Скорее всего, дело было так: от дома Желомкиной налетчики выехали на объездную дорогу и по дворам, по околоткам добрались до садоводческого товарищества. Отравленная водка была у адвоката с собой. Машковцов оставляет машину на дороге, открывает своими ключами садовый домик, бросает на кровать сумку с деньгами. За ним следом входят подельники. Нервы у всех на пределе, зато настроение – отличное! Налет прошел без сучка без задоринки. Машковцов говорит сообщникам: «Выпьем, ребята, снимем стресс. А потом в тихой, спокойной обстановке посчитаем денежки, поделим их, как договаривались, и – кто куда!» Подельники: «Да будет так» – и бац! – адвоката молотком по темечку. Рискованно играл товарищ Машковцов. Его самого и его автомобиль все приметили, а вот подельников адвоката никто не запомнил. Откачают врачи девчонку, вряд ли она их опознает…

Кстати, кто эта шестиклассница? Может, в школе смогут объяснить, что у них за девочка училась? Приходили к девочке домой друзья? Где она с ними играла? В спальне, под носом у лежащей на кровати Шахини или в комнате, где хранился общак? Скорее всего, Желомкина друзей девочки к себе в квартиру не пускала…

Предположим, в садовом домике лежат три трупа. Приходит сосед, видит пачки денег на столе. Деньги он забирает, а труп адвоката прячет. Зачем? Надо сравнить группу крови на молотке и волосы».

Я поднялся, открыл шкаф, где висел мужской костюм, осмотрел пиджак. Он был совсем новый, без малейших следов перхоти или выпавших волосков. А вот у Натальи на платье один черный волос зацепился. Дома у адвоката, на одежде и на внутренней стороне головных уборов, можно собрать волоски и сравнить, его ли это огрели молотком по голове? Если не его, то история получится совсем запутанной.

– Пошли, поедим, – предложил я Арине. – Тетя вкусный суп сварила? Тете замуж пора, своих детей иметь. Сегодня она возилась с тобой и представляла, что это ее дом, а ты – ее дочь. Когда я вошел к вам, то у меня было ощущение, что я вернулся к себе домой. Специфическая аура семейного комфорта и уюта! Родовое понятие «дом». С твоей мамой у меня никогда такого ощущения не было. С ней я всегда возвращался в ее дом, где я не хозяин, а всего лишь приложение к хозяйке. С тетей Мариной, кстати, было точно так же – где бы я с ней ни жил, никогда себя не чувствовал счастливым семьянином… Знакомство со случайной тетей как повод призадуматься и вспомнить: кто из знакомых мне женщин так терпеливо выслушивал про птицу марабу? Пожалуй, никто. Одна тетя Лиза не фыркала и не морщилась, и в этом есть свой смысл. Умение выслушивать собеседника – не только дар, но еще и способ выказать ему свое расположение… Арина, ты маме ничего рассказывать не будешь?

Дочка пожала плечами, потом отрицательно помотала головой, потом подумала и кивнула в знак согласия. Вся вместе эта пантомима расшифровывалась примерно так: «Я чужие секреты хранить не обещала, но и рассказывать-то особенно не о чем».

Телефонный звонок поднял меня с постели в шесть утра. Еще не очнувшись ото сна, я взял трубку.

– Андрей Николаевич, – раздался встревоженный голос моего лучшего и самого законспирированного агента Итальянца, – надо увидеться. Срочно. Без шифровок. Андрей, у меня всего час времени. Назначай любое место, я приду.

Я назвал адрес Натальи. В ожидании агента я нервно закурил, поставил на плиту чайник.

«С самого первого дня нашего сотрудничества Итальянец никогда не звал меня по имени, только по имени-отчеству. Что могло случиться, неужели его разоблачили? Тогда придется принимать экстренные меры и эвакуировать агента в соседнюю область».

Итальянец пришел минут через двадцать.

– Что случилось? – с порога спросил я.

– Лучик помер.

– Да ты что?! Когда?

– В пятницу утром.

– Мать его! А почему про это никто не знает?

– А хоронить его на что, на какие рубли? Общак-то тю-тю! Был, да сплыл.

– Рассказывай все подробно, что вы решили делать?

– Поутру Лучик преставился и тут же примчался Почемучка. Он с ходу говорит: о смерти Лучика никому ни слова! Пока деньги на похороны не найдем, о его смерти объявлять не будем. В обед привезли бальзамировщика. Решили так: для всех – Лучик лежит в коме, а для нас, для пятерых, наступает бессменный караул. Ты знаешь, как покойников бальзамируют?

