шага назад, и начав с пола прямо перед собой, выпустил вперёд огненный факел, с удовлетворением констатировав, что визг быстро заглох, и наступившая тишина показалась успокаивающим бальзамом для сердца.

— Порядок. Теперь подождите ещё: попробую продизенфицировать… — он сунул место укуса в струю запала, и не удержался: заорал.

— Ну, как ощущения?

Он хотел сказать Рахель всё, что думает по поводу «ощущений», но понял, что та как всегда пытается «поднять им боевой дух» с помощью оптимистичного юмора.

— Идём. — наступать на укушенную и обожжённую ногу было больно. Но он молчал и только досадливо морщился: не до жиру, быть бы живу!

Примерно через ещё полчаса они пришли в очередную комнату-перекрёсток. Здесь никого не было. Впрочем, не имелось и лотка и пипок.

— Блинн… Не угадали. Придётся возвращаться.

— Придётся. Но вначале я посмотрю на свою ногу. — Керк, последние несколько минут уже с трудом сдерживавший стоны, и начавший прихрамывать, опустился на пол, и обеими руками приблизил укушенную ступню к глазам.

Осмотр его никоим образом не устроил:

— Проклятье. Похоже на газовую гангрену.

— Как?! Но… Так быстро?! Ведь на заражение и гангрену нужно… По крайней мере несколько часов?!

— Так это там — дома. А здесь… Короче: быстрее назад, и в следующий тоннель! Нам нужно скорее найти выход, и вернуться таким образом в наш «предспальный» зал. Чтобы эффекты от очередной иллюзии рассеялись. Иначе я рискую остаться без ноги!

— Керк… — беспокойства в голосе не заметить было невозможно! — Ты и правда думаешь… Что это поможет?!

— Да. Да. Должен же человек, как ты говоришь, во что-то верить!..

На возвращение и поход в следующий тоннель ушло больше часа: к его концу Керка уже почти волокли на руках женщины. Керка тошнило, и температура поднялась так, что спутницы начали ругаться, причитать и плакать.

Это дело он пресёк, доходчиво объяснив им, что чем тратить силы на истерики, лучше постараться сохранить ему жизнь, двигаясь, пусть молча — но быстрее!

На возвращение и поход в третий тоннель ушло ещё два часа. Керк уже не помнил, как это происходило: к концу похода почти отключился от боли и головокружения. Нога пылала адским пламенем, и тело ниже пояса не реагировало на попытки пошевелить хоть чем-то…

Мысль преследовала только одна: если в третьем зале не окажется выхода — ему конец!

Очнулся на полу, лёжа на спине. В глаза бил ослепительный привычный свет плафонов любимого «предлифтового» зала. Он застонал.

— Ну слава Богу! Очнулся! Наконец-то! — два голоса прозвучали почти одновременно. Он автоматически отметил, что в обеих — неподдельное облегчение.

Керк поморгал, попробовал сесть. Это удалось. Быстро придвинувшиеся к нему женщины поторопились помочь, он невольно ощутил радость от прикосновения их тёплых мягких тел. Рахель утёрла слёзы, Полина попыталась сквозь свои — улыбнуться:

— Вот блин! Сработал твой чёртов план! Стоило нам вернуться в этот зал, как пропали и огнемёты, и твоя рана! И нога снова стала из чёрно-синей — нормальной! Да и жара, — она потрогала рукой его лоб, — никакого больше нет. А то даже дотрагиваться было страшно!

— Да уж. Словно тащим не