– Должно быть, я был неоправданно груб, – уже спокойнее сказал он. – Но твой зверь меня дразнил. С тобой все в порядке, девушка?

– Да, господин. К счастью, я не пострадала.

Удовлетворившись ответом, офицер прошелся по комнате, изредка нагибаясь и изучая все, что вызывало у него подозрение. На циновке осталась пара капель, и только.

– Господин! – окликнула я. – Эти люди избавились от напитка, но моя чаша там, в нише.

Я была рада помочь в расследовании. Лишь бы только офицер не вспомнил о том, что я знаю. Лишь бы не вспомнил…

Дракон извлек на свет чашу с опасным содержимым и что-то напевно произнес. Тон был одновременно довольным и угрожающим. Страж коротко бросил:

– За мной!

Он отодвинул створку двери, и я скользнула следом.

* * *

Во внутреннем дворике, вдали от покоев гостей и в непосредственной близости к стене, что примыкала к воротам и одновременно была караульным помещением, вовсю кипели приготовления к допросу.

Уже разложили пеньковые веревки и циновки, которыми следовало обернуть человека, прежде чем начать бить бедолагу палками. Так не сразу забьешь до смерти и кожу не испортишь, зато уж всю правду выбьешь.

Слуги смели свежевыпавший снег в стороны и поставили посреди двора два грубо сколоченных деревянных стула для пыток. Палки и тут пригодятся: ими, как рычагами, будут тянуть в стороны колени усаженных на стулья заключенных.

Если и это их не проймет, то на переносной жаровне грелись стальные клейма, которыми обычно помечали скот. Красноватые отблески угольев угрожающе мерцали в темноте. Одна швея, у которой родич служил в Управе, говорила, что часто хватало одного только вида железа, дабы преступник выложил все.

Приготовления были бы целесообразны, если бы суд вершили только люди. Присутствие Дракона меняло все. Повелители безошибочно ловили людей на лжи, и не требовались никакие пытки. Небесный Дар решил сохранить тайну и скрыть, что он Дракон, значит, пыткам – быть.

С другой стороны, суд мог вершить и наместник, однако он был несколько… занят. Должно быть, его не решились побеспокоить.

– Все посторонние – прочь! – скомандовал офицер. – Молчать о том, что происходит.

– Да, господин.

Слуги низко поклонились, попятились и скрылись с глаз.

Из караульной вывели злоумышленников. Ими оказались чиновники в пунцовом платье, вхожие в королевский дворец. Какая низость! Они строили козни за спиной господина, кусая руку, которая их кормила. Я возмущенно выдохнула.

Офицер обернулся и пытливо посмотрел на меня, догадываясь, о чем я думаю.

– Узнаешь? – спросил он.

Тусклого света от фонарей не хватало, чтобы рассмотреть лица преступников. Стражник поднес поближе факел, чтобы я лучше разглядела их черты.

Первый оказался приземистым мужчиной средних лет, а второй – по-настоящему полным и уже в преклонных годах. Старший отличался седой бородкой и усами, младший же, как холостяк, гладко брился. Не считая этого, они были похожи, как близкие родственники. Оба встрепаны и простоволосы. С них сорвали красивые шелковые шапки – знак их высокого сана.

В лицо я эту парочку не знала, так что честно ответила:

– Нет, господин.

Чиновник постарше, кругленький толстяк с заплывшими глазками, облегченно вздохнул.

– Ты уверена?

Я нагнулась к офицеру и заговорила вполголоса, чтобы другие не слышали. В тени шляпы блеснули глаза, как у странного дикого зверя.

– Лиц я не видела, – продолжила я. – Зато голоса прекрасно слышала. Пусть скажут что-нибудь, и я отвечу, они ли были в покоях.

– Просто скажи, что это они, – вполголоса велел он.

Что? Опуститься до такого бесчестья? Никогда! Пусть даже они преступники, но суд должен вершиться по справедливости. Слуги закона обязаны служить примером для остальных и руководствоваться высокими моральными принципами.

Очевидно, вид у меня был столь возмущенный, что стражник усмехнулся:

– Ладно. Раз ты так хочешь…

Он обернулся к ожидающим.

– Вы признаете, что хотели отравить представителя Драконьего дворца? – спросил он.

– Нет, господин!!! – провыл толстяк. – Мы невиновны!!! Все это наветы наших врагов.

– Нет, нет!!! Нас оклеветали! – вторил ему подельник.

Офицер взглянул искоса, не выпуская преступников из поля зрения. Он приподнял бровь, молчаливо спрашивая меня. Я кивнула: да, это они.

Не обращая внимания на стенания и мольбы, Небесный Дар приказал усадить негодяев и приготовить железо. Но пытки не понадобились. Первым раскололся толстяк, а за ним, видя такое дело, и второй. Сообразив, что их не отпустят, преступники надеялись на легкую смерть. Молодой страж вел протокол, записывая, как они подкупили повара, чтобы он добавил траву в напитки.

Я поняла: исполнителям неведомо, что за средство им передали и для кого оно предназначалось. Они не знали, что мишенью был дракон. Их использовали как пешки в чужой игре.

Поистине, это игра,

Достойная игроков.

Я прошептала двустишие, так и просившееся на язык.

Но те, кто передал травы и подкупил чиновников, отлично понимали, кого хотят вывести из игры. Оставалось только найти их.

Глава 13

Наступило ясное морозное утро.

Ворота отворились, и усталые гости, не подозревающие о случившемся под покровом ночи, один за другим покидали гостеприимный дом.

Слуги суетились, выкатывая на волокушах и циновках ларцы с утварью, служанки с кухни затопили печурки прямо на улице, подогревая на угольях воду, чтобы господа могли умыться и согреться чаем. Истоптанный снег во дворе расчистили метлами до самого гравия, дабы не оскорблять взоры знати следами обуви.

Разве снег я,

Чтобы топтать?

Ручка дверная,

Чтобы хвататься?

Чаша ли я с вином,

Чтобы пить?

Впрочем, куртизанки, провожающие гостей, выглядели вполне довольными своей участью. Человек легко привыкает и смиряется с судьбой, если не знает иного пути…

Я стояла у ворот и наблюдала, как повозки и носилки, покачиваясь и вздрагивая, удаляются все дальше и дальше по извивам дороги, петляющей меж холмов. У излучины реки они превращались в неясные точки и пропадали из виду.

Обледенелые скаты крыш засверкали в лучах восходящего солнца. Ветер разогнал редкие облака и не дал опуститься на землю туману. Палевая глубь небес плавно переходила в заснеженную белизну. Я снова подивилась неярким, сдержанным красотам этого края.

Отчего же неспокойно на душе? Обычно, когда тьма уступает свету, приходит радость и единение с окружающим миром. Но не здесь, не сейчас.

Потому что в воздухе веет грозой!

Со вздохом я отделилась от стены, поправив тонкий плащ, подбитый ватой, и вернулась к гостевым павильонам. Там я слилась с толпой слуг. Пару раз на меня прикрикнула распорядительница. Убедившись, что я не