– Никогда не задумывался над этим вопросом. Наверное, снаружи обмазывают тело бальзамом, а в вены вместо крови закачивают формалин.

– Хрен-то там, друг мой! Покойника потрошат, как рыбу перед засолкой, и только потом тело формалином пропитывают.

Итальянец согнулся от спазмов в животе, зажав рот, бросился в туалет. Несколько минут из-за дверей санузла раздавались характерные звуки, потом агент вышел, попил воды из-под крана, отер рот.

– Фу, мать его! – выдохнул он. – Как вспомню, так вздрогну. Зрелище – не приведи господь! Я на своем веку много повидал, но такое… Короче, бальзамировщик напихал внутрь Лучика тряпок, зашил его и оставил в комнате на полу. Мы с Лаптем всю ночь с пятницы на субботу внутренности Лучика по мусорным контейнерам разносили. Тебе на заметку: найдут где-нибудь человеческое сердце – это наше.

– Закопали бы где-нибудь запчасти от Лучика, а то в мусорку – как-то не по-христиански.

– О чем ты говоришь! – раздраженно бросил Итальянец. – Все скрытно надо было сделать да побыстрее… Слушай дальше. Хата, где помер Лучик, трехкомнатная. Он лежит в зале, в спальне разместился бальзамировщик, а мы в маленькой комнате на полу разлеглись. У тела оставили в карауле одного мужика. На хрен его оставили, сам не пойму, но Почемучка сказал: «Пускай бдит!» Ночью этот мужик как завопит: «Он шевелится!» Вот тут-то я крепко пожалел, что никогда в жизни не принимал Святого причастия. Прикинь: ночь, в квартире тишина, темнота – хоть глаз коли, и тут раздается нечеловеческий вопль. Мы все бросились в комнату. Меня трясет, я думаю: сейчас Лучик восстанет из мертвых, превратится в зомби и всех нас насмерть загрызет. Видел фильм «Живые мертвецы»? Зомби никакое оружие не берет. Пока ему голову с плеч не снесут, он всех кусать будет.

– Весело у вас было, – задумчиво сказал я.

– Еще как! У нас один парень штаны обмочил, а Лапоть, он за мной в зал бросился, в спину мне говорит: «Никто из нас до утра не доживет, всех Лучик прикончит». Прикинь ситуацию: обороняться от нечисти нечем – все ножи на кухне, а чтобы туда попасть, надо через зал пройти, а в зале – Лучик! Если он в зомби превратился, то – все, всем нам хана! В окно прыгать – тоже не вариант. Третий этаж, все кости переломать можно. Мне потом Лапоть, корешок мой, говорит: «Я решил: как только Лучик в тебя вцепится, я успею лыжи смазать и на улицу выскочить». Я ему, паскуде, за это в глаз двинул, с фингалом теперь ходит.

– Вы фильм про зомби вместе смотрели? Чувствуется, прониклись содержанием.

– Короче, прикинь, включили свет, а там – страх господень! Раньше Лучик лежал на спине, руки вдоль туловища, а теперь одна рука в потолок указывает, согнулась под прямым углом. Из спальни вышел бальзамировщик и говорит караульному: «Ты чего орешь? У покойника внутренний баланс нарушился, мышцы на руке сократились, вот она и поднялась». Потом, прикинь, ногой руку в пол вжал, она как хрустнет! Сломал, значит, конечность. Мы у караульного спрашиваем: «Ты зачем, сволочь, свет в зале выключил?» Он говорит, что так ему спокойнее было с покойником сидеть. Дебил, по-другому не скажешь. Мы всей толпой чуть инфаркт не схватили, а ему без света комфортнее дежурить было… Потом Лапоть позвонил Мухе, он нам десять бутылок водки подогнал. Тут же, ночью, мы по пузырю хлопнули, и ни одного хмель не взял. Сидим на кухне, ни жрать, ни спать неохота. Одна мысль: скорее бы утро! Баланс мышц, конечно, дело нужное, но чем черт не шутит, в первый раз у Лучика не получилось, а ночь-то, она о-го-го какая длинная! Ты не смотрел этот фильм? Обязательно посмотри. Твой приятель Ковалик его у себя в видеосалоне крутит.