– Дешевый шантаж, – холодно заметил Сарафанов.

– Дешевый для вас. Два миллиона долларов. Не очень много. Стоит ли испытывать судьбу?

– Вы и ста долларов не стоите. Речь идет о коммерции. Банк не занимается коммерческой деятельностью. Мы считаем деньги, даем кредиты, берем проценты и с этого живем. А цветными металлами могут заниматься те, кто их добывает, ворует или торгует ими. Коммерсанты, таможенники, железнодорожники, порты, но не банкиры.

Трошин поправил галстук и сделал глоток кофе.

– Значит, я должен подвести итоги. Таможенника Пичугина подорвали на мине в церкви. Коммерсанта Докучаева проткнули в машине ядовитой иглой. Но есть еще люди, которые руководили предприятием, те, кто оформлял сделки. И очевидно, существуют транспортники, которые перевозили груз.

– Вы слишком рано начинаете цыплят считать. Здесь не следственный отдел, майор. Это частная квартира. Решайте головоломки у себя в кабинете.

– Кого вы наметили своей следующей жертвой, Сарафанов? Гнилова? А если не успеете? Мы можем арестовать его раньше, чем его пронзит отравленная стрела.

Лучше позаботьтесь о Вихрове. Ваш главный жандарм не находит себе места. Он человек решительный и жесткий. Не ровен час, на дыбу вздернет. У Вихрова любой заговорит. Не страшно?

– Вы теряете мое время, майор. Я от вас устал.

– Жаль. Зря вы так. В следующий раз цена гонорара возрастет.

– Я вас больше не задерживаю. Трошин встал.

– Проводите меня к черному ходу. Я не хочу встречаться с людьми Вихрова.

– Это неизбежно.

– Странно это слышать от вас. Вы так ничего и не поняли.

Трошин спустился на третий этаж и снял решетку с окна. Он хотел самолично проверить запасный выход банкира, чем он хорош, а чем плох.

На крышу майор приземлился без шума. Гудроновая поверхность смягчила удар, и он остался стоять на ногах. Со двора, где паслись надсмотрщики, стоящего на крыше человека трудно заметить. Трошин прошел к другому концу пристройки и посмотрел вниз. Перед его взором предстал небольшой квадратный дворик, окруженный ветхими двухэтажным домами дореволюционной постройки. Прямо под крышей, где стоял майор, вытянулись в ряд несколько «ракушек» разной конфигурации. Двор освещался тусклыми лампочками от подъездов, а черные тени от оголенных деревьев рисовали на осыпавшейся желтой листве зловещую паутину.

Трошин перешел к водосточной трубе и опробовал ее на прочность. Результат проверки его устраивал. Он сел на край крыши, держась за карниз, и повис в воздухе. Обхватив трубу ногами, искатель приключений начал медленно спускаться.

Весь путь занял не больше минуты. Оказавшись на земле, майор осмотрел «ракушки» и замки. Его внимание привлекла самая большая с хитроумным запором. Из нее давно не выгоняли машину, если она там стояла, разумеется. Груда листьев перед воротами не примята колесами, как это сделано возле других гаражей. Горбатые и мелкие «ракушки» его не интересовали. Солидную машину в них не загонишь, а на «Жигулях» Сарафанов кататься не станет. Трошин поставил себе новую задачу: проверить намеченный гараж. Но сделать это надо так, чтобы хозяин «ракушки» ничего не заподозрил.

Выезд из двора имелся только один – через узкую арку под домом. Трошин осмотрел все вокруг и ушел. После неудачного разговора с банкиром ему придется менять тактику и стратегию своих действий. Противник слишком хитер и умен. На такого с вилами не пойдешь. Но отступать майор не собирался. Слишком большой куш стоял на кону.

* * *

Полковник Медведев не смыкал глаз всю ночь. В вечернем выпуске новостей сообщили об убийстве двух милиционеров в доме номер шестнадцать по улице Мордвинова. В этом подъезде жила его теща и, как он предполагал, Татьяна ушла к матери после очередного скандала. Владимир Сергеевич наступил на горло собственной гордости и позвонил жене. К его удивлению, на звонок никто не откликнулся. Телефон тещи имел определитель номера, и Медведев решил, будто жена принципиально не берет трубку. Даже если предположить, что Татьяна ушла не к матери, то почему теща не подходит к телефону? Больная, пожилая женщина давно никуда не выходила.

После бессонной тяжелой ночи Медведев приехал в управление с головной болью и в отвратном настроении. Он не мог отложить совещание, назначенное на девять утра, и прибыл в свой кабинет за десять минут до начала рабочего дня.

К его озабоченному виду сотрудники уже привыкли. Усталый, хмурый взгляд, видимое безразличие и слабый надтреснутый голос.

Докладывал капитан Лосев.

– На сегодняшний день у нас нет никаких фактов, кроме показаний транспортников, которых мы взяли с поличным на границе. Эшелоны загружались цветным металлом в Москве, а железнодорожники предоставляли вагоны и давали зеленый свет. То же самое касается портов, где проведена огромная работа и арестован груз. Мы знаем, что за этим стоит группировка Гнилова, но фактов и доказательств слишком мало, и прокурор не дает Нам санкцию на арест. Мне кажется, в нашем ведомстве идет утечка информации. Гнилов напуган. Он хочет обрубить концы и уничтожает главных свидетелей. Убийство Пичугина и Докучаева подтверждают мои выводы.

Полковник покосился на сидевшего рядом крепкого мужчину с детскими веснушками вокруг вздернутого озорного носа. Его крепкое телосложение никак не вязалось с ребяческой мордашкой.

– Что скажешь, Павлов?

– Мы подсчитали приблизительный ущерб и доходы группы Гнилова. Сумасшедшие деньги. Каким бы гением ни был этот Гнилов, но он такую махину не потянет.

Гнилов и его группировка часть огромной машины. Над ним стоят более влиятельные и мощные силы. Вряд ли сам Гнилов будет рубить сук, на котором сидит. Я могу согласиться с предположением об утечке из наших стен, но необходимые сведения получают люди, сидящие над Гниловым. Это они решили стереть с лица земли группировку Гнилова. Вырезав аппендикс, они сохраняют организм ъ целом.

Освободившуюся нишу займет новый Гнилов, чистый и незасвеченный. Мы сейчас пытаемся проследить все пути и ниточки, которые могут связывать Гнилова с сильными мира сего. Есть некоторые подвижки, но пока говорить о них рано.

Полковник перевел взгляд на Трошина.

– А ты что думаешь, майор?

– Выводы Павлова считаю правильными. У Гнилова должна быть крыша над головой. И с утечкой я могу согласиться. Но тут возникают закономерные вопросы.

Дело ведется под особым надзором, и все сотрудники понимают его важность и значение папок, где стоит гриф «Совершенно секретно». Мы обязаны доверять своим людям. Я очень плохо себе представляю, как можно выявить такую утечку.

Материалы дела не заносятся в компьютер, а папки никто не кладет в свой портфель и не таскает по городу. Они хранятся в вашем сейфе. Другой аспект дела также необъясним. Кто бы ни уничтожал людей Гнилова, но я не вижу объяснений изощренным способам убийства. Кому понадобилось устраивать спектакли из каждого случая? Если шефы Гнилова решили уничтожить это звено, то сделать все можно просто и без особой помпы. Нам известно, что Гнилов устраивает сходки со своими подельниками в бане в одном из охотхозяйств Подмосковья. Если мы об этом знаем, то почему другие не могут знать? Взорвать рубленую баньку в лесу со всей группировкой куда проще, чем подкладывать мины в церкви в центре города.